Гомер. Илиада - Алессандро Барикко Страница 8

– Диомед Тидид, тебя не смирила моя пернатая стрела, ныне же испытаю тебя копьем!

И я с силой метнул свою пику и попал прямо в щит Диомеду. Острая медь, пробив щит, ударилась в броню. И снова я крикнул:

– Диомед, победа за мной, ты ранен в живот и насквозь!

Но он, не смутясь, возразил мне:

– Думаешь, ранил меня? Ты обманулся! Теперь ты живым не уйдешь.

Его копье вонзилось мне в голову у глаза, медное острие прошло между зубов и, перерубив язык, застряло в подбородке. И я рухнул с колесницы, – я, герой, – и мои пышные блестящие доспехи зазвенели, ударившись о землю. Бурные кони дрогнули. Силы оставили меня, а вместе с ними и жизнь.

Эней

Копье вонзилось ему в голову у глаза, медное острие прошло между зубов и, перерубив язык, застряло в подбородке. И он, герой, рухнул с колесницы, его пышные блестящие доспехи зазвенели, ударившись о землю. Силы оставили его, а вместе с ними и жизнь. Я испугался, что ахейцы похитят тело и доспехи Пандара. Я спрыгнул с колесницы и, подняв копье и щит, ужасным криком грозил убить каждого, кто приближался. Вдруг передо мной вырос Диомед. И совершил нечто неслыханное. Он поднял камень, какой, клянусь, не подняли бы и два человека. А он в одиночку поднял его над головой и кинул в меня. Он попал мне в ногу, где изгибается бедро. Острый камень разодрал мою кожу и порвал сухожилия. Я упал на колено, уперся рукой в землю, и черная ночь уже застилала мои глаза, как вдруг я осознал свою судьбу: я не умру ни в коем случае. Диомед пылал желанием умертвить меня и забрать мои доспехи, три раза налетал он на меня, но я по-прежнему был жив. Вокруг сражались другие троянцы, я слышал их крики:

– Не мысли равняться с богами, Диомед! Внезапно раздался голос Акамаса, вождя фракийцев:

– Сыны Приама, или не видите, что нужна ваша помощь Энею? Долго ли будем попускать ахейцам убийство троян? Быть может, пока не подойдут они биться к самым воротам Трои?

Пока кто-то тащил меня назад, я услышал царя ликийцев Сарпедона:

– Гектор, где твое мужество? Ты похвалялся, что можешь один с братьями защитить Трою без союзных ратей, без народа. Но из вас ни единого я на поле боя не вижу, вы попрятались, словно собаки, что почуяли льва. И лишь мы, чужеземцы, продолжаем сраженье. Посмотри на меня, я пришел издалека, здесь нет у меня ничего, что могли бы похитить ахейцы, но я призываю ликийцев встать на защиту Энея и отразить Диомеда. Ты же стоишь неподвижно и своих воинов в бой не зовешь. Скоро ж тогда и вы, и ваш город попадете в руки врагов!

Открыв глаза, я увидел, как Гектор с копьем в руках обходит дружины, ободряя и воодушевляя троянцев. Слова Сарпедона уязвили его сердце, и он разжег жестокую сечу. Троянцы вновь повернулись лицом к врагу. Данайцы, белые от поднятой в воздух копытами лошадей пыли, сомкнули ряды и бесстрашно поджидали их, застыв, как облака, что собрал тучегонитель Зевс в ясный день над горной вершиной.

Я Эней, и я не могу умереть. Я снова в бою. Раненый, но не мертвый. Какой-то бог, укрыв своим плащом, спас меня от врагов, а потом снова поместил в самую гущу сраженья. Передо мной оказались доблестные Крефон и Орсилох, братья, последовавшие на черных судах за Агамемноном и Менелаем. Я поразил их своим копьем, и они рухнули, подобные высоким соснам. Менелая при виде павших охватила скорбь. Покрытый сверкающей медью, потрясая копьем, он ринулся на меня. На помощь ему поспешил Антилох. Противостоять им двоим я не решился. Они увлекли тела Крефона и Орсилоха к ахейским дружинам и поспешно вернулись в передние ряды. Я видел, как они бросились на Пилемена и на его возницу Мидона. Менелай вонзил копье в шею Пилемена. Мидон повернул коней, но Антилох попал ему камнем по локтю, и белые вожжи, украшенные слоновой костью, выскользнули у Мидона из рук и упали на пыльную землю. Одним прыжком настиг его Антилох и ударил мечом в висок. Голова Мидона упала в песок, между тем как сам он продолжал стоять на колеснице, пока кони не сбросили его тело. Но вот приблизился Гектор, а за ним фаланги троянцев. Ахейцы, завидев героя, в страхе отступили назад. Гектор поверг Менесфа и с ним Анхиала. Аякс поразил Амфия, но не смог завладеть его доспехами. Лицом к лицу сошлись Сарпедон, вождь ликийцев, и Тлиполем Гераклид, огромный и сильный. Копья их разом полетели навстречу друг другу. Копье Сарпедона, вонзившись в шею, вышло с другой стороны, и темная ночь быстро покрыла очи Тлиполема. Но и сам Тлиполем ранил противника: рассекши бедро, острие проникло до кости. Друзья подхватили его и, не вынимая тяжелой пики, понесли прочь с поля боя. Одиссей, увидев, что умирает его друг Тлиполем, попытался настичь Сарпедона, дабы уничтожить его. Он убил ликийцев Керана и Аластора, Хромия и Галия, Ноемона, Алкандра и Притана. Он разил бы их и дальше, если б не увидел его грозный воин – блистающий шлемом Гектор, и не ринулся ему навстречу. Обрадованный Сарпедон воззвал к нему:

– Гектор! Умоляю, не дай мне лежать здесь добычей ахейцев, пусть я и умру, если так суждено, но в стенах твоего города.

Гектор ему не ответил, но понесся вперед, пылая нетерпеньем отразить врагов. Аргивская рать сомкнула перед ним фаланги, но в бегство не обратилась, а начала постепенно отступать лицом к противнику. Гектор сразил Тевфраса и Ореста, Эномаоса и Треха, Гелена и Орезбия.

– Стыд вам, ахейцы! – вскричал Диомед. – Пока благородный Ахиллес воевал вместе с нами, троянцы не дерзали и из ворот выступить, ныне же воюют они далеко от стен – у самых наших судов!

Бой свирепствовал по всей долине меж берегов Ксанфа и Симоиса, медные копья беспрестанно летали над ней. Аякс первым прорвал ряды троянцев, погубив Акамаса. Медное жало копья глубоко вонзилось в чело храбрейшего из фракийцев, и тьма покрыла его очи.

Страшно вскричав, Диомед поверг Аксила, Тевфрасова сына. Тот был богат и любим всеми друзьями, многих героев принимал он дружески в своем доме при дороге. Но никто из друзей не избавил его от беды, никто не подал ему помощи. Диомед лишил жизни и его, и его возницу Калезия, неразлучные сошли они в подземное царство.

Эвриал напал на Педаса и Эсепа – братьев-близнецов, сыновей Буколиона. Он исторг у них дух, сокрушил их прекрасные тела и снял с плеч их доспехи.

Полипет умертвил Астиала, Одиссей – Пидита, Тевкр – Аретаона, Эврипил – Меланфея, Антилох – Аблера, Агамемнон, пастырь народов, – Элата.

Я видел, как троянцы, рассыпавшись беспорядочно, устремились назад, к стенам города. Я помню Адраста: его кони, пораженные страхом, понеслись прочь с поля битвы и врезались в куст тамариска. Колесница опрокинулась, и Адраст рухнул на землю. Тотчас же перед ним возник Менелай. Адраст обхватил его ноги, умоляя:

– Даруй мне жизнь, Менелай, и отец мой заплатит тебе неисчислимый выкуп. С радостью даст он тебе и меди, и золота, и хитрых железных изделии!

Менелай уже склонялся на его мольбы и хотел было отдать его своему оруженосцу, чтобы тот отвел пленника к кораблям, как подоспел Агамемнон и грозно вскричал:

– Слаб ты душой, Менелай! Ты ли столь жалостлив стал к троянцам? Прекрасное дело сотворили они в твоем доме! Пусть же никто не избегнет черной погибели от нашей руки – даже младенцы в материнской утробе! Да сгинут все живущие в Трое, сгинут без погребения!