Мое ходячее несчастье - Джейми Макгвайр Страница 8

Я затылком почувствовал взгляд Эбби, и это помогло взять себя в руки. Я снова уселся на наш диванчик. Она посмотрела на меня, приподняв брови, и мое бешенство тут же куда-то улетучилось.

— Так ты, кажется, собиралась мне рассказать, почему выбрала «Истерн», — сказал я, решив сделать вид, будто всей этой сцены не было.

— Трудно сказать. — Эбби пожала плечами. — Просто мне почему-то показалось, так будет лучше.

То же самое, пожалуй, сказал бы и я, если бы попытался объяснить, что со мной сейчас творилось. Я не понимал, какого черта здесь делаю. Просто сидел за столиком напротив Эбби, и от этого мне становилось как-то непривычно спокойно. Хотя еще секунду назад я был вне себя от ярости.

Я улыбнулся и открыл меню:

— Понимаю.

Шепли стоял на пороге и с видом влюбленного идиота махал Америке, пока она выезжала со стоянки. Потом он закрыл дверь и с глупейшей улыбкой на физиономии повалился в кресло.

— Ну и дурак же ты! — сказал я.

— Я? Лучше на себя посмотри! Бедняга Эбби еле ноги отсюда унесла.

Я нахмурился, — вообще-то, мне не показалось, что Голубка торопилась со мной распрощаться, но теперь, после слов Шепа, я вспомнил: когда мы вернулись из ресторана, она была очень уж молчаливой.

— Думаешь?

Шепли рассмеялся, откидываясь на спинку кресла:

— Она тебя ненавидит. Так что лучше брось все это.

— Она меня не ненавидит. И мы с ней уже встречаемся.

Шеп вытаращил глаза:

— Встречаетесь? Трэв, что ты такое задумал? Имей в виду, если ты с ней просто развлечешься, а у меня с Америкой из-за этого все полетит к черту, я тебя убью спящего!

Я плюхнулся на диван и взял пульт:

— Сам не знаю пока, что задумал, но это не просто игрушки.

Мой ответ озадачил Шепа. Я втрескался точно так же, как и он, но признаваться не хотелось.

— Я не шучу! Если что, придушу тебя.

— Верю, — огрызнулся я. Мне и так в последнее время было не по себе, а тут еще этот балбес, похожий на влюбленного скунса из мультика, угрожал кровавой расправой. Когда мой двоюродный братец на кого-нибудь западал, это действовало мне на нервы; в состоянии же влюбленности он был просто невыносим. — Помнишь Аню?

— Это совсем другое! — воскликнул Шеп негодующе. — С Мерик все не так. Она единственная!

— Ты это понял за пару месяцев? — недоверчиво спросил я.

— Я понял это, как только ее увидел.

Я покачал головой. Терпеть не мог его таким. Казалось, из задницы у него вылетают единороги и бабочки, а над головой порхают сердечки. Потом наступит горькое разочарование, и полгода мне придется нянчиться с ним, чтобы не упился вусмерть. Ну а Мерик, разумеется, нравилось его теперешнее состояние.

Нет, меня ни одна женщина не заставит мотать сопли на кулак и литрами поглощать спиртное, доводя себя до полного бесчувствия. Раз соскочила, значит туда ей и дорога.

Шепли встал, потянулся и направился в свою комнату.

— Шеп, опять ты превратился в мешок с дерьмом!

— Не тебе меня судить.

Он был прав: я ни разу не влюблялся. Но все равно представить себе не мог, чтобы любовь так меня покорежила.

Пора было ложиться спать. Я тоже протопал к себе, разделся и, сердито пыхтя, хлопнулся на матрас. Как только голова коснулась подушки, я стал думать об Эбби. У меня в мозгу слово в слово прокрутился весь наш разговор: пару раз я замечал у нее проблески интереса. Я понял, что Голубкина неприязнь ко мне не так уж сильна, и от этого стало легче. Святого из себя я не корчил, да ей бы это и не понравилось. Раньше мне никогда не приходилось нервничать из-за женщин. А с Эбби я был какой-то странный: одновременно сосредоточенный и рассеянный, взбудораженный и спокойный. Я злился, голова кружилась. Впервые в жизни я ощущал, будто внутри что-то разладилось. И это чувство тянуло меня к Эбби.

Так я пролежал часа два, пялясь в потолок. Интересно, увижу ли ее завтра? Я встал и пошел на кухню: там был припрятан «Джек Дэниэлс».

Достав чистый стакан из посудомоечной машины, я наполнил его доверху и выпил залпом. Налил еще и снова опрокинул. Потом поставил стакан в раковину и пошлепал обратно в спальню. У порога своей комнаты стоял Шепли.

— Так… пошло-поехало, — усмехнулся он.

— Когда ты появился на нашем семейном дереве, надо было тебя сразу же отпилить.

Шепли, хохотнув, захлопнул дверь, а я поплелся дальше, злой из-за того, что спор с двоюродным братом был проигран.

Казалось, утренние занятия никогда не закончатся. Едва прозвенел звонок на большую перемену, я, содрогаясь от отвращения к себе, побежал в столовую. А ведь даже не знал, там она или нет.

Она была там.

Прямо напротив нее сидел Брэзил. Они болтали с Шепли. Я невольно улыбнулся, а потом вздохнул, испытывая облегчение и в то же время признавая свое поражение.

Нагрузив поднос бог знает чем, я подошел к столику и встал прямо перед Эбби:

— Ты сидишь на моем месте, Брэзил.

— Ой, это одна из твоих девушек, да, Трэв?

Эбби замотала головой:

— Ни в коем случае!

Но я продолжал ждать, и Брэзил поспешил убраться, перетащив свой поднос на свободное место в другом конце длинного стола.

— Как дела, Голубка? — спросил я, готовясь к тому, что меня заплюют ядом.

Но Эбби, к величайшему моему изумлению, не проявила никаких признаков гнева. Просто уставилась на мою тарелку и спросила:

— Что за бурда?

Я глянул на дымящееся варево, которого не пожалела для меня повариха. Кажется, Эбби пытается завязать разговор: еще один хороший знак.

— Я этих дам немного побаиваюсь, так что лучше не буду критиковать их стряпню.

Я принялся тыкать вилкой в содержимое своего подноса, пытаясь выудить хоть что-нибудь съедобное. Эбби некоторое время смотрела на меня, потом ее отвлекло бормотание сидящих вокруг. Ясное дело, всем было стремно, что я подсел к девушке. Я и сам не знал, зачем это мне. Обычно из-за такой ерунды не суечусь.

— Черт, сразу после перерыва у нас тест по биологии, — проворчала Америка.

— Подготовилась? — спросила Эбби.

Мерик наморщила носик:

— Какое там! Я весь вечер убеждала Шепа, что ты не собираешься спать с Трэвисом.

При упоминании об их вчерашнем споре Шепли резко помрачнел. Футболисты, которые сидели в конце стола, затихли, прислушиваясь к нашему разговору. Эбби съежилась и метнула в подругу гневный взгляд. Конечно, Голубка смутилась: неприятно, когда на тебя все пялятся, какова бы ни была причина какого внимания.