Тайная слава - Артур Мейчен Страница 8

Каждый из супругов видел плиты, которые казались им чудесами техники: он — в окрестностях Сити, она — на Оксфорд-стрит и Риджент-стрит, посещая дантиста. Они обсуждали этот вопрос за чаем и позже, прогуливаясь по саду и наслаждаясь вечерней прохладой.

— Говорят, что в "Ньюкасле" можно использовать любое топливо, даже кокс, — сказала Мери.

— А "Глоу" получила золотую медаль на Парижской выставке, — парировал Эдвард.

— А что скажешь про "Утопию" Китченера? Видел ее в работе на Оксфорд-стрит? — спросила Мери. — Говорят, там совершенно уникальная вентиляция.

— Как-то я был на Флит-стрит, — сказал Эдвард, — и видел там плиты фирмы "Блисс". Они меньше прочих потребляют топлива — так, во всяком случае, утверждают производители.

Эдвард нежно обнял жену за талию. Она не отстранилась, а только тихонько шепнула:

— Мне кажется, миссис Паркер смотрит на нас из окна.

И Эдвард неспешно убрал руку.

— Да, надо все не раз обсудить, — сказал он. — Спешить некуда. Я зайду в несколько мест поблизости от Сити, а ты сделай то же самое в районе Оксфорд-стрит, Риджент-стрит и Пикадилли [9], а потом мы сопоставим наши наблюдения.

Мери была довольна реакцией мужа. Как мило, что ее план не вызвал у него возражений. "Как он добр ко мне", — подумала она; именно это она часто повторяла своему брату, который недолюбливал Дарнелла. Они сидели на скамейке под тутовым деревом, тесно прижавшись друг к другу; Эдвард робко взял Мери за руку в темноте, и она, чувствуя его нерешительное пожатие, сама так же нежно ответила на него; муж любовно гладил ее руку; она ощущала на шее его дыхание и слышала страстный и прерывистый шепот: "Моя дорогая, дорогая", а потом его губы коснулись ее щеки. Она затрепетала на мгновение и замерла. Дарнелл ласково поцеловал ее и отпустил руку. Когда он заговорил, его голос дрожал.

— Нам лучше пойти в дом, — сказал он. — Сегодня обильная роса. Как бы ты не простыла.

Теплый, пропитанный ночными ароматами порыв ветра охватил их. Дарнеллу страстно хотелось, чтобы жена осталась с ним под деревом на всю ночь, чтобы они шептались, и он вдыхал бы дурманящий запах ее волос и ощущал ногой колыхание ее платья. Но он не мог найти слов для такой нелепой просьбы: ведь Мери так добра, что сделает все, о чем он ее попросит, выполнит его любую, самую глупую просьбу только потому, что она исходит от него. Нет, он недостоин касаться ее губ — и Эдвард, склонившись, поцеловал лиф ее платья, вновь почувствовав дрожь ее тела, и смутился, решив, что напугал жену.

Они медленно, рука об руку, направились к дому; Дарнелл зажег газовый свет в гостиной, где они обычно проводили воскресные вечера. Миссис Дарнелл почувствовала себя немного усталой и прилегла на диване, а Дарнелл расположился в кресле напротив. Некоторое время они молчали, а потом Дарнелл неожиданно спросил:

— А что такого с семейством Сейсов? Думаешь, там что-то не так? Их служанка не выглядит болтливой.

— На сплетни служанок вообще не стоит обращать внимания. Они часто болтают невесть что.

— Тебе что-то рассказала Элис, правда?

— Да. Как-то на днях, когда я зашла днем на кухню, она мне кое-что шепнула.

— И что же?

— Я бы предпочла не рассказывать, Эдвард. Некрасивая история. Я отругала Элис за то, что она сплетничает.

Дарнелл встал с кресла и пересел на стул рядом с диваном.

— Расскажи, — попросил он снова с непривычным для него упрямством. Не то чтобы ему было интересно знать, что происходит у соседей, но он помнил, как покраснела жена днем, и теперь ждал ответа, глядя ей в глаза.

— Правда не могу, дорогой. Мне стыдно.

— Но я ведь твой муж.

— Да, конечно. Но это ничего не меняет. Женщине не пристаю говорить о таких вещах.

Дарнелл наклонился. Сердце его колотилось; он приложил ухо к губам жены и попросил:

— Тогда шепни.

Мери мягким движением пригнула его голову еще ниже и прошептала, густо покраснев:

— Элис говорит, что у них наверху… только одна меблированная комната. Их служанка ей это сказала.

Непроизвольно Мери прижала голову мужа к груди, а он потянулся к ее алым губкам, но в этот момент в доме раздался ужасный грохот. Супруги разом выпрямились; миссис Дарнелл торопливо поспешила к двери.

— Это Элис, — сказала Мери. — Она всегда приходит вовремя. А сейчас как раз пробило десять.

Дарнелл раздраженно поежился. Он так и остался с полураскрытым ртом. На полу валялся хорошенький платочек Мери, который она надушила подаренными подругой духами, и Дарнелл, подняв платок, прижался к нему губами, прежде чем положить на место.

Разговоры о плите продолжались весь июнь и перекочевали в июль. Миссис Дарнелл при каждом удобном случае посещала Уэст-Энд и изучала характеристики последних моделей, внимательно присматриваясь к разным новшествам и слушая, что говорят продавцы; в то время как Дарнелл, употребляя его выражение, "приглядывал" за тем, что продается в районе Сити. Они собрали много литературы о плитах, принося из магазинов иллюстрированные брошюры, и с удовольствием рассматривали вечерами картинки. С интересом и почтением взирали они на изображения огромных плит, предназначенных для гостиниц и общественных учреждений; в этих могущественных агрегатах было по несколько духовок — каждая для определенной цели, а также гриль и множество прочих приспособлений, пользуясь которыми, повар был похож, скорее, на главного инженера. Супруги с презрением смотрели на изображения небольших плит для коттеджа по четыре фунта и даже три фунта десять шиллингов за штуку: ведь сами они собирались купить более мощную плиту за восемь-десять фунтов.

Долгое время фаворитом у Мери была плита "Рейвен". При большой мощности она гарантировала наибольшую экономию, и супруги уже несколько раз чуть было не купали ее. Но у "Глоу" тоже было много достоинств, и одно из них — цена: плита стоила всего восемь фунтов пять шиллингов, в то время как "Рейвен" — девять фунтов семь шиллингов. И хотя "Рейвен" стояла на королевской ку хне, "Глоу" могла предъявить самые положительные рекомендации от других европейских монархов.

Казалось, спорам не будет конца; они длились день за днем до того самого утра, когда Дарнелл пробудился после сна, в котором ему снился древний лес и источник, над которым клубился на солнце пар. Эта мысль пришла ему в голову, когда он одевался, и он ошарашил ею Мери за завтраком, когда торопился в Сити, боясь опоздать на омнибус, который останавливался на углу в 9.15.

— Кажется, я могу улучшить твой план, Мери, — сказал Дарнелл торжествующе. — Взгляни-ка. — И он бросил на стол небольшой буклет. — То, что здесь написано, напрочь опровергает твои аргументы. Ведь основные расходы — уголь. Дело не в плите — во всяком случае, не на ее содержание идут деньги. Дорог уголь. А теперь взгляни. Видишь эти керосиновые плиты? В них сгорает не уголь, а самое дешевое в мире топливо — керосин; и за два фунта десять шиллингов ты приобретешь плиту, на которой можешь готовить, что только пожелаешь.