Аптекарь, его сестра и ее любовник - Сандра Браун Страница 8

— Осторожно, милочка, он горячий. — Глядя вслед девочкам, Линда покачала головой. — Прямиком с ума свихнулись.

— Угу. — Мэри-Ли осторожно отхлебнула горячее какао. — Я даже не знаю, что меня больше тревожит: пят! пропавших женщин или отцы, вооружающие пистолетами своих несовершеннолетних дочерей.

Исчезновение женщин переполошило все население Клири поголовно. Люди стали запирать двери, которые до этого не запирались никогда. Женщинам всех возрастов советовали соблюдать осторожность, никуда не ходить поодиночке, особенно в безлюдных местах и после наступления темноты, а главное, не доверять незнакомцам. После исчезновения Миллисент многие мужья, женихи, приятели стали встречать своих жен, невест, подружек после работы и провожать их до дому.

— А можно ли их винить? — продолжала Линда, понизив голос. — Попомните мои слова, мисс Мэри-Ли: это самая Ганн, почитайте, уже покойница.

Грустно было так думать, но Мэри-Ли готова была с ней согласиться.

— Когда вы уходите домой, Линда?

— А вот как братец ваш, погоняла, меня отпустит.

— Попробую замолвить словечко, чтобы сегодня он отпустил вас пораньше.

— Ой, вот уж это вряд ли! Расторговались мы сегодня, люди все с прилавка сметают подчистую. Видно, думают, нескоро теперь за покупками выйдут.

Аптека располагалась на углу Главной и Лиственничной улиц с незапамятных времен. Семья Мэри-Ли переехала в Клири, когда сама она была еще маленькой девочкой, и, сколько она себя помнила, ее всегда тянуло сюда.

Должно быть, Уильям тоже сохранил приятные воспоминания об аптеке: по окончании фармацевтического факультета он сразу же вернулся в Клири и начал здесь работать. А когда хозяин аптеки решил уйти на покой, Уильям выкупил у него дело и тут же взял заем в банке на расширение оборота.

Он купил соседнее пустующее здание и соединил его с действующим магазином, увеличив, таким образом, помещение кафетерия, где были сооружены даже кабинки со столиками. У Линды появилось расширенное рабочее пространство, но и дел, конечно, прибавилось. Кроме того, Уильям предусмотрительно завел в аптеке уголок видеопроката. Помимо аптечных товаров, он держал самый богатый в городе запас романов в бумажных обложках и популярных журналов. Женщины покупали здесь косметику и поздравительные открытки, мужчины запасались табачными изделиями. И все приходили, чтобы быть в курсе местных новостей. Если в городке был свой эпицентр, он, несомненно, помещался в «Аптеке Ритта».

В придачу к лекарствам Уильям раздавал советы, рекомендации, комплименты, поздравления или соболезнования в зависимости от обстоятельств. На рабочем месте он появлялся исключительно в белом медицинском халате, который Мэри-Ли находила несколько претенциозным, но клиентам это даже нравилось.

Разумеется, многие задумывались о том, почему и он, и Мэри-Ли так и не обзавелись собственными семьями, почему они до сих пор продолжают жить в одном доме. Люди считали такую близость между братом и сестрой странной, если не сказать хуже. Мэри-Ли старалась не обращать внимания на мнение людей, предававшихся столь грязным мыслям.

Колокольчик над входной дверью снова звякнул. На этот раз Мэри-Ли не обернулась, но взглянула на облицованную зеркалами стену за рабочей зоной Линды и увидела, как в аптеку вошел Уэс Хеймер со своим сыном Скоттом.

— Уэс, Скотт, привет! Как дела? — крикнула Линда. Уэс ответил на ее приветствие, но глазами встретился в зеркале с Мэри-Ли. Он подошел, склонился над ее плечом и потянул носом запах какао.

— О черт, отлично пахнет! Мне тоже такую, Линда. Сегодня как раз подходящий день для горячего какао.

— Здравствуйте, Уэс. Скотт, — поздоровалась Мэри-Ли.

— Мисс Ритт, — пробормотал в ответ Скотт.

Уэс опустился на табурет рядом с ней. При этом он толкнул ее коленом, устраивая ноги под прилавком.

— Не против, если я присоединюсь?

— Нисколько.

— Не ругался бы ты, Уэс Хеймер, — сказала Линда. — Как-никак детям пример подаешь, и все такое.

— А что я такое сказал?

— Ты помянул черта.

— С каких это пор ты у нас такая строгая стала? Было время, когда и у тебя срывалось словечко-другое.

Она фыркнула, но не удержалась от улыбки. Такое уж воздействие Уэс оказывал на женщин.

— Ты тоже хочешь какао, милый? — спросила Линда у Скотта.

Он стоял за спиной отца, ссутулившись, спрятав руки в карманы куртки, переминаясь с ноги на ногу.

— Да, спасибо. Было бы здорово.

— Сбитых сливок ему не давать! — предупредил Уэс. — В футболе с брюхом много очков не заработаешь.

— Вот уж что ему в ближайшее время никак не грозит, — заступилась за Скотта Линда.

Но сбитые сливки отставила в сторону. И такое воздействие Уэс тоже умел оказывать. И не только на женщин. Он повернулся на табурете лицом к Мэри-Ли.

— Как Скотт успевает по американской литературе?

— Очень хорошо. Получил восемьдесят два [7]за сочинение по Хоторну [8].

— Восемьдесят два? Недурно. Не самый лучший результат, но и не плохой, — обратился Уэс к сыну через плечо. — Пойди поговори вон с теми юными леди. Они уже все ис-трепыхались с той минуты, как ты вошел. И обязательно дай знать Уильяму, что ты здесь.

Скотт покорно побрел куда было велено, захватив свою чашку какао.

— Девчонки так и липнут к этому парню, — заметил Уэс, провожая взглядом сына, пробирающегося по проходу к видеопрокату.

— Да уж это само собой, — сказала Линда. — Красивый чертенок!

— Вроде бы они все так думают. Названивают чуть не круглые сутки, трубку вешают, если не он отвечает. Дору доводят чуть не до белого каления.

— А ты что думаешь о его популярности у дам? — спросила Мэри-Ли.

Уэс повернулся к ней и подмигнул:

— Яблочко от яблони недалеко упало.

Мэри-Ли опустила глаза в свою чашку, нервно подыскивая тему для разговора.

— Скотт и на дополнительных занятиях делает успехи. Он стал значительно лучше писать сочинения.

— А как же иначе? Раз уж ты его обучаешь, должен же он был чему-нибудь научиться!

Осенью, вскоре после начала школьных занятий, Уэс обратился к ней с просьбой давать частные уроки Скотту по субботам и воскресеньям. За труды он предложил ей скромное вознаграждение, которое Мэри-Ли пыталась отклонить. Он настоял на своем. В конце концов Мэри-Ли приняла предложение. И не только потому, что она понимала, насколько важно для Скотта поступление в колледж, но еще потому, что Уэсу Хеймеру мало кто мог сказать «нет».