Кто-то из вас должен умереть! - Александр Звягинцев Страница 8

– Да…а…а… Судя по всему, Рыженко еще тот фрукт. Крученый парень, – подумал вслух Корчак и немедля поручил следователю выяснить, не проходит ли он еще где-нибудь по делу.

Вскоре следователь доложил, что «проходит» – по делу Буркина, обвиняемого по статье 208 Уголовного кодекса УССР (а все эти события происходили на Украине) в вовлечении несовершеннолетних в занятие азартными играми. И что самое интересное – Буркин, характеризуя Рыженко как азартного картежника, сообщил следствию, что тот был хорошо знаком с убитым Скачковым. Они неоднократно бывали у него в доме и играли на деньги в карты. Но не так давно поссорились…

Повторно проведенная биологическая экспертиза, тщательно исследовав разобранный на части по требованию прокурора нож, нигде не установила следов крови человека. Зато установила остатки крови животных на внутренней части деревянной ручки ножа, прилегающей к металлу. Следствие выяснило, что в день убийства мать Сергея готовила жаркое и резала им мясо. Затем помыла нож и положила в ящик кухонного стола.

Это было уже что-то. И в корне меняло вектор расследования!

Для такого матерого волка, каким был Корчак, новых установленных обстоятельств было вполне достаточно, чтобы вывести следствие на более высокий виток работы и вплотную приблизиться к раскрытию преступления. И, как уже было не раз в его долгой прокурорской жизни, именно в такие минуты обострялась интуиция, мозг искрил и дымился. Он чувствовал, как в жилах закипала кровь, а сердце начинало биться все сильней и сильней в ожидании сладкого для него момента. Момента истины! В это время он забывал все вокруг. Это было его время. И что было особенно интересно – многочисленные болячки переставали его терзать и уходили в подполье. А он, презрев все авторитеты, всю подневольность сложившихся стереотипов поведения и провинциального бытия, все же продирался к намеченной цели.

За такую упертость и ершистость его многие недолюбливали, поэтому выше прокурора района он так и не прыгнул. Зато преуспел в профессии. И за это его коллеги высоко ценили. В такие периоды он работал днем и ночью, отдыхая по три-четыре часа в сутки. Прокурорские шутили: «Корчак, как пружина, – силен под нажимом».

Вот и сейчас, взяв все эмоции и нервы в кулак, Сидор Артемович, твердо знающий свою работу, сидел в кабинете и спокойно, по-отечески доброжелательно, допрашивал Сергея Шулякова:

– …Значит, говоришь, так запросто взял нож и убил человека. А вот матушка твоя утверждает, что ты даже птичку божью обидеть не можешь… Да, кстати, вот заключение экспертизы… Возьми его… Возьми и почитай-ка его во…о…от отсюда…

Шуляков не спеша, не проронив ни слова, очень внимательно ознакомился с выводами экспертов и, потупив взор, молча вернул бумаги прокурору. Корчак видел, как парень напрягся.

– Скажи мне, пожалуйста, – так же спокойно продолжил прокурор, – когда ты последний раз видел Илью Рыжова?

Парень резко вскинул голову, глаза его округлились. Он сглотнул слюну и зарделся. Корчак понял, что попал в яблочко. Но ответить на вопрос Шуляков не успел, так как в этот миг раздался телефонный звонок из приемной. А это означало только одно – случилось что-то чрезвычайное. Беспокоить шефа, когда он проводит следственные действия, секретарь по инструкции могла в самом крайнем случае.

Корчак недовольно нахмурил брови и одновременно с Шуляковым покосился на телефон. Он видел, что тот момент, который он готовил, наступил: – надо «брать быка за рога» – парень «поплыл», еще немного и он скорее всего начнет колоться. А тут этот телефонный звонок… – Вначале Сидор Артемович решил проигнорировать его, но потом что-то екнуло и он, не спуская глаз с обвиняемого, снял трубку. Из приемной звонил следователь, в производстве которого находилось уголовное дело Шулякова. Он сообщил, что мать Сергея только что «Скорой» доставлена в больницу в предынфарктном состоянии. Родительница слезно просила прокурора разрешить свидание с сыном: «Хоть бы одним глазком перед смертью на Сереженьку посмотреть – Не виноват он ни в чем… Не виноват…» – упорно твердила женщина.

Сидор Артемович повесил трубку, выдержал небольшую паузу и, укоризненно глядя в глаза Шулякову, сказал:

– Вот до чего доводит твое упрямство… Я тебя предупреждал… Себя не жалко, так хоть бы мать пожалел.

Парень встрепенулся и заинтересованно спросил:

– А что с мамой, что с ней случилось…

– Случилось то, что и должно было случиться… Испереживалась за тебя, вот сердце и не выдержало.

– Она жива? – испуганно вскинулся Сергей. И Корчак увидел, как лоб его покрылся испариной.

– Жива… – отрезал Корчак.

Связавшись с больницей и поинтересовавшись состоянием здоровья Шуляковой, он продолжил допрос обвиняемого, теперь уже ясно понимая, что у него появился еще один, и очень важный аргумент. И этот аргумент по своей мотивации был настолько сильным, что он сразу же изменил тактику допроса. Прокурор перестал давить на парня логикой и уличать его в дезинформации следствия. Он сочувственно смотрел ему в глаза и ждал, когда тот теперь сам откроется.

Расчет Корчака оправдался. Узнав, что благодаря своевременному вмешательству врачей матери стало лучше, Шуляков немного успокоился, чувство вины перед родительницей и боязнь за ее здоровье толкали его навстречу событиям, к диалогу с прокурором.

И когда взывающий о помощи, его виновато растерянный взгляд поймал Корчак, он сразу же приступил к последней, решающей стадии допроса.

– Ну если раньше только мать не верила и своим материнским сердцем чувствовала, что это не ты совершил убийство, то сейчас этой точки зрения и мы придерживаемся. И к этому у нас теперь есть все основания. Доказательств сейчас предостаточно… Вопрос только времени… Ну так что, будем и дальше в кошки-мышки играть или всю правду сразу выложишь и пойдешь матушку проведывать. Для нее увидеть тебя на воле – это теперь самое лучшее лекарство.

Шуляков, как бы взвешивая все «за» и «против», на какое-то мгновение сосредоточился, пристально посмотрел на прокурора и закрыл глаза. Затем, поджав подбородок и опустив голову, он подпер ее обеими руками и сквозь зубы, но совершенно членораздельно, процедил:

– Пишите!..

И через мгновение он взахлеб рассказывал, что произошло на самом деле… Да, сначала была драка. Хотя какая там драка! Двое здоровых парней решили поиздеваться над ним. Вот и все. Разбили нос. Он сидел под деревом, пытался унять кровь, когда к нему подошел знакомый, Илья Рыженко спросил, что случилось. Выслушав, выругался и сказал, что если бы этот гад знал, что брат Сергея жив, он, конечно же, не посмел бы тронуть его. Потом добавил: ладно, мы еще с ними разберемся…

Вскоре сразу после этого Сергей пошел домой. Проходя мимо «Жабы», он столкнулся с выбегающим оттуда Ильей. Тот ему крикнул: «Беги!» И он побежал. А утром к нему пришел Рыженко и тот сказал, что это он убил обидчика Сергея. Все дело в том, что он служил в той же части, что его брат, который умер фактически у него на руках, и, умирая, все время говорил, что теперь его братишку и защитить некому…