Дневник мотылька - Рейчел Кляйн Страница 8

30 сентября

Наверно, я какая-то неправильная. У меня нет желаний. Другим девчонкам необходимо есть, или курить, или принимать наркотики, или болтать по телефону, или покупать шмотки, им нужно ходить на вечеринки, слушать музыку, обниматься с парнями. А я могу обойтись без всего этого.

Вчера София прокралась ко мне после отбоя. Она была страшно голодна и решила совершить набег на кухню. С прошлого года никто не пытался обчистить кухню, после того как несколько девчонок попались на этом и получили по первое число. Люси идти не хотела. Она действительно не любит нарушать распорядок. А вот я была не прочь. Мы с Софией все-таки подбили на это и Люси, а потом София вылезла на водосточный желоб, чтобы через окно вызвать Чарли из соседней комнаты.

Этот желоб Чарли открыла давно, мы учились тогда в девятом классе. Однажды ночью я проснулась от того, что она, словно огромная летучая мышь, билась в мое окно с наружной стороны. Я открыла щеколду, и Чарли ввалилась в комнату. Оказалось, она проползла по желобу весь длинный путь в три окна — от своей комнаты до моей. Сначала я подумала, что она сбрендила, ведь четвертый этаж — это вам не шутки! Но желоба сделаны из меди и довольно широки — около фута. Так что если ползти на четвереньках и не смотреть вниз, то не так уж это и страшно. Вскоре все мы опробовали этот путь. В том году только однажды я попалась в комнате Чарли после отбоя. И это притом, что надзирательницей у нас была Мак-Мопс. Она без устали патрулировала коридор после отбоя, чтобы вылавливать нарушительниц распорядка на пути в чужую комнату. Бедные девятиклассницы, я искренне сочувствую им. Она их мурыжит так же, как мурыжила меня, застукав на выходе в коридор.

Конечно, и Чарли была обеими руками за.

— Меня как раз на жрачку пробило, — сказала она.

Было решено дождаться полуночи. В это время мисс Уэллс, которая дежурит у распределительного щита, уходит спать. Как будто среди бела дня мы спустились по главной лестнице прямо в пижамах. В темноте столовая казалась совершенно необитаемой. Пустовали стулья, обступившие круглые столы. Мы прошмыгнули через столовую насквозь, боясь, что тишина нас настигнет и проглотит.

Войдя в кухню, мы тут же увидели ночного сторожа, который сидел в дальнем углу, читал газету и жевал крекер. Он отложил газету и усмехнулся. Мы все хотели было удрать, но Чарли подошла к нему и заговорила. До чего же бесшабашная и пробивная эта Чарли! Мы же втроем жались друг к дружке позади нее и глупо хихикали. Чуть погодя Чарли обернулась и поманила нас. Мне пришлось подтолкнуть Люси и Софию — так они трусили.

— Это Боб, — сказала Чарли. — Не бойтесь, он классный и не настучит. Предлагает сыграть с ним в игру. Если мы угадаем его настоящую профессию, то сможем наесться от пуза. Боб разрешит нам взять столько, сколько влезет в наволочку. Мюсли, подушечки, любые сласти, какие захотим. У нас три попытки. Одна ночь — одна попытка, как в сказке про Гнома-Тихогрома. Полный атас. Ну, какова наша первая отгадка?

Мы сгрудились в тесный кружок. Никто не решился рассмотреть Боба. Одна Чарли была невозмутима. Она с девятого класса тусовалась со старшеклассницами и была у них чем-то вроде талисмана — крепкая, похожая на мальчишку и совершенно бесстрашная. Ей плевать было на то, что она может попасться на горячем. Я решила отгадывать первой, потому что мне казалось, я знаю ответ. Разумеется, он поэт. А сторожем работает, чтобы издавать свои стихи. Мой отец днем служил в банке, а по ночам сочинял, иногда мог просидеть всю ночь напролет. Даже когда ему предлагали преподавать, он остался в банке. Ему нравилась его работа.

Конечно, я пролетела.

Если бы я удосужилась задуматься о том, что Боб совсем не похож на поэта. Клочковатые каштановые волосы, залысины у лба, очки с толстенными стеклами. Типичный остолоп. Поэт на его месте читал бы Китса или Шелли, а не вечернюю газету. Девчонки вызверились на меня — еще бы, я истратила попытку впустую. Мы помчались наверх, ведь наши повара приходят затемно, чтобы испечь булочки на завтрак. София очень расстроилась. Пришлось ей ложиться спать на пустой желудок.

Вторая попытка — «продавец в обувном магазине» — тоже не удалась. Идею подкинула обкуренная Чарли. Не думаю, что мы вообще сможем угадать. Разве что выследим его в лесах, как того самого Гнома-Тихогрома. Сегодня мы ни о чем другом не могли говорить. Люси пришло в голову позвать Эрнессу. Она считает, что у той найдется свежая идея. На это я не сказала ни слова.

Ну вот, наволочка с провизией у нас. Но у меня пропал аппетит.

Эрнесса явилась в комнату Люси сразу после полуночи, и мы все вместе отправились вниз — на кухню. Боб все так же сидел с газетой в руке и жевал свой дежурный крекер, словно три дня напролет с места не двигался. Его серый свитер был весь усыпан крошками.

И как всегда, он прикинулся, что не видит нас в упор, пока мы не подошли к нему вплотную.

Эрнесса молча обшаривала его взглядом.

— Я смотрю, вы привели новую подругу? — спросил Боб, глядя на нас поверх колонки спортивных новостей. — Это мухлеж, девочки. Думаете, ей больше повезет?

— Тоже мне тайна, — сказала нам Эрнесса. — Он работает в мертвецкой.

У Боба челюсть так и отвисла. Газетные листы выпали из рук и ворохом посыпались к нему на колени.

— Это правда! Днем я служу в погребальной конторе моего дяди. Бальзамирую покойников, одеваю их, гримирую, делаю им прически, надеваю ювелирные украшения. Но как ты догадалась?

— По запаху. Как только вошла в кухню.

— А откуда ты знаешь, как пахнет в погребальных конторах? — Я подозрительно посмотрела на Эрнессу.

— Мне приходилось бывать в одной из них, когда умер мой отец. Такое не забывается.

Она говорила, а сама сверлила Боба взглядом. Но девчонки не обратили на это внимания. Они побежали набивать наволочку провиантом. И только я слышала, что сказала Эрнесса. Я втянула носом воздух и ощутила сладковатый запах маринованного мяса — на ужин нам давали лондонское жаркое. Какая несусветная дурь: и эта наволочка с едой, и эта игра, и этот ночной сторож, грызущий соленые крекеры.

Эрнесса ничего не взяла из наших трофеев. Чарли тоже отказалась. У нее последнее время дикие причуды насчет еды, по каждодневной укурке. Уж не знаю, что девчонки думают о финале нашего приключения. Все молчат. София взяла в кровать пачку овсяных хлопьев. Потом мы спрятали наволочку у Люси в глубине шкафа и повалились спать.

Запах тут ни при чем. Она уже все знала, когда входила в кухню.

Иногда я забываю о том, что Резиденция — место очень загадочное. Я уже так привыкла, что все кажется совершенно нормальным. Сегодня мы с Софией сидели в кресле у столика дежурной и ждали звонка на обед. Я устроилась у Софии на коленях, перекинув ноги через подлокотник. За столом сидела мисс Оливо — она весь день там торчит, отвечая на телефонные звонки и отмечая входящих и выходящих девочек. Вот и вся ее работа.