Минус на минус - Лидия Рыбакова Страница 8

И немного, кажется, осунулась, но смотрится неплохо: глаза зрительно стали больше. Кстати, вмятины на голове нет – может, тогда мне показалось?

Раздеваясь, обнаружила, что одежда мокрая. Не влажная от пота, как все последние дни, а конкретно мокрая, в чём-то довольно густом и жирноватом. Накапала этой хренью на пол. Пришлось убирать, насилу паркет оттёрла.

Швырнула в стирку, сразу разбираться – сил нет. Могу поклясться, ничем не обливалась – откуда эта дрянь, ума не приложу. На голову тоже попало, похоже: местами волосы слиплись, но мыть буду утром, что-то устала.

В последнее время всё чаще задумываюсь, не едет ли у меня крыша от этой проклятой погоды.

Зато весы порадовали. За время жары – минус шесть кило. Скоро стану моделью.

Ещё бы самочувствие получше, а то голова – как ваза с водой, хоть не поворачивай. Не болит, но ощущение всё равно противное.

Не могу не думать о том, что увидела в кафе: у него на кисти светлая сыпь. В точности такая же, как была у меня. Если это зараза, виноват он – я этому мерзавцу не изменила ни разу.

Овцы мы, бабы.

День шестой

Нехорошо мне. Никаких сил. В офис не пошла – не смогла встать. Ничего не болит, только голова кружится и ощущение, словно падаю. Мысли текут вяло и медленно.

Несколько раз принимался звонить телефон. Высвечивались номера – его и шефа.

Трубку не брала.

Всё равно, мне всё равно… Вернётся он или нет, что будет с работой, что вообще будет.

Простыни пропитываются этой дрянью буквально за час. Руки стали тонкими и белыми, как алебастр. Ничего не чувствую, даже если тыкать иглой.

Устала, как же я устала. Проклятая жара.

День седьмой

Осмотр квартиры № 13:

Квартира, со слов сожителя, принадлежит пропавшей.

Обстановка нормальная, ценные вещи на месте. Следов борьбы нет. Следов крови нет. На кровати и под ней обнаружено вещество, напоминающее расплавленный стеарин (образец направлен на экспертизу). На подушке две серёжки из натурального розового жемчуга с фианитами на винтиках, а также металлические кубики неясного назначения и несколько гибких микроэлектронных плат (переданы для исследования в Институт микроэлектроники).

Из протокола допроса сожителя:

Да, мы поссорились, именно поэтому я съехал. В прошлый понедельник помирились, собирался вернуться. Позавчера она перестала отвечать на звонки, я пришёл посмотреть, что случилось, и написал заявление о пропаже, которое приняли только сегодня утром. Нет, не знаю, где она сейчас. Нет, со мной не связывалась.

Нет, что вы, у меня не было причин убивать, я собирался сделать ей предложение. Нет, жемчужные бусы и кольцо, обнаруженные у меня, – не её, куплены в подарок на годовщину… Чек? Да кто его знает, вообще-то не храню. Посмотрите в письменном столе.

Не числится в базе данных? Не может быть, с чего бы ей жить под чужим именем. Исключительно положительная девушка, открытая, порядочная, всегда в ладу с законом. Даже правил дорожного движения никогда не нарушала. Не могла она ни от кого скрываться! Нет, слежки не замечал. Да, вместе прожили почти год.

Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела:

…В ходе проверки факт насильственных действий против гражданки Евы Никтоевой подтверждения не получил. В списках владельцев квартир по данному адресу гражданка Е. Никтоева не фигурирует. В ходе опроса в НЦ «Anima», где, по словам сожителя, Адама Терновского, она работала, выяснено, что в списках отдела кадров означенная гражданка не значится.

Запланированная психиатрическая экспертиза заявителя А. Терновского с согласия последнего – не проведена, поскольку он не явился на осмотр. В настоящее время его местонахождение неизвестно.

Дело об исчезновении заявителя выделено в отдельное производство.

Из заключения научно-производственной комиссии НЦ «Anima»:

Серии Адхам Кадмон-bis и Хавва-bis признать непригодными для массового внедрения, как не полностью отвечающие техническим условиям. Выявлено несоответствие термоустойчивости серийных образцов расчётным значениям.

Объявить выговор заведующему сектором коллоидных систем.

Образцы, находящиеся в эксплуатации, вернуть на доработку. Образцы № 7А (Терновский) и № 13Х (Никтоева) списать.

Сектору эксплуатации продолжить испытания серий Адхам Кадмон-ter и Хавва-ter.

Радио «Русь», прогноз погоды:

Вечером – дождь, переходящий в ливень. Ночью кратковременные дожди с грозами будут сопровождаться порывистым ветром, скорость которого достигнет 12–17 метров в секунду. Температура воздуха завтра в течение дня 20–25 градусов. Жара, наконец, спадает – спасибо атлантическому циклону.

Хорошего дня нам всем!

С ума сойти, до чего болит голова. Хотя боль – это правильно: значит, жив. Я «счастливчик», о да. Так меня назвала та белокурая девочка-журналистка. Хотел бы я знать, где она и что с ней?

В сущности, кое-что из произошедшего можно было предвидеть. Примитивно и предсказуемо до безобразия. Даже неспециалисту очевидно, я на пресс-конференции потому и спросил о безопасности. А руководитель Первой Марсианской пошутил в ответ:

– У нас пока вакантно место лаборанта. Может, хотите лично заняться вопросами космической охраны труда?

Все засмеялись. На этот результат он надеялся. А вот на то, что к вечеру следующего дня к нему в офис вкатится целая орава газетчиков и телевизионщиков во главе со мной, размахивающим свеженькой справкой о несокрушимом, полном и абсолютном здравии тела и духа, – вот на это он, естественно, не рассчитывал.

Однако отступать оказалось некуда: мы в СМИ тоже не лыком шиты. В физиках-астрономиях и прочих науках, может, и не блещем, зато подловить на пустячной оговорке – считай, поймать на крючок – это наше, этого не отнять.

Наверное, они всё-таки отказали бы мне. Ведь у меня за спиной не было многолетних тренировок, тестов на психологическую совместимость и прочего, что считается обязательным для астронавта. Но поднялась такая шумиха! Президент упомянул о «нашем храбром журналисте» в речи на очередном политическом сборище. Школьники заваливали меня письмами с рисунками, а девушки – со своими портретами. Я моментально оказался почётным гражданином соседнего округа, моим именем назвали какую-то насекомую хрень из отряда роющих ос, моими фотографиями пестрели глянцевые журналы и жёлтые листки. Даже Ассоциация свободных домохозяек избрала меня почётным членом! И прочее, и прочее.

Так неосторожное слово порой меняет судьбу. Мою-то точно. За планету не ручаюсь, я же улетал не один. А что случилось, пока нас не было, вообще не знаю.

– Счастливчик! – сказала юная блондинка на последней пресс-конференции. Той, где я уже был не в зале, с наладонником и микрофоном, а на сцене, за столом. Вместе с остальными двенадцатью членами экипажа.