Саур-Могила. Военные дневники (сборник) - Андрей Пальваль Страница 8

– Владимирыч, я не могу с ними об этом говорить. Максимум, я могу вас с их главными познакомить.

– Ну давай хоть так.

Главным у этой оравы «правосеков» был Вольф – седовласый мужчина с проницательным прищуром. Он подозвал ещё и своего главного разведчика Шведа – ухмылявшегося весельчака. Они выслушали сбивчивую просьбу-предложение Владимирыча. «Вольф» ответил спокойно с лёгкой грустной улыбкой:

– Не могу. У меня приказ идти в Степановку. Я вообще не вижу смысла брать эту высоту. Даже если вы её возьмёте, вы её не удержите.

Мысленно я с ним был согласен. Невозможно долго удерживать высоту, по которой работает артиллерия из Снежного (стреляют из жилых районов), Тореза (стреляют из-под террикона с радиоактивными отходами) и из России (12 км по прямой). Но у моего куратора был свой приказ. Приказ «Грома». Приказ Генштаба.

Зато «правосеки» подогнали нам несколько отжатых у россиян термобаррических зарядов к РПГ. Если ими попасть в подземные ходы – всё выгорит.

Красный закат опускался за селом, а вымотанный Быстров спускался со своего холма:

– Всё, Макс. Их забрали. 30-я бригада забрала пацанов в Степановку. Слава Богу.

– Слава Богу. Ты молодчага, брат.

Штурм был запланирован на 16:00. Мы об этом знали. Знал об этом и противник. Спасибо «рэчныкам», заявившим на брифинге, что «наши войска готовятся к штурму Саур-Могилы» – первая честная информация из их уст о Саур-Могиле. Но своевременная ли?

Вова «Ноль-Шестой» из 51-й после неудачного штурма.

Наблюдать за операцией прибыл и генерал Назаркин, тогдашний руководитель ССО. Его попытки войти в курс дела и поруководить были встречены в штыки бойцами 51-й бригады. Вова «Ноль-Шестой», мощный младший сержант, фактически командовавший ротой, был предельно искренен и прямолинеен по отношению к прибывшему генералу:

– А ты, п…дар усатый, молчи! Я на эту гору уже пять раз бегал. Я там каждый камень знаю. Ты ж со мной туда не пойдёшь, а здесь сидеть останешься??

Генерал проявил чудеса выдержки и благоразумия и не стал реагировать. Чем, очевидно, сохранил стране одного генерала.

Мы в это время пытались найти экипировку на «Дальнобоя», полюбившего Темура и твёрдо решившего идти на штурм с нами. Приехал он в шлёпанцах и в шортах с «эфкой», выпадавшей из кармана. Мы нашли ему и штаны, и кроссовки, и броник, и автомат.

Но самой большой загадкой для меня было то как «Дальнобой» влез в «бэху». Я сидел в десанте между ним и луганчанином Сашей Жуком и боялся, чтоб «Дальнобой» вылез.

Одеваем добродушного гиганта Лёшу «Дальнобоя» для штурма. В этих шортах и шлёпанцах он приехал воевать. Удалось найти и штаны, и кроссовки, и каску, и броник с разгрузкой. На штурм мы ехали буквально плечом к плечу. «Дальнобой» погиб 6 месяцев спустя в Песках.

Пока мы сидели по местам в технике, от команды «По машинам!» до момента фактического старта прошло минут сорок. Обе мои ноги затекли так, что я их перестал чувствовать вплоть до жопы.

Наконец, люки захлопнулись, и наша «бэха» рванула на Шайтан-Гору.

На этой рогатой «бэхе» мы и ехали на штурм.

Последнее фото перед штурмом

Первым на штурм шёл танк, второй была «бэха» с десантниками 25-й бригады, третьей шла наша «бэха».

Гордийчук поставил перед нашей маленькой добровольческой группой достаточно простую задачу.

Мы должны были захватить и удерживать небольшое полуразрушенное двухэтажное здание у подножия Саур-Могилы. После захвата этого здания мы должны были прикрывать штурмовую группу снизу и в случае контратаки противника обороняться, используя захваченное здание. Таков был приказ.

После нескольких финальных рывков и поворотов «бэха» остановилась, заработала 30-миллиметровая пушка, раздалась команда «Десант!» Один люк открылся, наш же открывался только снаружи, но ребята открыли его быстро. «Дальнобой» покряхтел-покряхтел и вылез. Настала моя очередь.

Если бы кто-то снимал наше десантирование и захват здания скрытой камерой, – вышла бы та ещё комедия. И главным клоуном в ней был бы автор этих строк.

Поскольку ног я не чувствовал совершенно, то я не вылез из «бэхи», а выпал из неё на спину, прямо на бетонные плиты нижней площадки. Усилием воли я поднял себя и на совершенно ватных, отсиженных во время долгого ожидания ногах побежал, шатаясь, к зданию, выкрикивая команды. Ребята почему-то жались друг к другу, как цыплята к квочке, а я пытался разогнать их командами и матом. Это был первый бой для всех нас.

На всю эту комичную картину с упавшей челюстью смотрел комбат 25-й бригады Женя Мойсюк. Судя по дальнейшим событиям, это был его единственный «завис» во время штурма.

Темур забросил гранату в окно здания с лицевой стороны, я – с торцевой. Огонь из здания не вёлся, судя по всему, оно оказалось оставленным.

В книжках дают дельный совет: «Сначала бросай гранату – затем входи». Но в книжках не пишут, что после броска гранаты поднимется такая бетонная пыль, что ты не будешь видеть своего автомата.

И вот я стою перед покорёженной вырванной дверью и смотрю в густую пыль. Из медитации меня бессовестно вырвал миномёт с милым названием «Василёк». Он начал работать по нам. Пришлось идти в пыль, которая слегка осела. Здание, к счастью, оказалось пустым и незаминированным.

Осмотрев его, мы вышли и залегли вокруг, заняв позиции по периметру, чтоб контролировать подступы к зданию и площадке.

Я залёг, положив пыльный ствол «калаша» на бетонный блок. И через секунду на ствол забрался зелёный богомол и пристально посмотрел мне в глаза. Сюрреализм ситуации меня потряс. Вокруг кипит бой, пулемётные переклички, выстрелы танков и очереди из «бэх», разрывы мин, а тут – богомол смотрит на меня.