Очень простое открытие. Как превращать возможности в проблемы - Владимир Гуриев Страница 8

и очень часто это, конечно, мантра и есть.

но жизнь действительно начинается не сразу. только с возрастом и опытом ты отваживаешься не общаться с людьми, которые тебе не интересны, не смотреть фильмы, которые тебе не понравятся, бросать скучные книжки, ну и вообще — вести себя так, как считаешь нужным, и говорить то, что считаешь нужным, не особенно переживая, что о тебе подумают.

в двадцать лет мне не пришло бы в голову оценивать мужскую внешность, потому что мы, гетеросексуальные мужчины, этого не делаем. в двадцать лет я обязан был посмотреть arizona dream и обязан был его полюбить, потому что все его полюбили (полюбить не удалось, поэтому я его просто уважал). нельзя было сказать, что einsturzende neubauten — это плохая и скучная группа — проще было сразу выйти на главную площадь с плакатом «у меня нет ни ума, ни сердца» на груди.

стремление принадлежности к группе в юности настолько сильное, а себя ты понимаешь настолько плохо, что ты легко принимаешь ценности близкой тебе группы за свои и пытаешься жить ими. плачешь, колешься, но пытаешься.

ну и, конечно, от идеи, что окружающий мир постоянно тебя оценивает, тоже трудно избавиться. переход от геоцентрической системы мира к гелиоцентрической случается не сразу и с рыданиями.

но с возрастом ценность этих ценностей и ценность принадлежности к чему-то понемногу уходит плюс встроенный булшит-детектор начинает работать чуть лучше. и ты начинаешь позволять себе все больше и больше. и потихонечку, как колумб, открываешь себя.

как и в случае с колумбом, есть, конечно, шанс искать азию, а открыть америку или воронеж, тут уж кому как повезло.

но даже в воронеже по-своему здорово.

перестаешь бояться одиночества и даже находишь в нем удовольствие. и строчки хайяма «уже лучше будь один, чем с кем попало» перестают казаться описанием маленького подвига. наоборот — ты понимаешь, что это путь наименьшего сопротивления.

начинаешь говорить людям, которые тебе нравятся, что они тебе нравятся, — потому что ценность фидбека для тебя сильно снижена, ты его не сильно ждешь и не боишься его услышать. а время, на самом деле, уходит, и ты понимаешь, что если не прямо сейчас сказать людям, которых ты любишь, о любви, то этого прямо сейчас больше никогда не будет, и каждое твое молчание — это упущенный шанс.

перестаешь давать еще один шанс условному майклу бэю или столь же условному фон триеру.

ну, хорошо, с книжками даже мне предстоит поработать, но я их уже бросаю, просто все еще испытываю чувство вины.

последний рухнувший оплот, который я за собой заметил, был довольно забавный. я заметил, что у коллеги на ногах разные носки.

— коллега, — сказал я. — извините, что врываюсь в вашу интимную область, но у вас, кажется, носки разного цвета.

— да, — сказал коллега. — именно так и есть.

— но, — сказал я.

и вдруг понял, что одинаковые носки — это история про «надень шапку немедленно, стыдно ведь, что люди подумают». а люди не особенно обо мне думают. а если думают, то быстро обо мне забывают. и разные носки — это просто еще одна степень внутренней свободы, которой у меня нет.

самое смешное про шапку, что в детстве и юности я поворачивал за угол и срывал ее с головы, потому что мне казалось, что свобода в этом. но на самом деле свобода в том, чтобы надевать шапку, когда тебе холодно, а когда не холодно — не надевать.

так за несколько десятилетий хождения по кругу я наконец снова пришел в ту точку, в которой бабушка была бы счастлива и спокойна.

короче, человек — это как пирог в духовке. и жизнь пирога начинается, только когда его вытаскивают из печи.

и вот этот пирог сидит в шапке и в разных носках. вокруг него валяются недочитанные книжки. людей вокруг нет — одним он слишком часто говорил о любви, а другим — что ему плевать на их мнение.

а иногда он их путал.

пирог хотел быть свободен и счастлив, но выбрать можно что-то одно.

хорошо, что в соседней комнате есть какие-то люди. с ними все будет по-другому, думает пирог. если что, про einsturzende neubauten навру, бог с ним.

— тебе с яблоками? — говорит мужчина.

— да, — говорит женщина.

какие у них приятные голоса, думает пирог. сразу видно, интеллигентные люди, наверняка бросили много книг.

думаю, мы подружимся.

* * *

я вчера перед приходом клинера прибрался, вынес мусор, помыл посуду — и все это в восемь утра. в воскресенье.

а сегодня понял, откуда это у меня.

виноваты во всем гостеприимные люди.

приходишь ты в гости к такому человеку, а он тебе:

— я, — говорит, — гостей не ждал, в холодильнике шаром покати, так что не обессудьте, перекусим тем, что бог послал.

а ему бог в этот день послал бёф бургиньон, жареных лисичек с луком под сметаной, на всякий случай треску, а еще спаржи и хамона по мелочи и десерт.

и чай у него не в пакетиках. семь сортов.

а тебе в хороший день бог посылает пакет кефира и упаковку яиц.

может быть, думаешь ты, надо было указать индекс.

или к другому человеку приходишь, а он говорит:

— извините, у меня не убрано, даже стыдно людей приглашать.

а комната аж звенит от чистоты, самый пыльный предмет в ней я.

в общем, спасибо вам, друзья, за мои расшатанные социальные нормы и недостижимые стандарты.

и самое обидное, что все эти неврозы в никуда, мне от них только унижение и боль.

— давно меня не было, — говорит клинер после уборки, — очень грязно. нужно чаще вызывать.

никто, никто не оценит ваши усилия и жертвы, если вы о них не расскажете.

если расскажете, впрочем, тоже.

* * *

в глубоко подзамочном обсуждении возник интересный вопрос:

а существует ли вообще гуманитарный склад ума, не является ли это красивым обозначением пустоты.

ну, как возник, я сам себя и спросил.

но на самом деле интереснее про другое, интереснее про вытесняющие скиллы и личные качества. я ничего про это специально не читал, но вот что я заметил.

ну, то есть существует некий идеальный образ сферического кандидата в вакууме, но он очень далек от реальности, таких людей нет и быть не может.

у хороших организаторов плохая фантазия и, увы, наоборот.

у людей, которые здорово умеют обращаться с другими людьми, часто не очень хорошо с логикой.

ну, это понятно почему. если у вас очень хорошо с логикой, вам с другими людьми часто бывает трудно.

если у вас хорошо и с людьми, и с логикой, я не хочу спрашивать, что у вас с этикой.