Рим. Прогулки по Вечному городу - Генри Воллам Мортон Страница 81

Ей было шестнадцать, когда она приехала в Рим, чтобы выйти замуж за Якова Стюарта, которому в ту пору был тридцать один год. Премилая малышка со вздернутым носиком, голубыми глазами и светло-каштановыми волосами до пят. Маленькой девочкой она играла в королеву Англии и приехала в Рим в счастливом волнении и блаженном неведении — ей назначено было исполнить свою роль в этой игре, но так никогда ни разу и не выиграть в ней. Ее дед был тот самый великий Ян Собеский, который разбил турок у ворот Вены и освободил Венгрию от османского ига. Частично ее приданое составляли реликвии, привезенные из этого похода. Например, мощная, на четырех толстых ножках кровать с балдахином из тканей, окружавших знамена Магомета. На них бирюзой и жемчугом по золотому полю вышиты арабские тексты. Сама кровать — из позолоченного серебра. Еще в ней были три огромные рубина, найденные в шатре гарема великого визиря Амурата. Прибытие в Рим этой кровати из сказок «Тысячи и одной ночи» казалось еще более необычным, чем прибытие самой Клементины.

По пути из Польши невесту похитили люди императора, который состоял в сговоре с Англией, и заперли в замке Инсбрук, с целью, разумеется, не допустить брака, задуманного, чтобы посадить наследника-католика на английский престол. Четверо храбрых ирландских офицеров вызвались выручить Клементину из плена. Они поскакали в Инсбрук сквозь альпийские бури, снег и дождь. Замысел был таков: тайком провести в замок молодую женщину, положить ее в постель Клементины, а принцесса тем временем убежит со своими спасителями. Ночь была темная, хоть глаз выколи, и сильно мело. Стража ушла внутрь замка, улицы были пусты. К Чарлзу Воэну, старшему из четверых офицеров, ожидавшему на улице, подошла молодая девушка в плаще с капюшоном. Она шла, наклонив голову, то и дело оскальзывалась и спотыкалась в грязи и слякоти. В руках Клементина держала два свертка. В одном были три сорочки, нижняя юбка, отороченная горностаем, и несколько носовых платков; в другом же — завернутые в коричневую материю, лежали драгоценности английской короны, посланные ей Яковом в подарок по случаю обручения.

Воэн отвез девушку в гостиницу, где ожидали трое офицеров. В комнате, освещенной лишь одной свечой, четверо мужчин по очереди коснулись губами руки дамы. У них был специальный экипаж с двойными рессорами для путешествия по горам. Имелись веревки и кожаная подушка на случай, если Клементина пожелает ехать не в экипаже, а верхом. Не успели они выехать, как принцесса хватилась драгоценностей короны, которые забыла в гостинице. Один из офицеров, О'Тул, вернулся и нашел их.

Путешествие через перевал Бреннер было не из легких. Дважды экипаж ломался и один раз едва не рухнул в пропасть, но, к счастью, шторы были задернуты и принцесса ничего не поняла. В конце концов полетела ось, и Клементина пересекла австрийскую границу, за которой была уже в безопасности, на телеге. Через пять дней они добрались до Болоньи, где она была обвенчана с Яковом по доверенности. По прибытии в Рим Яков произвел всех четырех офицеров в рыцари, а папа сделал Чарлза Воэна римским сенатором.

Яков был без ума от своей очаровательной молодой жены, и она очень старалась угодить ему. Среди не очень корректных описаний ее характера уместно было бы назвать шутливое письмо, написанное во время медового месяца, в котором Яков пишет, что не уверен, есть ли вообще своя воля у его дорогой маленькой супруги. Это, мол, еще предстоит выяснить.

Рим нашел ее очаровательной, и первые шесть лет они прожили безоблачно. В 1720 году родился Карл (Чарлз) Эдуард (он же Красавец принц Чарли); спустя пять лет — его брат, Генрих, будущий герцог Йоркский. Злокозненный двор, разногласия и склоки, вечно озабоченный и пребывающий в унынии муж, его протестантская родня, которую Яков держал при по дворе по политическим причинам при полном одобрении папы, — все это не могло не действовать Клементине на нервы. Про нее говорили, что она более ревностная католичка, чем сам папа римский. В припадке истерического гнева она бежала из палаццо Мути и нашла приют у монахинь монастыря Святой Цецилии, на Виа Витториа, в здании, где сейчас знаменитая Академия музыки монастыря Святой Цецилии. Здесь она провела два года, упрямо не желая возвращаться.

Кардиналы и даже сам папа тщетно умоляли ее вернуться в палаццо Мути: ведь поступок совсем испортил характер ее многострадального супруга, к тому же в Европе о нем шла слава как о жестоком деспоте, заточившем свою молодую жену в монастырь. Это был прекрасный козырь антияко-битской пропаганды. Затем, так же внезапно, как бежала, она вернулась. Яков принял ее с радостью и любовью. Но это была уже совсем другая женщина. Теперь она посвятила всю себя религии. Когда она умерла в возрасте тридцати пяти лет, Яков и двое ее сыновей были безутешны.

Цвет волос Клементины передался по наследству Красавцу принцу Чарли. Ее польская кровь объясняет северный тип внешности Стюартов. Смуглость у Стюартов появилась после рождения детей Генриетты-Марии, и самым темным из них был Старший Претендент, Яков III, сын Марии из Модены, «черной пташки» якобитской стаи. Яков оставался безутешным вдовцом всю свою оставшуюся жизнь, то есть еще тридцать один год. Он проводил долгие часы на коленях у могилы жены.

Следующей хозяйкой дворца Мути стала молодая жена Карла Эдуарда, который к моменту своей женитьбы, в пятьдесят два года, уже не был тем неотразимым молодым человеком, чье появление всюду вызывало переполох. Он вел весьма рассеянный образ жизни, однако сумел взять себя в руки на время, когда в Рим приехала его хорошенькая девятнадцатилетняя невеста, принцесса Луиза Стол-берг, сопровождаемая молодым красавцем Томасом Коком Норфолком, с которым она познакомилась во время путешествия. Естественно, злые языки болтали, что молодые люди успели влюбиться друг в друга. Как бы там ни было, они расстались и больше никогда не встречались.

Луиза очаровала римлян, которые прозвали ее Королевой Сердец, и даже ее зять, герцог Йоркский, нашел ее обворожительной. На какое-то время показалось, что жизнь Карла Эдуарда изменится к лучшему, но он был уже не в том возрасте, чтобы меняться, и его трагический портрет кисти Батони в Национальной галерее в Лондоне говорит лучше всяких слов. Через пять лет во Флоренции Луиза встретила графа Альфиери, итальянского поэта, и они полюбили друг друга. Альфиери был красив байронической красотой, незадолго до знакомства с Луизой дрался на дуэли в Гайд-парке с оскорбленным им мужем одной дамы, и печальная несвобода этой красивой двадцатичетырехлетней женщины, связанной узами брака с ревнивцем и пьяницей, возбудила в нем рыцарский дух и любовь. Однажды ночью, накануне дня святого Андрея, Красавец принц Чарли ворвался в спальню жены и, обвиняя ее в неверности, пытался задушить. Луиза бежала в монастырь, взывая о помощи к своему деверю, кардиналу. Тот устроил ей переезд в Рим, дав убежище в том самом монастыре Святой Цецилии, где скрывалась когда-то его мать.

Альфиери последовал за Луизой в Рим, куда простодушный кардинал, единственный, видимо, в Риме человек, веривший в платонический характер этих отношений, перевез ее из монастыря. Он поселил родственницу в великолепном палаццо делла Канчеллериа, одном из величайших дворцов в Риме. Альфиери поселился неподалеку на вилле, которая располагалась на месте теперешнего оперного театра. Здесь он писал пьесы и стихи и катался с Луизой верхом по живописным окрестностям. Счастье было полным. Альфиери представили папе, Луиза находилась под защитой кардинала, так что, к удивлению всего Рима, любовная связь расцветала прямо под носом высочайших стражей нравственности! Счастье длилось два года, за это время Альфиери написал четырнадцать трагедий. Римское общество одобряло этот роман, графиня и поэт были всюду приняты. Одним из важных для них моментов было первое представление «Антигоны» Альфиери в палаццо ди Спанья, когда сначала вся римская аристократия при свечах смотрела пьесу, в которой играл и сам Альфиери, а затем лакеи в ливреях желтого и красного испанских цветов разносили мороженое. Все это внезапно кончилось.