Зимний дом - Джудит Леннокс Страница 88

Фрэнсис тщательно прицелился и постарался, чтобы рука не дрожала. Пуля вошла портрету в лоб, прямо между глаз. Пара свидетелей зааплодировала.

— Просто беда с этими гениями, — протянул Тео. — Ну вот, испортил всю музыку. — Он показал на портрет. — Каюк бабушке. Нет никакого смысла продолжать.

Фрэнсис улыбнулся.

— Есть и другие игры, — сказал он, повернул дуло пистолета и приставил его к собственному лбу. Когда он нажал на курок, какая-то девушка вскрикнула.

Робин пошла на звук выстрелов. Первым, кого она увидела в коридоре, был Фрэнсис. Он улыбался и приставлял пистолет к голове. Робин услышала собственный сдавленный крик ужаса, а потом он спустил курок.

Раздался лишь негромкий щелчок. У Робин подкосились колени, и она привалилась к стене. Открыв глаза, девушка поняла, что Фрэнсис видел ее. Она повернулась, побежала по коридору, выскочила в открытую входную дверь и скатилась по ступенькам. На обочине стоял «эм-джи» с открытым верхом. Робин упала на сиденье водителя, нажала на стартер, и двигатель заработал. Сражаясь с ручным тормозом, она услышала:

— Робин!

— Уйди. Уйди, Фрэнсис.

В эту минуту она его ненавидела.

— Ради бога…

Он перегнулся через дверь и схватил Робин за руку как раз в тот момент, когда она освободила тормоз. Нога Робин нажала на педаль газа, но руку, крепко сжавшую руль, сильно вывернуло направо. «Эм-джи» прыгнул вперед и ударил бампером в заднее крыло соседнего «роллс-ройса», стоявшего впереди. Потом двигатель чихнул и заглох.

— Посмотри, что ты наделал! — Она знала, что вопит как базарная торговка. — Посмотри, что ты наделал, мать твою за ногу!

Робин встала коленями на сиденье, схватила Фрэнсиса за рукава пиджака и попыталась оттолкнуть.

— Убирайся, Фрэнсис! Убирайся! Оставь меня в покое!

Она молотила кулаками по его груди.

Робин едва сознавала, что на них смотрят. На ступеньках дома Тео стояла кучка зевак; в соседнем доме отодвинули штору, в окнах спальни зажегся свет.

— О боже, моя бедная старая машинка! — ахнул Берти.

Потом мотор снова заработал, Фрэнсис упал на тротуар, Робин дала задний ход и под треск бамперов и звон разбитых фар умчалась от дома Тео Харкурта.

Она не останавливалась, пока не добралась до улицы, где жил Джо. Потом затормозила на обочине и просидела несколько минут, дрожа всем телом. Отдышавшись, Робин нацарапала несколько слов на листке бумаги, сложила его и написала на обороте имя адресата. Затем доехала до дома, в котором Эллиот снимал квартиру, и сунула записку в почтовый ящик.

«Джо, я еду с тобой в Германию. Не спорь, тебе нужен переводчик. С любовью, Робин».

Они уехали в Германию через три недели. Исследование, которое Робин проводила для университетского друга своего отца, закончилось, но не принесло ей ни малейшего удовлетворения. Кое-какие осторожные предложения у нее были, но она еще не приняла ни одно из них. Робин решила, что ей надо сменить обстановку. Что надо уехать из маленькой, самодовольной, безопасной Англии.

И ненадолго расстаться с Фрэнсисом. Подумать. Во время долгого путешествия на поезде по Европе она невидящим взглядом смотрела в окно на бесконечную череду полей и деревень и думала о Фрэнсисе. Когда она закрывала глаза и пыталась уснуть, то вспоминала тот холостой щелчок спущенного курка. Глядя на поля и видя сцены уборки урожая, достойные кисти Брейгеля, — косы, срезающие колосья, и золотистые стога сена, — Робин думала, что Фрэнсис ошибается. Все это навсегда и не может измениться.

Они приехали в Мюнхен во второй половине дня и отправились по адресу, который им дал Никлаус Венцель. «Кетэ и Рольф Леман — мои близкие друзья. Им можно доверять», — сказал герр Венцель. Робин вспомнила эту фразу, когда трамвай катил ее по широким улицам Мюнхена, и почувствовала себя неуютно.

Но Кетэ Леман встретила их приветливо и жестом показала в сторону гостиной. Высокая широкоплечая женщина с пучком русых волос на затылке пожала Робин руку и поцеловала в щеку.

— Рада познакомиться с вами, фрейлейн Саммерхейс. И с вами, герр Эллиот. — Фрау Леман поздоровалась с Джо по-английски. — Наверно, вы оба очень устали. Еще бы, проделали такой путь…

Горничная Лотта — коренастая девушка со светлыми косами, уложенными короной на макушке, — взяла у них пальто и шляпы. Им представили Дитера и Карла, сыновей фрау Леман. Кетэ объяснила, что ее муж работает в больнице и приходит домой поздно вечером.

Они сели ужинать в семь часов, когда мальчиков уложили спать. Еда была вкусной, беседа — легкой и ни к чему не обязывающей. Когда Робин пыталась говорить о чем-нибудь более серьезном, чем погода или рецепты блюд из капусты, Кетэ вежливо, но решительно меняла тему и снова возвращалась к пустякам. Вскоре Робин умолкла и предоставила Джо возможность заполнять паузы.

После кофе Кетэ сказала горничной:

— Лотта, если хочешь, можешь идти. Я знаю, что тебя ждет мать.

Лотта вышла из комнаты. Было слышно, как она закрыла дверь и застучала каблуками по лестнице. Когда ее шаги затихли, Кетэ перевела дух, откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.

— Герр Эллиот, у вас не найдется сигареты? Английской, я имею в виду?

Джо вынул из кармана пачку и протянул ей.

— При Лотте я курить не решаюсь. — Кетэ выдохнула дым и посмотрела на Робин. — Фрейлейн, запомните: в Мюнхене не одобряют, когда женщина курит на людях, а также пудрится и красит губы. Я сама видела, как в трамвае набросились на девушку с макияжем… Фрейлейн Саммерхейс, вы не поможете мне помыть посуду? Надеюсь, это не слишком высокая цена за возможность поговорить с глазу на глаз.

Робин прошла за ней на кухню.

— Вы не хотели говорить при Лотте?

Кетэ сложила грязные тарелки в стопку, пустила горячую воду, кивнула и саркастически сказала:

— Лотта — светоч местного отделения Союза немецких девушек. От ее «Хайль Гитлер!» у меня по спине бегут мурашки. Уверена, что у нее на трельяже стоит большая фотография фюрера.

Робин не могла поверить своим ушам.

— Вы что… боитесь Лотты?!

Кетэ обернулась и посмотрела на нее с вызовом и покорностью судьбе одновременно.

— Да. Да, да, боюсь. — Она сунула окурок в пепельницу. — Пока что нас оставили в покое, фрейлейн Саммерхейс. Я осталась без места, но Рольфу позволяют работать. Если соблюдать осторожность, то можно читать книги и слушать музыку, которые тебе нравятся. Но стоит Лотте сообщить об этом куда следует, и все изменится.

— Тогда почему вы ее не прогоните?

Раковина наполнилась водой, и Кетэ завернула кран.

— Да потому, фрейлейн Саммерхейс, что в этом случае она предаст нас без зазрения совести. Ее работа здесь хорошо оплачивается и не слишком обременительна.