Не доверяйте кошкам! - Жиль Легардинье Страница 9

— Ты выглядишь расстроенной, Жеральдина…

Она шмыгает носом. Похоже, сейчас расплачется. Неужели угроза, нависшая над миром, столь ужасна? Это уже вторая женщина, которую я вижу плачущей этим утром, они словно сговорились…

— Ты что, беременна? — спрашиваю я.

— С чего ты взяла? Тебе ли не знать, что я одна уже две недели…

— И поэтому ты так расстроена?

— Нет. Вчера вечером Мортань вызвал меня на ковер по промежуточным итогам.

— Уже?

— Он решил сделать это заранее. И постарался на славу. По его утверждению, я полный ноль. Ничего не делаю как надо. Он опустил меня ниже плинтуса, вывалял в грязи. Мне было так плохо, что меня стошнило.

Не обращая внимания на камеры, я оборачиваюсь. Жеральдина действительно выглядит подавленно. Я беру ее за руку.

— Ты же знаешь, какой он. Наверняка он и половины этого не думает. Просто выполняет свою работу. Не принимай близко к сердцу…

— Я его ненавижу.

— Да его все ненавидят. Даже его мать сбежала в Индию, только бы его не видеть.

— Это правда?

— Нет, Жеральдина, я шучу.

— Ну что ж, тебе повезло, что у тебя шутливое настроение, поскольку он сказал, что сегодня утром твоя очередь. Смотри, вон он, выходит из своего кабинета…

Судя по всему, нас держат за дураков. Используют метод кнута и пряника. Каждый год многочисленных сотрудников банка приглашают на цирковое представление под названием «ежегодные беседы». «Неформальная встреча для свободного обмена мнениями о работе сотрудников в целях улучшения деятельности предприятия в целом через развитие персонала». Можно подумать! Те, кто через это прошел, прекрасно понимают, какая пропасть отделяет эту якобы действенную программу от реальности.

Чаще всего один или два мелких начальника объясняют вам, почему, «несмотря на неоспоримые усилия», вам не светит повышение зарплаты в этом году. Если вы сопротивляетесь, приводите аргументы, «неформальная и свободная» встреча превращается в судилище инквизиции. На вас беспощадно вываливают все. Сколько раз мне приходилось утешать коллег, о которых буквально вытерли ноги! Со слащавыми улыбочками, опираясь на низкопробные принципы, вам преподают урок, попирая ваше достоинство. По сути, это всего лишь способ оправдать тот факт, что вам больше не дадут пирога, который едят другие. Но к тому времени и аппетит уже пропадает…

Я сижу напротив Мортаня, он читает мне нотацию. Знаете, что такое снежная слепота? Это явление возникает, когда ваши глаза слишком долго подвергаются воздействию яркого солнечного света, отражаемого снегом, и вы перестаете видеть. Так вот, в маленьком кабинете, где еще пахнет рвотой Жеральдины, у меня наступает… не слепота, конечно, а полная глухота от изрекаемых глупостей. Их так много, что мои уши перестают функционировать. Я смотрю, как он жестикулирует, чередуя любезные улыбки с укоризненными взглядами. Он размахивает руками, словно кандидат в президенты, выступающий по телевизору. Мне очень жаль, но у него из носа торчит волос, и это все, что я вижу. Прическа, уложенная гелем, красивая одежда, купленная со скидкой по Интернету, массивные часы, которые всего лишь имитация дорогой марки, — а я не свожу глаз с одиноко торчащего волоса.

Но и не слушая, я прекрасно знаю, о чем он сейчас говорит: этот престижный крупный банк оказывает мне честь, оставляя меня в своих стенах, поскольку, откровенно говоря, по шкале «корпоративного духа предприятия» я получила ноль. Я даже не привела в банк никого из членов своей семьи. Не продала ни одного банковского продукта своим подружкам. Плохой дилер.

Не знаю, сколько времени я уже сижу перед ним, но это не имеет значения. У меня болит рука. Этот мужлан даже не поинтересовался моим здоровьем, хотя прекрасно видел повязку. Толстокожее животное. Жалкое насекомое. Этим вечером ты будешь гордиться собой. Отчитаешься о проделанной работе своему начальнику. Тебе так нравится править своим курятником. Ты уничтожил Жеральдину, теперь топчешь меня. Но ничего, я переживу. А когда мне все надоест, мой Рикардо придет и разобьет твою крысиную физиономию.

— Ну что, договорились, Жюли?

«Понятия не имею, я ничего не слышала».

Он настаивает:

— Обещаете мне об этом подумать? Это в ваших же интересах…

«Ладно, посмотрим».

Я ничего не отвечаю. Встаю со стула и выхожу из кабинета. Меня поджидает Жеральдина:

— Ну что? Как все прошло? Долго он тебя продержал.

— Отлично! Он считает меня перспективным работником и решил поднять мне зарплату на тридцать процентов.

Жеральдина застывает на месте. Лицо ее становится таким пунцовым, словно она проглотила огромную чашку горячего шоколада вместе с ложкой. Когда о ком-то говорят, что он закипает, наверняка имеют в виду именно такое состояние. Я не успела ей сказать, что это шутка. Жеральдина с криком бросается к кабинету Мортаня. Она не стучит — по крайней мере в дверь. Скрывается в кабинете, откуда раздается грохот и рев. Судя по звуку, она набросилась на шефа прямо через стол, сметя все на своем пути. Мортань только успел крикнуть:

— Да что на вас нашло?

В ответ последовала звонкая пощечина: таких громких шлепков я никогда не слышала. Удар дровосека, которым можно уложить на месте быка. Затем наступила тишина. Жеральдина вышла из кабинета немного растрепанная, но с явным облегчением на лице. Время в конторе словно остановилось. Я задавалась вопросом, жив ли Мортань. Не хотелось идти проверять. Мне больше нравилось представлять его бездыханное тело с багровой щекой и запрокинутой головой, которое вылетело из кресла, как манекен для краш-теста после столкновения с контейнером, полным утюгов, на скорости сто тридцать километров в час. Впервые за все время на нас повеяло гармоничной безмятежностью. В этот день что-то изменилось в отделении банка. И во мне.

Я люблю навещать Ксавье. Давненько я этого не делала. Его дом стоит вплотную к моему, но атмосфера там совершенно другая. У нас небольшая лестница, скромные квартиры, тогда как в его доме есть консьержка, большой двор с гаражами в глубине, за которыми виднеются тополя ближайшего сквера. Ксавье всегда жил здесь, в квартире своих родителей. Когда он опаздывал в школу, то взбирался на крыши гаражей, пересекал небольшой парк и попадал прямиком в школьный двор через дырку в решетчатой ограде. Мы часто играли вместе. Насколько я помню, он с детства был самым сильным в нашей компании. Честный парень, ни в чем дурном не замешан, средний ученик, в прошлом несколько подружек. Он спокойно проживал свою жизнь до неудачи с воинской службой. Никто так и не понял, что случилось. Он никогда об этом не рассказывал. Зато у него репутация мастера с золотыми руками. В квартале все обращаются к Ксавье, когда нужно что-нибудь припаять или требуется эксперт по сварке, металлу и трубам. Он неплохо зарабатывает в конторе, занимающейся промышленным водоснабжением. За четыре месяца поднялся до бригадира, но ему это не понравилось, поскольку он перестал работать с металлом. Тогда Ксавье попросил вернуть его обратно. Ночами он вкалывает на стройках, а в остальное время трудится над своим опытным образцом.