Побег из лагеря смерти - Блейн Харден Страница 9

Задавать вопросы в школе запрещалось. Вопросы бесили учителей и служили поводом для избиений. Говорить мог только учитель, а ученик должен был молча слушать. Повторяя за учителем фразы, Шин выучил алфавит и основы грамматики. Он научился произносить слова, но очень часто не знал, что они означают. Детей научили подсознательно бояться своего желания добыть новую информацию.

У Шина не было одноклассников, родившихся за лагерной изгородью. Как он понял, эта школа была создана специально для таких, как он, родившихся внутри лагеря продуктов «поощрительных» браков. Он слышал, что дети, родившиеся в других местах и прибывшие в лагерь с родителями, навсегда отлучались от образования и отправлялись в самые дальние уголки лагеря — долины № 4 и 5.

Таким образом, учителя обеспечивали себе возможность формировать мировоззрение и систему ценностей своих учеников без опасений, что их слова могут быть опровергнуты детьми, знающими о существовании большого мира за пределами лагеря.

Будущее Шина и его одноклассников ни для кого не было секретом. И в начальной, и в средней школе их готовили к бесконечному тяжелейшему труду. Зимой дети разгребали снег, рубили деревья и носили уголь для школьных печей. Весь контингент учащихся (а их в школе было около тысячи) мобилизовали на чистку сортиров в деревне Повивон, где жили, нередко вместе с женами и детьми, лагерные охранники. Шин ходил по дворам, рубил киркой замерзшие в выгребных ямах фекалии, а потом голыми руками (заключенным рукавиц не выдавали) грузил на подвешенную на треноге корзину. Наверху они вручную перетаскивали экскременты на ближайшие поля.

В более теплые дни они отправлялись после уроков на холмы или в горы собирать ягоды, грибы и съедобные растения для охранников. Хоть это и категорически запрещалось правилами, они заталкивали под одежду ростки папоротника и приносили их домой, где матери готовили из них салаты. Во время этих долгих дневных прогулок детям позволялось разговаривать друг с другом. Охранники переставали следить за соблюдением строгих правил половой сегрегации, и мальчишки с девчонками работали, веселились и играли вместе.

В школу Шин пошел вместе с двумя другими детьми из своей деревни — мальчиком по имени Хон Сен Чо и девочкой — Мун Сен Сим. Они пять лет ходили вместе от поселка до школы и все пять лет сидели на занятиях в одном классе. Перейдя в среднюю школу, они провели в компании друг друга еще пять лет.

Хон Сен Чо был самым близким приятелем Шина. На переменах они часто играли в камушки. Их матери работали на одной ферме. Но мальчики никогда не звали друг друга в гости поиграть, даже между друзьями отношения были отравлены постоянной борьбой за пропитание и необходимостью доносить на всех и каждого. Пытаясь получить дополнительную пайку еды, дети рассказывали учителям и охранникам, что едят их соседи, во что одеваются и о чем разговаривают.

Кроме того, детей восстанавливали друг против друга при помощи системы коллективных наказаний. Так, если класс не выполнял норму по посадке деревьев или сбору желудей, наказанию подвергались все ученики. Учителя заставляли детей отдавать свои обеды (иногда на протяжении целой недели) ученикам класса, успешно справившимися с поставленной задачей. В таких трудовых соревнованиях Шин сильно отставал, а иногда и вообще оказывался самым последним.

Чем старше становились дети, тем сложнее и протяженнее по времени становились «акции трудового энтузиазма». Во время ежегодной — с июля по август — «битвы с сорняками» ученики начальной школы трудились на прополке кукурузы и бобов с четырех утра до захода солнца.

В средней школе учителей сменили бригадиры — детей стали посылать в шахты, на поля и на валку леса. Каждый «учебный» день заканчивался собранием с длительными сессиями самокритики.

В угольную шахту Шин в первый раз спустился в 10 лет. Вместе с пятью своими одноклассниками (еще двумя мальчишками и тремя девочками, среди которых была и его соседка Мун Сен Сим) он прошагал по крутому наклонному штреку к выработке. Они должны были грузить добытый уголь в двухтонные вагонетки и вручную толкать их вверх по узкой колее к разгрузочной платформе. Дневная норма — четыре вагонетки.

В один из дней, толкая уже третью вагонетку, Мун Сен Сим потеряла равновесие, и ее нога угодила под стальное колесо. Шин помог кричащей и извивающейся от боли, насквозь мокрой от пота девочке снять ботинок. Из расплющенного большого пальца ноги сочилась кровь. Другой школьник вытащил из своего ботинка шнурок и завязал его на лодыжке девочки, чтобы остановить кровотечение.

Ребята положили Мун в пустую вагонетку и дотолкали ее до входа в шахту… В лагерной больнице ей без всякой анестезии ампутировали раздробленный палец, а рану обработали соленой водой.

Ученикам средней школы приходилось не только больше работать в гораздо более тяжелых условиях, но и тратить больше времени на поиски недостатков в себе и своих товарищах. Они должны были готовиться к сеансам самокритики, проводившимся после ужина, записывая в своих тетрадках из кукурузной бумаги свои и чужие прегрешения. Каждый вечер признаться в чем-нибудь предосудительном должны были не меньше десятка учеников.

Перед началом этих сеансов дети договаривались о том, кто в чем признается, придумывали мелкие нарушения правил, которые удовлетворят учителей и вместе с тем не навлекут на них серьезных наказаний. Шин, например, рассказывал, что съел найденные на земле кукурузные зерна или задремал на работе, оказавшись вне поля зрения надзирателей. Сознавшись в достаточном количестве незначительных проступков, школьник, как правило, отделывался парой затрещин и устным предупреждением.

Спали все 25 мальчишек из класса Шина на бетонном полу школьного общежития, прижавшись друг к другу. Те, кто посильнее, спали ближе (но не слишком-то близко) к теплопроводному каналу, идущему от угольной печки под полом комнаты. Самые слабые, среди которых был и Шин, — вдалеке от тепла, и нередко всю ночь тряслись от холода. Те, кому не доставалось места, пытались спать прямо на теплопроводе, рискуя получить ожоги, когда в печку подбрасывали угля.

Шин вспоминает крепкого, задиристого 12-летнего парня по имени Рё Хак Чоль. Он всегда сам выбирал, где будет спать, и единственный осмеливался перечить учителям.

Однажды Рё сбежал с работы, и его отсутствие заметили. Учитель отправил учеников из класса Шина искать пропавшего.

— Почему ты бросил работу и убежал? — спросил учитель, когда Рё нашли и доставили в школу.

К изумлению Шина, Рё не стал оправдываться и просить прощения.

— Я проголодался и пошел поесть, — коротко ответил он.

Такой ответ ошарашил и учителя.

— Этот сукин сын огрызается или мне показалось? — спросил он.

Он приказал школьникам привязать Рё к дереву. Сняв с Рё рубашку, мальчишки примотали его проволокой к стволу дерева.

— Бейте его, пока не одумается, — сказал учитель.

Шин, не задумываясь, включился в экзекуцию.

Шину было всего 9, когда он в самом буквальном смысле стал жертвой сложившейся в Северной Корее кастовой системы. Ранней весной он в составе группы из 30 школьников шагал на железнодорожную станцию. Детей послали собрать уголь, просыпавшийся из вагонов при погрузке. Станция расположена в юго-западном уголке Лагеря 14, и по пути туда школьникам нужно было пройти под поселком Повивон, стоящим на нависающем над рекой Тэдонган утесе. В этом поселке жили и ходили в школу дети лагерных охранников.