Признания на стеклянной крыше - Элис Хоффман Страница 9

— Подумать только — оказывается, ты еще жива! — сказала Синтия, случайно встретясь с нею на дороге.

— Да я так занята все это время…

Арлин сама услышала, как фальшиво это прозвучало. Она оглянулась на проулок. Пуститься бы сейчас бежать — мимо Стеклянного Башмака, прямо до того дома, где живет Джордж, до того места, где можно, пусть ненадолго, становиться собой. Ее трясло, хотя день выдался теплый. Ей не нравилось выражение лица бывшей подруги.

— Еще бы ты была не занята! — Синтия хохотнула. — Не догадываешься, что мне сорока на хвосте принесла насчет тебя? Вообще-то все сороки только о том одном и трещат!

Арлин не поверила бы, что может так сильно не любить человека. Все в Синтии вызывало у нее гадливость: ее загар, ее белая футболка и синие кроссовки, темные волосы, стянутые в конский хвост.

— Выходит, не такая ты добродетель, какой прикидываешься, — продолжала Синтия. — Мы, правда, больше с тобой не дружим, но я все-таки не думала, что узнаю это последней.

— Ты явно путаешь что-то… — Арлин почувствовала, как нарастает в ней все, что таилось прежде в глубине. Смятение, тревога, обман…

— Да ну? Все видели, как днюет и ночует возле вашего дома машина Джорджа Сноу. Радуйся лучше, что я Джону не сказала!

— А ты не делай вид, будто сама из другого теста, — ответила Арли. — Ты же с первого дня старалась отхватить себе Джона. За дурочку держишь меня?

— Если откровенно, то да. У нас с ним никогда не заходило дальше флирта. Не то, что у тебя с Джорджем. Ты, говорят, с ним трахаешься прямо на стоянке — на набережной, в его машине.

У Арлин все поплыло перед глазами. И это — ее недавняя подруга, женщина, с которой она была откровенна, которую каждую пятницу принимала в своем доме!..

— Если б мне столько раз, как у тебя, мыть окна, — говорила Синтия, — все мои стекла протерлись бы до дыр. Смотри не попадись, деточка, рано или поздно!

Лишь этого ей недоставало — выступить против Джона в бракоразводном процессе! Такой, как он, не задумается по чистой злобе отнять у нее самое дорогое. Включая Сэма. И что тогда ей делать? Вся кровь отхлынула у Арлин от лица — должно быть, веснушки проступили на нем заметнее, словно оспины. Ей представилось, какую войну способен развязать против нее Джон, если будет серьезно уязвлен — если Синтия постарается держать его на точке кипения. Представилась тяжба о попечительстве, потерянное лицо ребенка…

— Не бойся. Я ему не говорила. — Синтия, похоже, видела ее насквозь. — Его и дома-то, считай, никогда нет — куда уж тут заметить что-нибудь, верно? Зато от нашего женского глаза ничто не укроется! Каждую неделю сходимся на девичник обсуждать твое продвижение по кривой дорожке. Нет, это кто бы мог подумать? Тихоня Арли! Хоть день, да мой — так, стало быть? Ну а я буду тут как тут, когда понадоблюсь Джону. Как только — так сразу, прямехонько по соседству.

— Мне пора домой.

Арлин повернулась и пошла к дому.

— Давай-давай, — крикнула ей вдогонку Синтия. — Трахайся сколько влезет со своим мойщиком окон. Ко мне только не приходи плакаться, когда грянет гром!

Первый раскат его прогремел из-за трещины в окне. Как-то вечером, во время дождя, протекло в коридоре на верхнем этаже.

— И никто не обратил внимания! — бушевал Джон. — Куда они смотрят, эти мойщики, черт бы их подрал?

В некоторых местах отошли оконные рамы, причем одна — в комнате у Сэма. Опаснейшая нерадивость! Джон на другой же день распрощался с братьями Сноу, как ни упорствовал Стивен Сноу, настаивая, что их нанимали не для столярных работ. Пригрозив, что взыщет с братьев Сноу по суду за причиненный ущерб, Джон вызвал мастеров заменить негодные окна, после чего нашел себе новых мойщиков, которые будут также нести ответственность и за столярку. Возле дома не видели больше фургончика Джорджа Сноу. Сам он, однако, появляться там не перестал, хотя Арлин и велела ему вместо этого звонить — с тем, чтобы встретиться на набережной. Его влекло к ней как магнитом. Однажды он прикатил на велосипеде, позаимствованном у соседского парнишки; в другой раз затаился за живой изгородью, и когда Арли вышла взять газету, к ней высунулась рука и потянула ее в кусты самшита. Где ее дожидался Джордж Сноу.

В Арлин вселилась тревога. Судьба имеет странную особенность воздавать тебе сполна, когда ты думаешь только о себе и забываешь всякую осторожность — что, кажется, и относилось к ним с Джорджем.

— Это не наш, который приезжал мыть окна? — спросил как-то Сэм, когда они по пути с автобусной остановки миновали фургон, стоящий на углу.

— Видно, работает здесь у кого-нибудь еще, — с наигранной беспечностью отозвалась Арлин.

— А почему он на тебя так смотрит?

Что она понимала, эта Синтия, берясь судить об умственных способностях Сэма! Поискать надо было такого смышленого ребенка…

— Может быть, удивляется, что мы ему не помахали.

Они обернулись и замахали обеими руками.

— Привет, мойщик окон! — крикнул Сэм.

Фургончик отъехал от тротуара, развернулся и двинулся в обратном направлении.

— Теперь он сам нам не помахал…

Сэм вопросительно глянул на мать.

— А знаешь, давай мы сварим себе какао!

Арлин не удалось сдержать слез — впрочем, она не думала, что при таком ветре Сэм обратит на них внимание. Ей придется принять решение, теперь это стало очевидно. Глупо было надеяться, что можно иметь и то, и другое. Но если расстаться с Джоном, не риск ли это лишиться Сэма?

— Тебе ведь не нравится какао.

Не из-за этого же она плачет, с сомнением подумал Сэм.

— Если не часто — нравится.

Как можно быть чьей-то матерью и до такой степени сосредоточиться лишь на себе? Встреча с Синтией открыла ей глаза. Она стала замечать, как на нее поглядывают в супермаркете. Старалась справляться с покупками как можно скорей — а потом к ней подошла на стоянке Сью Харди, знакомая, живущая неподалеку от нее на той же улице.

— Скажу тебе кое-что по-соседски. Кругом болтают, что Джордж Сноу взял себе моду таиться тут и там поблизости. Хочу предупредить тебя, Арли. Учти, он — не человек-невидимка.

Вечером, дождавшись, когда Джон ляжет спать, Арлин позвонила Джорджу. Сидя в темноте на кухне, освещенной только звездами, сказала ему, что им, как она считает, нужно на время перестать встречаться.

— Почему вдруг, Арли? Зачем?

— Не приходи, — положила Арлин конец разговору. — Я больше не могу идти на такой риск.

В постели, глядя на спящего Джона, она со страхом думала о том, во что превратилась. Никогда раньше не была она из тех, кому свойственно хитрить и обманывать, — знала, что для нее подобное неприемлемо, пагубно.

— В чем дело? — вырвалось у Джона, когда он, проснувшись, увидел, что она сидит в постели. Выглядела Арлин при этом лет на сто.