Фигня - Александр Житинский Страница 9

– Место ненадежное.

– Почему? – удивилась Ольга.

– Кто-нибудь нажмет случайно, если будет… ухаживать.

– Я ему случайно нажму! – пообещала Ольга. – У меня надежнее места нет.

К концу очереди подошли трое: мужчина с кудрявой черной бородкой и два художника в беретах и с этюдниками. Один был громадного роста, с волосатыми руками, а второй с тонкими аристократическими чертами лица. Зуйков подозрительно оглядел их и подергал Ольгу за рукав.

– Обрати внимание, – тихо сказал он.

– А что? – спросила она.

– По-моему, это они. Интерполовцы.

– Это же художники! – удивилась она.

– Они для конспирации и акробатами прикинутся. Проверь их.

Ольга кивнула и, как бы от нечего делать, принялась фланировать вдоль очереди, поигрывая «Минолтой» на ремешке. Проходя мимо художников, напряженно прислушивалась к их разговору.

– На плас Пигаль не ходить, – инструктировал своих подопечных Зумик.

– Плас Хуяль, – ни к селу ни к городу брякнул Федор.

– Федор! – воскликнул Зумик.

– А почему не ходить, Александр Маркович? – осведомился Максим.

– Бабы там! Первым делом – задание!

Услышав про задание, Ольга навострила уши. Ей помешал маленького росточка тщедушный человек с восторженным и слегка сумасшедшим взглядом. Ему было на вид под тридцать, взгляд выдавал новичка.

– Здесь регистрация на Париж? – с некоторым трудом выговорил он, и Ольга поняла, что он слегка навеселе.

– Да, – холодно кивнула она.

– Вы тоже летите? Замечательно! Великолепно! Меня зовут Алексей, – представился он.

Ольга молчала.

– Вы в гости или в командировку? – не замечая ее холодности, продолжал Алексей.

– Я контрабандистка! – огрызнулась она.

Художники сделали каменные лица. Зумик округлил глаза и побледнел.

Ольга подмигнула им, давая понять, что пошутила. Все трое натянуто улыбнулись.

Один Алексей ничего не заметил. Он отогнул полу пиджака. Из кармана джинсов торчала початая бутылка коньяка.

– Я тоже контрабандист! – засмеялся он. – Я первый раз, вы не поверите! Невероятный случай. На форум лечу, – доверительно сообщил он Ольге.

Но тут она увидела, что подходит ее очередь, и поспешила к Зуйкову. Она метнула сумку на весы и выложила перед стюардессой билет.

– Ну, пока, Пенкина! – проговорил Зуйков и поцеловал Ольгу в щеку. – Держись там!

– Не боись! – Ольга шагнула за барьер, отделяющий ее от прошлой жизни.

Сразу за нею прошли еще двое – совершенно неприметные молодые люди в костюмах и при галстуках. Один потоньше и повыше, другой – крепкий и коренастый.

– Помнишь, Вадим, эта девка на брифинге нас доставала, – шепотом сказал Иван, указывая глазами на Ольгу.

– Не помнишь, а помните. Не девка, а мадемуазель, – холодно поправил Вадим. – Сколько раз вам повторять! В Европу летите!

– Фу-ты, ну-ты! – обиделся Иван.

Пассажиры подъехали на автобусе к самолету, зашли по трапу в салон и заняли свои места. Восторженный молодой человек оказался рядом с Ольгой, а художники Максим и Федор – через проход от них в том же ряду. Прямо за Ольгой занял кресло странный тип лет шестидесяти пяти с густой копной кучерявых черных волос и хищным изогнутым носом. Он был явно чем-то недоволен, что-то непрестанно бурчал себе под нос. К животу он прижимал потрепанный портфель крокодиловой кожи.

Иван и Вадим уселись чуть позади, через три ряда.

– Добрый день, дамы и господа! – сказала стюардесса Катюша. – Наш самолет совершает рейс Санкт-Петербург – Париж. Прошу вас пристегнуться и желаю счастливого полета.

– Ну, это мы еще посмотрим! – зловеще пробормотал кучерявый тип с портфелем.

Первым делом Алексей вытянул из кармана плоскую бутылку коньяка и приложился к горлышку. Ольга с неприязнью покосилась на него. Пьяниц она недолюбливала.

Он с готовностью протянул ей бутылку.

– Хотите? Помогает от волнения.

– Я не волнуюсь, – сухо сказала она.

– А я – жутко! Последний раз летал в детстве. Работа сидячая, в Публичке работаю…

Ольга демонстративно откинулась в кресле и прикрыла глаза.

– Простите… – смешался Алексей. – Я уже вам надоел. Обидно.

С горя он еще раз приложился к бутылке. Увидев это, художники Максим и Федор раскрыли этюдники, заполненные тюбиками с краской и бутылочками разбавителя. Синхронно открутили пробочки у разбавителя, отхлебнули.

Иван толкнул в бок Вадима.

– Надо было тоже прихватить…

– Вы же не пьете.

– Не пью, – с тоской сказал Иван. – А хочется. Ты не догадался взять?

Вадима передернуло.

– Иван, я прошу называть меня на «вы». Мы с вами в одном колледже не учились.

– Подумаешь! В колледже! – обиделся Иван. – Мы теперь братки, Вадим. Вместе грудь под пули подставлять придется.

– Не имею ни малейшего желания, – парировал Вадим и тоже демонстративно прикрыл глаза.

Самолет вырулил на старт, взревел моторами, понесся по взлетной полосе и наконец с усилием оторвался от земли.

Не прошло и трех минут, как кучерявый старик с портфелем оживился и жестами подозвал к себе стюардессу. Когда Катюша подошла, он щелкнул замком портфеля и извлек из него конверт, перевязанный голубой ленточкой с бантиком.

– Прошу передать командиру, – произнес он с нервным смешком.

– А что там? – спросила она.

– Любовное послание, – зловеще захихикал он.

Стюардесса пожала плечами и направилась в пилотскую кабину. А нервный старик запустил правую руку в портфель по локоть и оставил там, будто что-то держал наготове.

Катюша вошла в кабину, где командир и второй пилот, поставив корабль в автоматический режим, резались в шахматы.

– Сергей Романыч, вам письмо, – сказала стюардесса, протягивая командиру конверт.

– Что еще за письмо. Читай, – сказал командир, не отрывая взгляд от доски.

– Оно запечатано.

– Распечатай. Надеюсь, не любовное послание, – улыбнулся командир, делая ход.

Она распечатала, извлекла листок бумаги и прочла:

– «Требую изменить курс самолета и совершить посадку в городе Тирана, столице Народной республики Албания. В случае невыполнения моей просьбы угрожаю взорвать самолет имеющимся при мне взрывным устройством. С уважением, Бранко Синицын».