Я стою у ресторана, замуж - поздно, cдохнуть - рано... - Эдвард Радзинский Страница 9

– До клумбы еще далеко было.

– Браво! Но он все понял: такой деликатный – Витя-художник! И вот выходим мы из ресторана…

– Платила, конечно, ты?

– Тогда еще платила не я. Это теперь, когда я феминистка, принципиально плачу за мужчин. И если мужчина мне обходится дорого, я его ненавижу, а если дешево – я его презираю! Ха-ха-ха! И вот выходим мы с Витей-художником из ресторана, ловим такси, ехать домой, в наш чертов квартал одинаковых домов, – изменять тебе! Такси с моим везением, естественно, нет… Поэтому плетемся от метро пешком. И у самого дома он говорит: «А где твоя косынка?» Ну – чуткий! Вижу, потеряла! А он говорит: «Ничего, Нина, я отыщу». Деликатный… Ну – художник! А я рада-радешенька: думаю, пока Витя будет искать косынку, я переоденусь и, главное, морально подготовлюсь к измене. И вот я поднимаюсь к себе… и жду, жду… А Вити – нету. Я жду! А Вити – нету!.. А он даже моего телефона не знает!

– Ну понятно, на улице познакомились!

– И тут я понимаю, что он – моя судьба – заблудился! Витя-художник, мне предназначенный, – заблудился! Эти одинаковые чертовы дома! А он такой деликатный! Где уж ему меня найти! И тогда я открываю окно и начинаю его звать. Я кричу в ночь: «Витя! Художник! Я здесь! Я – Нина!» Ни черта не пришел! Всю ночь орала! – Кричит: – Витя! Художник! Я здесь! Я – Нина!

– Представляю, как он бежал! Со всех ног!

– Ты тоже так думаешь? Ты думаешь, что во мне есть что-то такое, отчего от меня все бегут? Нет, ты врешь! Он был деликатный! Человек моей судьбы! Витя! Художник. И вообще, никто от меня не бегает… Вон в библиотеке в прошлый вторник ко мне подошел знакомиться морской офицер. Очень интеллигентный. «Давайте встретимся с вами после чтения… Назначайте где». А у меня в библиотеке подруга работает, Котляр Галина – сидит в двести восьмой комнате, в библиографическом кабинете… «Хорошо, – говорю, – давайте у двести восьмой комнаты в шесть часов». Думаю, это место я знаю… здесь я его точно не потеряю. Ну, для женственности опоздала на десять минут! Прихожу… Ужас! Никого! Оказывается, кабинет перевели, и в двести восьмой комнате теперь туалет! И на дверях туалета – приколотый лист бумаги: «А вы, однако, шутница». Ха-ха-ха. – Помолчала. – Значит, что я хочу от тебя? Фортинбрас – спит… Поэтому хочу сыграть с тобой несколько сцен… Всего несколько сцен…

– Каких сцен?!

– Ну, Боже мой, из твоей пьесы… про убийство…

– Опять! Какое убийство? Где ты нашла там убийство?

– Почему ты заладил по два раза противно повторять? Что за манера? Короче, ты должен сыграть их со мной. Это будет справедливо: ты – будешь играть себя. И я – себя…

Он молчит.

– У меня запрятан в потайном местечке второй ключик от двери. Всего каких-нибудь четыре сценки – и ты его получишь. Ха-ха-ха!..

Он молчит.

– Решайся! Понимаешь, я устала от того, что Мариша все время играет мужчин. У нас получается какой-то японский театр Кабуки. Дамы играют кавалеров! А так хочется настоящего партнера… И вот наконец-то! Пришел ты! Как я соскучилась по истинной «Лиле». Я все-таки актриса, а не… грибник… Ну! Ну, сыграешь? Кстати тексток твой я припасла, спасибо Марише!

– Ловко, как фокусник, достает спрятанные в кресле две небольших рукописи. Одну протягивает ему.

Он по-прежнему молчит.

– Ха-ха-ха. Я поняла, на кого ты похож… нет, не на сайгака. Ты похож на олигарха, которого захватили террористы! Ха-ха-ха… Я так волнуюсь играть с тобой – просто ужас… В последнее время у меня мало сценической практики…

– Хорошо!.. – Решительно взял пьесу. – Осуществим дегенеративную затею! Которая… как…

– Как все мои затеи… и так далее!

– Хорошо! Я буду играть с тобой в третьем часу ночи.

– Мы будем играть… в ожидании Фортинбраса.

– Которая никогда не придет…

– А разве это важно? Важно ждать. Это так замечательно, когда есть кого ждать. Кстати, мы узнаем заранее о ее приходе. У нее привычка: как только она просыпается – сразу включает магнитофон. Она не может ни секунды без этих диких звуков. Ну, как я в свое время! Ха-ха-ха…

– Учти! Я соглашаюсь не потому, что я… я…

– Употреби слово «боюсь». Лучше слова все равно не найдешь…

Он не выдержал, кричит:

– А потому что ты – психопатка! Если я не соглашусь, у тебя возникнет очередной сумасшедший пунктик. Как сейчас этот пунктик с грибами…

– Ты замолчал, чтобы я высказалась про волнующие грибки. А я молчу.

Он взбешен, потому что опять попался.

– Ты – сумасшедшая, понимаешь? У тебя – неустойчивая психика!

– Да, да… Только жаль, что все время повторяешься. Даже страх тебя не извиняет.

– Тебя выгнали отовсюду! Твое имя не могут слышать! В кино! На радио! Волосы у людей встают дыбом…

– И на телевидении со вчерашнего дня, не забудь…

– Да!!! И на телевидении! Это я уговорил их взять тебя на роль…

– Маляра…

– Сколько времени на это потратил… Но я уверен – ты нарочно туда не пошла! Потому что ты – садистка!

– Пардон, но мне как-то не приглянулось играть маляра, в то время как она будет играть – меня… Меня – она! А я – маляра!

Он, уже не слушая, кричит:

– Если хочешь знать… тебя держали в театре из-за меня! Я унижался! Я кланялся, и они тебя терпели! Не из-за твоего великого таланта, на твой талант они плевали!

– Охотно верю, на талант они плевали. Ха-ха-ха!

– Но ты умудрилась упиться на гастролях и упасть на клумбу перед гостиницей. Нет, единственное, что я хочу, – это забыть тебя, понятно?

– Ох, милый, забыть – это такая роскошь…

– Я хочу забыть, что я имел к тебе хоть какое-то отношение. Я хочу забрать кроссовки.

– И тренировочные брюки.

– И забыть, забыть – все, как страшный сон. У меня другая жизнь, другая семья…

Сокрушенно:

– Да. И не одна…

– И не одна! У меня семьи, жены, тещи, дети! И все просят! И всем нужно! И я снимаюсь, звучу по радио, теперь уже пишу пьесы. И все мало! И все твердят, что я жадный. А я усталый! Вчера у меня поломалась машина… и я ловил такси на Арбатской площади… под огромным своим лицом на кинотеатре «Художественный»… Я бегал под собой потный, маленький… И думал: какое я имею к нему отношение? У него улыбка размером с автомобиль. Зуб больше, чем весь я. И никаких проблем! А я должен бежать, догонять, добывать и, главное, – вовремя за вас всех отвечать! Всё! Снимаю с себя ответственность хотя бы за тебя! После всего этого жуткого представления…

– Давай тебя жалеть! Я всегда хорошо умела жалеть.

– Сплошная паранойя! Играть пьесу в третьем часу ночи. Ей втемяшилось. Послушай, ты взрослая баба! Тебе уже…