Книжная девочка - Мария Воронова Страница 9

– Хорошо. Отложим разговор до ее возвращения. – Ледяной взгляд и поджатые губы не сулили ни Жене, ни кому-либо еще в этом доме ничего хорошего.

Женя вернулась в одиннадцатом часу, веселая и румяная. Раньше Мила никогда не видела ее такой оживленной. Как жаль, что Наталья Павловна сейчас заморозит эту радость! Но остановить свекровь у Милы не хватило духу, и Женя была препровождена в гостиную.

– Евгения, я ни в чем тебя не виню, – важно сообщила старуха. – Это произошло только благодаря беспечности Михаила Васильевича, который забыл о том, как ты молода и неопытна и сколько глупостей можешь из-за этого наделать, – вытянутой вперед ладошкой она остановила готовую возразить Женю. – Из самых лучших побуждений, безусловно, но все мы знаем, чем вымощена дорога в ад.

– Наталья Павловна, поверьте…

– Я тебе верю, девочка. Михаил Васильевич, как глава нашей семьи, не должен был позволять незнакомому мужчине оставаться наедине с тобой.

– Он не незнакомый, – добродушно заметил Михаил. – Это хозяин книжной лавки, в которой Женя работает.

Последовавший взгляд старухи можно было смело назвать негодующим.

– Когда я говорю незнакомый, я подразумеваю: не представленный нашей семье, Михаил! А то, что ты попустительствуешь тайным отношениям Жени с ее работодателем – просто вопиющий факт! Вопиющий!

Чтобы не хихикнуть, Миле пришлось изо всех сил напрячь мышцы рта. Женя тоже потупилась слишком уж смущенно. Но Наталья Павловна продолжала вещать, не сомневаясь, что ее слова принимаются всерьез:

– Я могла бы, сделав скидку на нынешнюю простоту нравов, посмотреть сквозь пальцы на ухаживания твоего однокурсника, но принимать знаки внимания от хозяина крайне опасно! Он может подумать, что за те деньги, что он тебе платит, ты должна не только продавать книги. Извини, что касаюсь этой темы, но ты должна быть очень осторожна, а мы, в свою очередь, обязаны показать ему, что ты не беспризорница! Он, как и любой другой мужчина, должен твердо знать, что ты достойно воспитана в достойной семье, и обращаться с тобой соответствующим образом.

Можно подумать, старуха действительно волнуется за Женю. Как бы не так! Человек, разыгрывающий трагедию на пустом месте, никогда не бывает искренним. Просто она упивается ролью благородной дамы в борьбе за нравственность.

В этом спектакле Женя – не предмет заботы, а статистка.

Миле приходилось общаться с разными людьми, но таких закоренелых эгоисток она встречала только среди поколения Натальи Павловны. Это могли быть самые разные женщины, и Благородные Дамы, как Наталья Павловна, и Партийные Мадонны (переквалифицировавшиеся большей частью в религиозных фанатичек, так сильна в них страсть поучать и командовать), и Обычные Советские Женщины, которые «я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик». Всех их объединяло одно – эгоизм, причем эгоизм особый, искусно рядящийся в одежды самоотречения и тем самым способный обмануть даже свою хозяйку.

Наталья Павловна была еще не худшей разновидностью, больше всего Милу бесили Советские Женщины, тянущие и работу, и никчемного мужа, и великовозрастных деток. В их домах всегда царит мрачная и торжественная обстановка жертвоприношения, хотя, если разобраться, и работа не особенно трудная, и муж не никчемный, и дети вполне самостоятельные, только изображают из себя младенцев в угоду мамаше. Ведь мамаше нужен перманентный подвиг и героизм, а где его взять, если не мучить родню?

Ни в одной другой возрастной группе Мила подобных душевных свойств не встречала, хотя, конечно, и среди ровесниц Натальи Павловны было много хороших женщин.

– Ты приняла от него коньки? – Пока Мила отвлеклась, старуха выпытала из Жени все подробности свидания. – Боже мой, как ты могла?

– Мама, в кафе они бы те же самые коньки и проели, – вступился за Женю Михаил. – Ты слишком строга, сейчас никто не представляется семье на такой ранней стадии знакомства.

Наталья Павловна сложила губы кошелечком.

– Я не знаю, что сейчас, – внушительно произнесла она, – и знать не хочу. В своем доме я живу по тем правилам, которые мне внушили в детстве, и не собираюсь от них отступать. И пока Евгения находится на моем попечении, она должна следовать тем же правилам.

Пафосная речь затуманила сознание Милы, и ей не пришло в голову простое возражение, что Женя тоже живет в своем доме.

– Сколько стоили коньки? – продолжался допрос.

– Восемьсот рублей, – призналась Женя.

– Хорошо. – Наталья Павловна отлучилась на минуту, чтобы вернуться с названной суммой. – Вот деньги, вернешь своему поклоннику. Скажешь, что подобными покупками он оскорбляет твоих родных. Которым должен представиться в самое ближайшее время, если хочет и дальше встречаться с тобой. Договорились?

Женя кивнула.

– Теперь ты, Михаил! Ты будешь встречать Женю из магазина, пока мы не познакомимся с молодым человеком. Если ты опасаешься, что не сможешь поставить его на место, я буду ходить вместе с тобой.

– Я справлюсь, мама.

– Надеюсь. Женя, улыбнись, пожалуйста, и не считай себя принцессой в плену у дракона, – усмехнулась Наталья Павловна. – Поверь мне, если молодой человек боится представляться семье девушки, значит, намерения у него дурные и его бегству можно только радоваться.

С этими словами старуха величаво покинула комнату.

Женя уткнулась носом в подушку и натянула на голову одеяло. Перед тем как заснуть, она всегда вспоминала любимые книги, перед ее глазами проносились яркие, как в кино, сцены из романов, а иногда она додумывала судьбу главных героев, представляла, что могло бы случиться с ними дальше.

Но сегодня ей было о чем поразмышлять и без любимых персонажей. Вечер на катке очень понравился ей, но, кажется, Наталья Павловна волнуется напрасно.

Они просто катались, совсем не как Кити с Левиным. Женя осторожно передвигалась от бортика к бортику, а Константин носился в отдалении с клюшкой, отрабатывая какие-то спортивные приемы. Он сразу сказал ей, что иногда играет в хоккей с такими же любителями. У него были свои коньки, а Женя хотела взять напрокат, но он настоял на покупке, сказал: еще пригодятся.

Потом он проводил Женю до дома, они шли с коньками, перекинутыми через плечо, и разговаривали – о книгах, фильмах и даже о хоккее. Жене было интересно, тепло и спокойно. Так хорошо, что ни о какой любви думать не хотелось.

Константин-то об этом точно не думает! Ему с ней забавно, не больше. Как, например, поиграешь в гостях с чужим котенком, а через полчаса забудешь. Но ведь и котенок не станет скучать по тебе.

Прощаясь, он предложил ей покататься вместе еще, и Женя согласилась. Разве могла она представить, что Наталья Павловна ей запретит?

Девушка вздохнула. Дальнейшие события нетрудно предсказать. Она предлагает Константину познакомиться с семьей. Тот думает, что Женя навязчивая девица, сворачивает посещения катка и на всякий случай увольняет ее из магазина. Допустим, она рассказывает ему про Наталью Павловну, пожилую даму, живущую «по правилам» и требующую их соблюдения от Жени. Он посочувствует и все равно прекратит общение, ведь хорошие люди не жалуются на родственников посторонним людям. Можно вообще ничего не говорить, но в каком свете она выставит тогда Михаила Васильевича, который будет встречать ее? А можно вступить с дядей в преступный сговор. Но заставлять его врать тоже не очень-то красиво.