Старатели Сахары - Максим Удовиченко Страница 9

Неожиданно его лопата ударилась обо что-то твёрдое. Раскопав ещё немного, он вдруг различил кусок древней двери, плотно закрывающей собой проём.

«Это откуда здесь взялось?!!», размышлял Ибрагим-уалид-Мустафа, продолжая с ещё большим усердием откидывать песок лопатой. Полностью откопав дверь, он попытался открыть её. Дверь не поддавалась. Со словами «Так не хочешь открываться?! А я тебя всё равно открою, не будь я Ибрагим-уалид-Мустафа!» – он заложил тротиловую шашку рядом с дверным проёмом. От взрыва дверь раскололась на части. Оказавшись внутри небольшой комнаты в лучах света, за многие сотни лет вновь проникших в это место, он заметил край какого-то предмета, выступающего из-под выбитого взрывной волной камня. Разобрав завал из камней и песка, Ибрагим с удивлением извлёк большой холщёвый мешок, две книги и два небольших мешочка, аккуратно перевязанных бечевой.

– Ибрагим! Что здесь происходит?! Что за взрывы?! – услышал он за спиной голос командира отряда повстанцев, Мухаммеда-уалид-Муссы.

Со словами «Дай посмотрю! Что там у тебя?!» – Мухаммед-уалид-Мусса, аккуратно отодвинув пулемётчика Ибрагима, взяв в руки большой холщёвый мешок.

– Это что за маскарад?! Берберы совсем из ума выжили! – негодовал он, попыхивая серебряной трубочкой, набитой отборной травой, и внимательно рассматривая остроконечный колпак со звёздами, халат и сандалии с загнутым верхом.

«Книга Аль-Фаруха-Ибн-Сауда, Милостью Аллаха Всевышнего Звездочёта Халифа Абдаллаха» – прочитал он надпись на книге в кожаном футляре.

– Что за глупое берберское имя! Аль-Фарух! Да ещё и звездочёт халифа! Что за должность такая?! Не тот ли это командир берберских повстанцев, Абдаллах?! Тот вроде тоже называет себя халифом! – не унимался Мухаммед-уалид-Мусса, рассматривая сложные чертежи и магические символы древней книги. – Воистину, берберам заняться нечем! Лучше бы другую книгу оставили, с банковскими счетами! – воскликнул он, швыряя книгу на пол и беря в руки другой том, с надписью «Тебе, Подельник».

– Посмотри, Ибрагим! Эти берберы над нами издеваются! – пригласил он пулемётчика взглянуть на рисунки обнажённых женщин, и то и дело появляющееся изображение чудного карлика с длинным носом, в остроконечном чёрном колпаке со звёздами, чёрном халате и остроконечных сандалиях с загнутым верхом.

Пулемётчик Ибрагим-уалид-Мустафа готовит позицию для пулемёта в развалинах старой мечети, и натыкается на старинную дверь

– Хвала Аллаху! Видимо, кто-то из наших чёрных братьев всё-таки наставил этих глупых берберов на путь истинный, – произнёс Мухаммед-уалид-Мусса, высыпая на глазах изумлённого пулемётчика Ибрагима содержимое мешочков себе в руку. – На это мы сможем приобрести тысяч пятьдесят фальшивых долларов и как минимум три килограмма «волшебной» травы, – оценивающе перебирая пальцем золотой песок вперемешку с небольшими золотыми слитками в своей ладони, восхищённо выстраивал планы командир повстанцев.

* * *

Чернокожий парнишка лет тринадцати, в чёрной чалме и синем халате, уверенно шёл по пескам Сахары в направлении города Атар, время от времени покрикивая на двух тащивших зелёные ружейные ящики и постоянно выражавших своё недовольство протяжным рёвом ослов.

За осликами, устало перебирая ногами, брели два брата-контрабандиста – Вань Шань и Донг Жо. Следуя древнему китайскому принципу «Пострелял – продай другому», они скупили за бесценок партию изношенного оружия у повстанцев Сенегала и собирались выгодно её продать всё тем же повстанцам, но только в Мавритании.

Смазав наспех все детали оружия верблюжьим жиром и налепив везде, где только можно, наклейки с надписью «Made in China», сохранившиеся от партии бананов, они намеревались получить за свой товар весьма кругленькую сумму.

– Ненавижу Африку! Здесь так жарко! – изнывая от полуденного зноя, бормотал Донг Жо, утомлённо волоча ноги по раскаленному песку и то и дело поливая голову из бутылки с минеральной водой в надежде спастись от палящего солнца.

– Мустафа! Моя совсем уставала! Атара мы пришли когда? – спросил Вань Шань на ломаном английском погонщика Мустафу.

– Скоро будем, китайская командира! – ответил ему Мустафа на таком же ломаном английском.

* * *

– Командир Мухаммед! К вам какие-то китайцы пожаловали! Говорят, оружие для вас привезли! – произнес, войдя в комнату командира, дежуривший у входа боец-повстанец, наспех поправляя сбившуюся кепку.

– Вели им войти! – распорядился командир Мухаммед-уалид-Мусса, раскуривая трубку с «волшебной» травой.

– Здравствуйте, о великая командира! Пулемёта, миномёта, прям с завода, с парохода, из Пекина, из Харбина, всё для вас! – подскочив к самому столу командира, начал на ломаном английском торговаться Вань Шань, внимательно и очень пристально, согласно древнекитайским торговым обрядам, всматриваясь в глаза покупателя.

– Что он такое говорит?! Или мне трава какая-то крепкая попалась?! – недоумевая, спросил Мухаммед-уалид-Мусса погонщика Мустафу, разглядывая свою серебряную трубку.

– Он говорит, командир Мухаммед, что у него есть для вас четыре ящика оружия, – ответил, не вдаваясь в подробности, погонщик Мустафа.

– Спроси его, Мустафа, сколько он хочет за свой товар? – сказал командир Мухаммед, отодвигаясь подальше от пытавшегося приблизиться вплотную и заглянуть ему в глаза Вань Шаня.

– Он говорит, десять тысяч долларов его устроит, – отвечал невозмутимо Мустафа, переведя условия сделки на английский язык.

– Скажи ему, пусть покажет товар! – распорядился командир Мухаммед, вставая из-за стола и направляясь к выходу.

Открыв один из ящиков, командир Мухаммед вытащил весь украшенный наклейками «Made in China» АК–47, достал из своего подсумка магазин, передёрнул затвор и, прицелясь в пустую канистру, возвышавшуюся над ближайшей мусорной кучей, дал длинную очередь.

– Ааа!!! – закричал Вань Шань, обхватив голову руками – распознав тот самый автомат, который уже более сорока лет довольно плотно путешествовал по Африке, Вань Шань ожидал как минимум утыкания патрона в патронник или разрыва изношенного ствола.

Но, как ни странно, вся изрешечённая пулями канистра, отлетев на пять метров от мусорной кучи, спокойно лежала посреди дороги, а лицо командира Мухаммеда светилось в довольной улыбке.

– А что это он так заорал? – спросил командир Мухаммед довольного зрелищем погонщика Мустафу.

– Он говорит, что это у них в Китае так выражают радость удачной сделки, – ответил погонщик Мустафа, дословно, как ему показалось, переведя невнятное бормотание Вань Шаня.

– Отлично Вань Шань, мне нравится твой товар, и я даю тебе за него три тысячи долларов, но, в знак особого уважения и нашей дружбы я дарю тебе две очень полезных книги и некие очень нужные тебе вещи! – торжественно произнёс командир Мухаммед, обращаясь к Вань Шаню.

Конец ознакомительного фрагмента