Предатель ада - Павел Пепперштейн Страница 9

Так мы с Сэгамом оказались на болотах. Элоиза, как выяснилось, знала абсолютно все о наших приключениях.

— Тебе не следовало впутываться в эту историю, Джейн, — сказала она. — Но теперь поздно сожалеть о чем-то. Разыщи Ларса Интермана, которого нынче называют Голым Агентом. Ты помнишь Ларса и его очаровательную подругу Гвен? Ту самую, что обожает пускать мыльные пузыри.

Конечно, я помнила Ларса и Гвен. Гвен никогда не расставалась с приборчиком для выдувания мыльных пузырей.

— Да мы и сами, дорогая, словно мыльные пузыри, — ответила тетя моим мыслям. — То ли мы есть, то ли нас нет. Я недавно встретила Гвен в Лондоне. Она уже год не видела Ларса. Говорят, Ларс и Морис работали вместе над тем делом, что свело Мориса с ума. По слухам, Ларс Интерман был внедрен в структуру секретного научного института, известного под прозвищем Темно-синяя Анфилада. Не знаю подробностей, но Темно-синяя Анфилада, кажется, сгорела дотла. Ларс был там во время пожара. Говорят, на нем загорелась одежда и после этого он возненавидел одежду. С тех пор его видели исключительно в костюме Адама, за что и прозвали Голым Агентом. Он живет на вилле в Городе Голых на берегу моря. Это недалеко отсюда, южнее. Удивительное местечко. В холодные месяцы жизнь там замирает, а в теплый период там полно людей, и все живут в чем мать родила, предаваясь купанию и оргиастическим играм. Я и сама там нередко проводила время, когда была помоложе. У меня осталась даже зеркальная маска для сексуальных игр, которую я там приобрела. Я подарю ее тебе, дорогая, чтобы ты не чувствовала себя там совсем уж голой. Разыщи Ларса — он расскажет тебе о Темно-синей Анфиладе.

В Городе Голых мне и Морису неожиданно понравилось. Словно бы вместе с одеждой мы сбросили с себя всю паранойю минувших месяцев. Нагота — это инсценировка возвращения в рай, возвращения в то состояние, которое предшествовало грехопадению. Отказ от запретного яблочка — пусть себе валяется, круглое, на полу прохладного супермаркета, где все покупатели обнажены, как ангелы.

Для молодой девушки из чопорной Англии постоянная нагота — это подобие наркотика. И мне полюбился этот наркотик. Совершенно голые люди чем-то напоминают стеклянные объекты. Более того, они напоминают звуки. Потому что нет ничего более нагого, чем звук. «Плоть порождает бесплотность», — как, наверное, сказал бы по этому поводу покойный Виктор Тиборн.

Голая девушка бродила как лунатик под солнцем

Мы танцевали, загорали и участвовали в оргиях. Впрочем, даже в оргиях мне казалось, что мы окружены сплошными агентами. Ряжеными агентами, которые на этот раз обрядились в униформу наготы. Меня это не волновало. За последнее время я повидала столько трупов, что научилась ценить живые тела. Их тепло, нежность кожи, способность к ласкающим прикосновениям, сонную дрожь и безысходную жажду, которую не утолить никакими оргиями и убийствами, — одна лишь только глубокая летаргия, время от времени всплывающая со дна бытия, точно гигантская прохладная рыба, — только она, вечно молчаливая, может сообщить нам правду.

Я осознала, что моя жизнь с Морисом Сэгамом, жизнь с сумасшедшим агентом, позабывшим о своей миссии, жизнь, наполненная стекляшками, трупами, мыльными пузырями и нагими людьми, сплетающимися в некое подобие трепетного текста, — эта жизнь приносит мне волнующее удовлетворение. И я испытываю волнующее удовлетворение также от самого словосочетания «волнующее удовлетворение».

Я разыскала Ларса Интермана. Он не покидал своей виллы с круглыми окнами, садом и бассейном. Маленькая голая компания млела у бассейна. В одной из обнаженных дам я без особого удивления узнала ассистентку крымского психиатра Бронфельда — ту самую, что превосходно владела английским. Другая девушка бродила по саду, словно лунатик под солнцем. Все казались совершенно расслабленными, за исключением самого Ларса — видимо, ему не удалось сбросить с себя свою паранойю вместе с одеждой.

Я поняла, что подлинной причиной его переселения в Город Голых была не фобия одежды, а страх перед покушением на его жизнь. Среди голых он чувствовал себя в большей безопасности — голые прозрачны, им некуда спрятать оружие.

Я играла в шахматы с Голым Агентом, а потом он научил меня игре, в которой на шахматной доске вместо фигур действуют одинаковые кубики белого сахара. Сладостная игра, чьи правила я сохраню в глубине своего сердца.

Он все мне рассказал. Я не обладаю талантами старой Джейн Марпл, но я — Джейн Марпл Младшая, и у меня имеются другие таланты. К ним относится и то таинственное качество, которым я всегда гордилась, — люди без принуждения делятся со мной своими тайнами.

К сожалению, моя подруга Гвен из Лондона больше никогда не увидит своего любимого Ларса, которому она так мечтала подарить малышей-близнецов с глазами прозрачными и переливающимися, как мыльные пузыри.

После того как я покинула дом Голого Агента, кто-то убил его стеклянным ножом, который пронесли на территорию виллы в прозрачном сосуде из бесцветного стекла, наполненном чистой родниковой водой. Бдительный Ларс не рассмотрел прозрачный нож в прозрачной воде. Нож растаял в бликах, в сияниях, в игре отражений. Он спрятался, как убивающий звук прячется среди безобидных шумов. Всеобщая нагота не спасла Голого Агента.

В мою последнюю ночь в Городе Голых я видела сон. Мне снилась площадь в центре старинного города. Кажется, это был Мюнхен. Множество голых людей, чьи тела были выкрашены в красный и золотой цвета, исполняли на этой площади непонятный мне ритуал. Мне грезилось, что они изображают какие-то молекулярные процессы, брожение белых и красных кровяных телец в капле крови.

— Карнавал или микроскоп? — с этим вопросом в душе я и проснулась.

Старые города Европы. Мюнхен, Прага, Амстердам, Стокгольм, Будапешт. Я готова бродить обнаженной по их гигантским отелям, навещать их гипнотические соборы, вокзалы, музеи авиации. Всматриваться в их золотые черепа, вслушиваться в шелест их некогда гордых флагов, развевающихся в потоках ароматного и отравленного ветра. Нестись по твоим дорогам в твоих поездах и автомобилях, Европа!

После европейских блужданий мы вернулись в Крым. К этому меня побудила информация, которую Голый Агент доверил мне за игрой в сахарные кубики. К этому побудила меня также магия Крыма — не сразу я осознала всю глубину очарования, которое таится в этих местах. Мы уехали отсюда весной, вернулись осенью. Верный Джейк Янг с нетерпением поджидал нас. Он истосковался по мне и Морису, судя по его словам. Джейк преподнес нам сюрприз — ему удалось разыскать в окрестностях Севастополя могилу нашего общего с Морисом предка — британского генерала, погибшего здесь в середине девятнадцатого века. Как говорила Алиса из Страны Чудес: «Ничего себе подарочек! Хорошо, что на День рождения таких не дарят!»

На набережной Ялты собака в очках и цилиндре меланхолично предсказала нам счастливое будущее. В Симеизе кошек стало еще больше, они шныряли повсюду, осторожно сверкая своими драгоценными глазами. Гора Кошка стала еще больше похожа на кошку, подобравшую под себя лапы. Теперь я знала — то, что я ищу, скрывается за скалистой спиной Кошки.