Голубиная книга анархиста - Олег Ермаков Страница 9

Валя посмотрела на печку, вытянула руки и пощупала идущий от нее жар. И встала, надела куртку, шапку. Вместе они пошли к щитовому домику.

Дверь на этот раз была открыта, в окнах уже горел свет. Вася прошел в сени, там постучал в другую дверь.

— Давай! Заходь! — крикнули.

Он вошел. В освещенной кухне у стола стояла Надежда Васильевна в фартуке.

— Здрасьте, — снова поздоровался Вася, держа коробку.

Старая женщина зыркнула на него и промолчала.

— Чего рано приперся? — крикнул из комнаты, где на разные голоса тараторил телевизор, Эдик. — Ужин в семь. То бишь в девятнадцать ноль-ноль. Еще двадцать минут.

Вася потоптался. По телевизору с сексуальной возбужденностью ведущая горячо палила про Сирию: «Боевики ИГИЛ, запрещенной в России, взорвали центральную библиотеку иракского города Мосул. В результате взрыва в здании возник пожар. Во дворе библиотеки боевики развели костер из книг и рукописей. Всего ими было сожжено…»

— Иди погуляй! — крикнул Эдик сквозь трескотню ведущей.

— Судок-то оставь, — потребовала Надежда Васильевна.

Вася вернулся к Вале, голодно взглянувшей на него из-под наползшей на лоб шапки.

— А ты и вправду Вальчонок, — сказал Вася. — Рано пришли.

И они пошли по тракторным колеям. Над полями нависало свинцовое небо. Было уже почти темно. Но снег как-то все и подсвечивал.

— Мистическая картинка, — бормотал Вася, — жалко, нет моей «Фуджи». Выложил бы в Фейсбуке.

Валя посмотрела на него, странно блестя глазами, но ничего не сказала.

Снег хрустел и железно скрежетал под их ногами. В сумраке плыла шеренга больших берез, как будто флотилия кораблей с мачтами, покрытыми водорослями. Они шли и шли, пока вдруг не оказались на берегу реки.

— Река?! — воскликнул Вася.

Он начал спускаться по склону в снегу. Валя остановилась и сверху наблюдала за ним. Вася осторожно ступил на лед, укрытый снегом. И вдруг в тишине раздалось мелодичное: «Длон-длон-длон». Вася замер, потом оглянулся. Валя рылась за пазухой — и достала мобильник, посмотрела на дисплей — и ее лицо стало фосфорически синим, как у героини «Аватара». У Васи и возникло такое чувство, будто он парит верхом на драконе, сорвавшись со скалы… ну или сам по себе, как обычно, зачем ему летающие животные?

И Валя заговорила по телефону. Отвечала: «Да?! Да! Да…» и: «Нет! Нет. Нет…»

Вася карабкался на берег, цепляясь за лед, снег. Валя уже закончила переговоры и убрала трубку.

— …Х-ххых!.. У тебя мобила? — задыхаясь, спросил Вася.

Валя кивнула.

— Фу!.. — Вася дышал тяжело. — Твоя?

Валя кивнула.

— Откуда? — допытывался Вася.

— Подарили мне, подарили, и все.

Валя сторонилась, глядела исподлобья, сжималась.

— Хыхых…

— Подарок, подарок, — бормотала девушка, отступая и даже как будто собираясь убегать.

— Так… что ж ты молчала? — спросил Вася. — Там же есть часы. Ты что, глупенькая, да? Дай посмотрю.

Валя отступила еще дальше и покачала головой.

— Да только посмотрю.

Но она отступала.

— Ну, я всегда знал, что это мафия, — сказал Вася. — Нищебродский Кремль. У вас, наверное, и пахан свой имеется? Президент? Премьер? Сладкая парочка рокировщиков-фокусников. И Дума?.. С кем войну ведете? С украинскими нищебродами? Или сирийскими? С американскими?.. Да, у них тоже есть бомжи. Но хоть книг не жжете. Не жжете? Как игиловцы?

— Не-а, — отчужденно сказала Валя.

— Ладно, нафиг мне не нужен твой мобильник. Но ты хотя бы время по нему смотри, ага?.. И не говори никому, где мы. Понимаешь?

Валя кивнула, но тут же спросила почему.

— А-а, долго объяснять. Но, короче, меня схватят. За мной охотятся.

— Кто? — широко раскрыв глаза, спросила Валя.

— Мафия, кто ж еще, — сказал Вася. — Но… хотел бы я знать, где ты будешь брать деньги для пополнения баланса. Работать-то не желаешь. А попрошайничать здесь не у кого. Или у тебя там, в подкладке, вшиты банкноты?

Она отрицательно покачала головой и тут же спросила, что это такое.

— Банкноты?.. Бумажки банковские. Деньги, зараза-дерьмо-проклятье…

Они пошли назад. Вася споткнулся и, не удержавшись, упал, заругался.

— Проклятье!.. Надо фонарик.

— Фонарь, — подсказала Валя.

— Хыхыхы… Смотреть керосиновые сны.

На этот раз Вася вошел без стука. Васильевна была в кухне, а из комнаты доносился возбужденный спор какого-то ток-шоу. Слышались выкрики о музыкантах, поддерживающих хунту, о национал-предателях Бабченко, Макаревиче, о русофобе Невзорове. Но тут же Эдик переключился на другую программу, воскликнув: «А пошли вы все на хер!..» Следом за этим заскрипели тормоза, раздался душераздирающий крик и загрохотали выстрелы.

Васильевна указала на коробку. Вася взял ее со стола и торопливо пошел прочь.

— Так где второй-то? — резко спросила Васильевна.

— Там, — ответил Вася. — В смысле, тут.

— Ну так пусть забирает, сейчас заполню.

Вася вышел на улицу, набрал холодного воздуха, выдохнул, кивнул на дверь и сказал Вале:

— Зовут.

Валя быстро перекрестилась и вошла в дом. Вася, глядя на это, просмеялся по своей привычке:

— Ну примадонна, а не попрошайка.

Вскоре Валя появилась со своей коробкой, и они отправились трапезничать в вагончик. Прежде чем усесться за стол, Вася зажег керосиновую лампу и затопил печку. Валя тем временем молилась да крестилась и шептала «Отче наш иже еси на небесех…» и так далее.

Наконец они открыли свои коробки.

— Что это у нас? — пробормотал Вася, беря ложку.

— Макароны, — сказала Валя.

— Ххыхыхых!.. Как в тюрьме…

Валя быстро на него взглянула. Вася поймал ее взгляд.

— Что смотришь? — спросил он. — Как прокурор?

— Ничего, — ответила Валя, отводя глаза.

Позже, когда они улеглись на свои койки в натопленном вагончике, Валя спросила:

— А ты там, на берегу, говорил… говорил…

— Что? — осоловело спрашивал Вася.

Тепло и сытость разморили его, да и целый день труда, физического труда, к которому он вовсе не был привычен.

Валя молчала, вздыхала.

— Что… — снова пробормотал он, уже почти засыпая.

— Про Фуджу, — сказала Валя. — Это твоя баба?