Обрученные с Югом - Пэт Конрой Страница 99

Шеба протянула мне руку, я принял ее, словно это была пачка динамита. Мой отец поставил пластинку «Love Is Blue» — инструментальная мелодия, завораживающая, как чарлстонские улицы. Обхватив свободной рукой талию Шебы, я притянул ее к себе, и мы начали танцевать — не думать, а танцевать, и благодаря Шебе казалось, что я умею это делать. Я хотел, чтобы музыка длилась вечно. Но пластинка закончилась, наше время истекло, и мы с Шебой отошли на шаг друг от друга. Она сделала реверанс, я поклонился. Я казался себе настоящим кавалером, блистательным, неотразимым, не похожим на жабу.

Зазвонил телефон, я подбежал и снял трубку.

— Это Лео Кинг? — спросил женский голос.

— Да, это я.

— Говорит Джейн Паркер, ассистентка доктора Колвелла. В нашем графике произошли изменения. У доктора Колвелла будет возможность прооперировать Старлу Уайтхед в эту пятницу, в восемь утра. Она сможет явиться?

— Да, Старла Уайтхед будет в восемь утра в клинике. — Я вернулся к танцующим и объявил: — Старла, доктор Колвелл вылечит тебе глаза.

Все встретили новость с ликованием. Старла подошла к Найлзу, и они, прижавшись друг к другу, плакали, незаметно, еле слышно. Все-таки бремя горестей безмерно тяготило их, даже в этот вечер, когда мы научились танцевать.

Я считаю прошлое важнейшей частью нашей жизни, поэтому мои воспоминания отличаются такой скрупулезностью, которая, наверное, сильно раздражает. Но цвет, запах, музыка всегда, как ключ, отпирают дверь в прошлое, открывают, как пароль, доступ к утраченному и забытому. Этот пароль действует так безотказно, что я просто диву даюсь. Ежедневный маршрут, что я проделывал, доставляя газеты, записан в моей памяти в виде череды запахов, собачьего лая, хруста гравия под ногами утренних бегунов, разговоров о новостях с Юджином Хаверфордом и безудержных фантазий — им я предавался, нажимая на педали, грезя о прекрасном будущем, ради которого и трудился в поте лица. Эти воспоминания по прошествии лет сохраняют свежесть и благоухание, поэтому я всегда с такой радостью отворяю дверь в прошлое, будучи уверен, что оно ждет меня таким, каким было в ту пору, когда формировало мое будущее.

В тот день, когда Старле должны были делать операцию, я развез газеты как никогда споро и скоро. Я не пошел с родителями на мессу и на завтрак к Клео. Вместо этого я прямиком поспешил в приют, где меня уже ждали Старла и Найлз. Мистер Лафайет открыл ворота ключом размером с кинжал. Он обнял Старлу и пожелал ей удачи. Я впервые обратил внимание, что на людях Старла не снимает темных очков, которые ей подарила Шеба. Они с Найлзом сели на заднее сиденье автомобиля. У Старлы дрожали руки, а Найлз пытался успокоить ее.

— Сестра ужасно боится, — пояснил Найлз.

— Всякий на ее месте боялся бы. Это естественно, — ответил я.

— Она хочет, чтобы я был с ней в операционной.

— В хирургическом отделении строгие правила. Тебя не пустят в операционную.

— Мне кажется, я не выдержу, если Найлза не будет рядом, — слабым, дрожащим голосом сказала Старла. — Представить не могу, что кто-то ножом будет резать мне глазное яблоко. Я не хочу туда ехать.

— Доктор Колвелл говорит, что операция пройдет отлично, — попытался я успокоить ее. — У тебя будут прекрасные глазки, всем на зависть. Неужели ты предпочитаешь всю жизнь носить темные очки? Ты что, даже спишь в очках?

— Да, — призналась она, поразив меня простодушием и искренностью. — Я снимаю их только в душе. Каждый раз мне так и хочется расцеловать Шебу, когда встречаю ее. Ты не представляешь себе, каково это — быть не как все.

— Тебе больше не понадобятся очки, клянусь, — сказал я. — Послушай меня, Старла. Доктор Колвелл приведет в порядок твои глаза.

— По-моему, ты вообще не слышишь, что она говорит, дружище, — вмешался Найлз. — Не хочет она никакой операции. Мы не поедем в клинику.

— Я все слышу, дружище, — ответил я, нажав на тормоз. — Я устроил Старлу к лучшему чарлстонскому специалисту. Он согласился прооперировать ее бесплатно. К тому же я прекрасно понимаю, что чувствует твоя сестра. Мне дали прозвище Жаба из-за очков — стекла такие толстые, что глаза кажутся выпученными. Я знаю это. У меня есть зеркало. Если бы мне могла помочь операция, я высадил бы твою сестру из машины и сам лег на операционный стол к доктору Колвеллу. Если ты, Найлз, не хочешь ехать, вылезай из машины. Оставь нас одних. Через пару часов все будет сделано.

Найлз посмотрел на сестру.

— Да, Найлз, он прав, — сказала Старла.

— Конечно, он прав. Я сказал, что мы не поедем, потому что ты просила меня. А так-то он, и ежу понятно, прав. Еще бы Жаба не был прав, черт подери!

Я с облегчением вздохнул.

— Моя бессердечная мать разрешила нам пропустить уроки и побыть в клинике до конца операции.

— Здорово! Она молодец, — откликнулась Старла.

— И вообще, она сильно переживает за вас, — продолжал я. — Хоть никогда вам этого не скажет. Она считает, что вам выпала трудная доля. Вот мы и приехали. Выходите, а я припаркую машину. Ступайте в хирургическое отделение, там тебя уже ждут, Старла.

— А доктор Колвелл делал раньше такие операции? — встревоженно спросила Старла. — Я хотела узнать у него во время осмотра. Но он был так добр, что я постеснялась.

— Если честно, ему приходилось оперировать и раньше, только не на глазах. Его специальность — удаление подошвенных бородавок, — ответил я.

— Ну ты даешь, сукин сын! — фыркнул Найлз. — Нашел время шутить. Я тебе всыплю, как только окажемся в приемной.

— Он шутит? — переспросила Старла. — Слава богу! Нет, шутка сейчас не помешает. Как раз то, что надо. Мне нужно взбодриться… развеселиться… посмеяться… — бормотала она дрожащими губами.

— Ну так посмейся, Горная Женщина! — одобрил я. — Я слышал, нет женщин отважней, чем горные.

— Никогда не дразнись, Жаба, — попросила Старла и, выходя из машины, ударила меня по плечу. — Дай честное слово, что не будешь дразнить меня циклопом, если операция не удастся.

— Даю честное слово.

После того как мы, проводив Старлу, прождали в приемной час, Найлз стал метаться по комнате, будто тигр по клетке, мышцы его напряглись, глаза сверкали. Вдруг дверь открылась и вошла Фрейзер Ратлидж, она обняла Найлза, как сестра. Клиника находилась на один квартал севернее «Эшли-Холла», частной школы, в которой училась Фрейзер. Она попросила разрешения уйти с урока, чтобы навестить больную подругу. Фрейзер прошептала Найлзу на ухо несколько слов, я их не расслышал, но заметил, как мышцы на плечах Найлза расслабились. Он послушно сел. Фрейзер подошла ко мне и, крепко обняв, сказала:

— Последние дни мы только о тебе и говорим за обедом, Лео.

— С чего бы это?

— Чэд признался, что порвал с Молли. Эта новость всех поразила, как атомная бомба. Потом позвонила мать Молли и сообщила, что Чэд пригласил на танцы эту шлюху Беттину Траск.