Запри все двери - Райли Сейгер

* * *

Райли Сейгер – псевдоним бывшего журналиста, редактора и графического дизайнера, который раньше публиковался под своим настоящим именем. Роман «Последние Девушки», первый триллер Райли Сейгера, ныне профессионального писателя, стал бестселлером во всем мире и был отмечен самим Стивеном Кингом. Права на экранизацию приобрела киностудия Universal Pictures.

Вторая книга Сейгера, «Моя последняя ложь», вышла в июле 2018 года. На нее писателя вдохновили классический роман и фильм «Пикник у Висячей скалы», а еще – одна ужасная неделя, которую десятилетний Сейгер провел в летнем лагере.

Райли Сейгер родился в Пенсильвании, а сейчас живет в Принстоне, штат Нью-Джерси. Когда он не работает над новым романом, он читает, гуляет и старается как можно чаще ходить в кино. Его любимый фильм – «Окно во двор». Или «Челюсти». А если честно, наверное, «Мэри Поппинс».

Книги автора:

• Последние Девушки

• Моя последняя ложь

• Запри все двери

В лучших традициях «Ребенка Розмари». У городской паранойи появился новый готический адрес.

Напряженный триллер с сильным сюжетом.

Автор, пишущий под псевдонимом, умело комбинирует зловещие события и городские легенды, добавляя элемент социального комментария. А финальный твист превращает книгу в нечто большее, чем просто бульварный роман.

Бартоломью – это дом, полный ужасающих тайн. В его темных коридорах за каждым углом прячется неожиданный твист. Запирать двери уже поздно – ужас давно внутри. Лучший из прочитанных мной в этом году триллеров!

Третье по счету переосмысление Сейгером традиционных для хорроров мотивов. «Запри все двери» – это захватывающий триллер-«перевертыш», этакий «Ребенок Розмари», мастерски интерпретированный автором.

Темнота резко сменяется светом, и я просыпаюсь.

Кто-то раскрывает мой правый глаз. Затянутые в латекс пальцы нетерпеливо раздвигают мне веки, словно непослушные жалюзи.

Снова свет. Резкий. Невыносимо яркий. Мне в глаз светят фонариком.

Потом то же самое проделывают с моим левым глазом. Раздвигают веки. Светят фонариком.

Потом мои глаза оставляют в покое, и я вновь погружаюсь во тьму.

Чей-то голос. Мужской, мягкий.

– Вы меня слышите?

Я открываю рот, и мою нижнюю челюсть охватывает боль. Пронзает шею и щеку.

– Да.

Я едва могу говорить. Мой рот совершенно пересох. Но на губах я ощущаю что-то влажное с привкусом металла.

– Это кровь?

– Да, – отвечает тот же самый голос. – Но могло быть и хуже.

– Намного хуже, – добавляет другой голос.

– Где я?

Первый голос отвечает:

– Вы в больнице, милая. Нам нужно провести еще пару обследований, чтобы понять, насколько серьезно вы пострадали.

Тут я понимаю, что двигаюсь. Я слышу звук колесиков, скользящих по полу, и ощущаю легкое покачивание каталки, на которой лежу. До этого мне казалось, будто я парю в воздухе. Я пытаюсь пошевелиться, но не могу. Мои руки и ноги привязаны к каталке. Что-то обвивает мою шею, фиксируя голову на месте.

Я не одна. Рядом по меньшей мере три человека. Двое говорящих и третий, толкающий каталку. Я ощущаю чье-то теплое дыхание на мочке уха.

– Давайте проверим, что вы помните. – Снова первый голос. Самый разговорчивый. – Можете ответить на пару вопросов?

– Да.

– Как вас зовут?

– Джулс. – Я делаю паузу – меня раздражает теплая влага на губах. Я пытаюсь слизнуть ее непослушным языком. – Джулс Ларсен.

– Здравствуйте, Джулс, – отвечает мужчина. – Меня зовут Бернард.

Я пытаюсь поздороваться в ответ, но у меня все еще болит челюсть.

Как и вся левая сторона тела, от плеча до колена.

Как и голова.

Боль накатывает на меня волной за считаные секунды, хотя до этого я почти ничего не чувствовала. Или, возможно, была просто не в состоянии ее воспринимать.

– Сколько вам лет, Джулс? – спрашивает Бернард.

– Двадцать пять. – Я замолкаю, пытаясь справиться с новым приступом боли. – Что со мной случилось?

– В вас врезалась машина, милая, – говорит Бернард. – Или же вы врезались в машину. Мы не до конца разобрались в деталях.

Я ничем не могу ему помочь. Я не помню никакой машины. И вообще ничего не помню.

– Давно?

– Всего несколько минут назад.

– Где?

– Возле Бартоломью.

Я непроизвольно распахиваю глаза.

Мне в лицо бьет яркий флуоресцентный свет. Бернард идет рядом с каталкой. Он одет в яркую больничную униформу, у него темная кожа и добрые карие глаза. Я смотрю прямо в них и прошу:

– Пожалуйста, не отправляйте меня обратно.

Лифт напоминает мне птичью клетку. Просторную и нарядную клетку – тонкие прутья и позолота. Заходя в лифт, я невольно думаю о птицах. Экзотических, ярких, элегантных птицах.

В отличие от меня.

А вот женщина рядом со мной в своем синем костюме от «Шанель», с безупречно уложенными светлыми волосами и дорогими кольцами на ухоженных руках как раз такая. На вид ей около пятидесяти. Может, чуть больше. Ботокс придает ее коже упругость и сияние. Ее голос чем-то напоминает шампанское – звонкий и искрящийся. Даже имя у нее соответствующее – Лесли Эвелин.

Все-таки это собеседование, так что я тоже в костюме.

Черном.

Не от «Шанель».

Туфли я купила на распродаже. Мои каштановые волосы до плеч явно нуждаются в стрижке. Я бы зашла к парикмахеру, но даже это мне не по карману.

Кивая, я пытаюсь изобразить заинтересованность в рассказе Лесли Эвелин:

– Лифт сохранился в неизменном виде, само собой, как и главная лестница. В лобби почти ничего не поменялось с 1919 года. В те времена здания строили так, чтобы они могли простоять века.