Соборы пустоты - Анри Лёвенбрюк

Тайна жизни сводится к тому, что она лишена всякого смысла, хотя какой-то смысл придает ей каждый из нас.

Чоран

Природа не терпит пустоты. Как и я.

Головокружение отражает наше непростое отношение к пустоте. Она вызывает у нас ненависть, как все враждебное, страх перед неизведанным и в то же время манит, как любая опасность. Испытывать головокружение — значит еще и смаковать возбуждение, которое порождает в нас зов бездны: того, кто, не чуя под собой ног, подходит к ее краю, может вдруг охватить неодолимое желание броситься в ее объятия. Зачем? Возможно, чтобы узнать тайное место, из которого мы вышли и куда однажды вернемся.

Завороженные пустотой, мы творим безумства.

Закрывая за собой тяжелую железную дверь, Чарльз Линч отчетливо сознавал, что у него только два выхода: свобода или смерть.

Выбраться из подземного лабиринта или сгинуть в нем навсегда.

Кровь стучала в груди и висках в тревожном ритме погребального барабана, а открывавшийся перед ним туннель напоминал коридор, ведущий к месту казни. Он постарался не поддаваться гнетущему впечатлению: отступать было поздно.

Глубоко вдохнув, он сжал кулаки и пошел вперед, сначала не торопясь, чтобы не шуметь, затем все быстрее. Нетерпение теперь взяло верх над осторожностью.

Эхо его шагов отражалось от серых бетонных стен. Всего несколько десятков метров отделяло его от двери, которая — в этом он был почти уверен — наконец выведет его наверх, наружу, на поверхность. Где именно? В каком городе? Регионе? Об этом он ничего не знал. Даже не был уверен, в какой стране окажется. Зато он наверняка выйдет на свет божий. Тот самый, которого не видел уже два месяца.

Раздираемый надеждой на скорое освобождение и страхом быть застигнутым у самого выхода, не сводя глаз с электронного замка на двери, он устремился вперед. Оставалось каких-то двадцать метров. Несколько рывков. Но ему уже давно не приходилась так бегать! Чарльзу Линчу стукнуло шестьдесят пять, спортсменом он никогда не был, и теперь ему не хватало дыхания. И все-таки он не замедлил бег: сейчас все зависело от этого последнего усилия.

Внезапно завыла тревожная сирена и на обоих концах коридора замигали лампочки, через равные промежутки заливая пол красным светом. Линч прибавил шагу.

Конечно, его побег уже обнаружили. Он так и знал — в конце концов охранники заметят, что он повредил камеры слежения. Теперь все зависело от времени. Возможно, от каких-то секунд.

Добравшись до конца туннеля, он бросился к циферблату рядом с замочной скважиной. Откинул прозрачную пластмассовую крышечку и потер потные ладони. Затем неуверенно начал вводить комбинацию. Сердце рвалось из груди. Руки тряслись. А если ему не удалось перепрограммировать код? Или охранники успели перезагрузить систему безопасности? Тогда все его старания, тщательно подготовленный план — все пойдет прахом…

Ну нет. Он обязан победить. Вернуться во внешний мир, с кем-то связаться, позвать на помощь. Большего ему и не надо. Ради себя, ради дочери и тех, кто остался внутри.

Уши раздирал вой сирены. Он стиснул зубы и в шестой раз нажал на кнопку, чтобы ввести последнюю цифру кода, который сам и изменил. 110184. Дата рождения его дочери.

Секунда тишины показалась ему вечностью. В замке что-то затрещало, и наконец послышался долгожданный щелчок: цилиндрические штырьки вышли из пазов.

Чарльз Линч потянул массивную ручку, и дверь с диким скрежетом распахнулась. За ней показались широкие ступени старой каменной лестницы, тонувшей во мраке.

Беглец нахмурился. Запах сырости, паутина, покрытый пылью пол… Все это совсем не походило на то, к чему он привык за эти два месяца, и совсем не то он ожидал увидеть. На самом деле он надеялся сразу же выйти на дневной свет, но, как видно, придется двигаться дальше. Главное, не сдаваться: наверняка, поднявшись наверх, он выберется на свободу. Он шагнул за дверь.

Ноги подгибались, грудь теснила тревога, но он осторожно начал подъем. Шероховатые бетонные стены подвала сменились неровной старинной кладкой. Опираясь правой рукой о грубые камни и стараясь не оступиться, он ускорил шаг. Но едва Чарльз одолел первые ступени, как позади в коридоре раздались яростные крики.

Охранники уже идут по его следам.

Сердце забилось сильнее. Он стиснул зубы. Еще не все потеряно.

Забыв обо всем, перепрыгивая через ступени, Линч ринулся наверх. Вскоре он различил в темноте трухлявую деревянную дверцу. Он преодолел последние метры и, не колеблясь, распахнул ее.

То, что он увидел, потрясло его. Раскрыв рот, Линч застыл на месте, словно завороженный неожиданной картиной.

Он оказался внутри величественного полуразрушенного собора.

Настоящего готического собора.

Контраст с современным подземным комплексом был разительным. И все же это не сон. Сквозь разбитые витражи, окрашиваясь в разные цвета, лился солнечный свет. Среди заросших развалин угадывались церковные скамьи, статуи, кадильницы, алтарь… Лианы, прямые, как и толстые каменные колонны, словно вторя им, делили пространство на квадраты, пересекая полосы тени и света. Пол был усеян камнями, целыми блоками, упавшими со свода и покрытыми липкой грязью. Повсюду валялись опрокинутые стулья и пюпитры…

Шум шагов за спиной вывел Чарльза Линча из оцепенения. Сейчас не время восхищаться архитектурой собора, охранники вот-вот настигнут его. Он бросился к большой двери в самом конце нефа. Дневной свет пробивался сквозь щели вокруг деревянных створок.

Перепрыгивая через обломки, Линч пробежал вдоль бокового нефа. Уже у самого выхода позади себя в полумраке трансепта он различил фигуры подоспевших охранников.

Он протиснулся между двумя огромными створками. И тут же отвернулся, моргая, чтобы привыкнуть к ослепительному солнечному свету, которого так давно не видел. Затем постепенно рассмотрел открывшийся ему невероятный пейзаж.

Это было подобно удару ножом в сердце. То, что предстало перед ним, ошеломило его не меньше, чем переход от подземелья к готическому собору. Голова закружилась, а плечи поникли, словно на них навалилось бремя всего человечества.

В густом, насыщенном влагой воздухе сплелись бесчисленные гигантские растения и деревья, одно зеленее другого. Лианы, папоротники, кедры, плодовые деревья… В гуще устремленных ввысь великанов раздавались пугающие крики невидимых животных.

В отчаянии Чарльз Линч осознал, что он затерян в самом сердце лесов Амазонии. От любого жилья, от надежды на помощь его отделяют тысячи километров. Одного он никак не мог понять: откуда посреди джунглей взялся готический собор?