Падение сквозь облака - Анна Чилверс

Посвящается Джонни, Лори Паркс

В проходе стоял парень. Он смотрел на поверхность стола и не отрывал от нее глаз, хотя я сверлила его взглядом. Когда миновали Рединг, он выпил четвертую банку пива и отправился в туалет. Я оставила попытки читать книгу и стала разглядывать мелькающий за окном пейзаж. Там бродили бурые и белые коровки, над темными водами медленной реки витало майское цветение, над вспаханными полями кружили грачи. Хорошо бы нам купить немного пива. Он выпил четыре банки, а времени было только полпервого дня.

Я ехала поездом из Лондона вместе с папой и его коллегой Маркусом Салливаном, моим университетским преподавателем и, кроме того, моим любовником, о чем папа не знал. Предполагалось, что на лето я уеду в Египет на археологические раскопки, но поездка сорвалась в последний момент из-за нестабильной политической обстановки. Мы ехали в аграрный Уилтшир, где жили мои родители. Я пыталась читать «Элементарные частицы» Мишеля Уэльбека, но не могла сосредоточиться.

Когда этот парень встал напротив, на меня пахнуло резким запахом застоявшегося пота и алкоголя. От этого меня не стошнило. От этого у меня появилось желание сунуть нос ему под мышки. От этого возникло желание упиться до упаду. У парня были жирные волосы, его одежда явно нуждалась в стирке. Он носил старую кожанку, которая выцвела на локтях и воротнике. Интересно, заметят ли отец и Маркус, если я пройду по проходу между рядами столиков, чтобы сесть рядом с ним. Отреагируют ли они как-нибудь на это. Но вот старая леди, которая только что вошла, расположилась за его столиком вместе со своим журналом и сэндвичами домашнего приготовления. Он будто не заметил ее, когда вернулся.

Они ехали вдвоем до Плимута. Проводник, проверяя билеты, ворчал себе под нос:

— Эксетер, Рединг, Плимут, Эксмут, пересадка в Эксетере. — Подойдя к ним, он произнес: — Так, Плимут, снова Плимут. — Он возвысил голос, как будто обрадовался встретить их обоих в одном ряду.

Мне хотелось обругать проводника. Я взглянула на парня, надеясь обменяться с ним улыбками, но он не смотрел по сторонам. Папа протянул проводнику сразу три билета, и тот пробормотал, когда ставил на них шариковой ручкой отметки: «Так, так и так». Парень с жирными волосами не трогал билета, который лежал на столе там, где его положил проводник.

Маркус сидел напротив меня, у окна, в кресле, обращенном против хода движения поезда. Папа разместился рядом с ним, у прохода. У Маркуса были длинные ноги, и его колени касались под столом моих коленей, что вначале казалось случайным. Однако я почувствовала, как его ступня ползет вверх по моей ноге, после того как он сбросил свою туфлю. Он разглагольствовал о параллелях между Гильгамешем и Одиссеем — фактически пересказывал, даже не взглянув на меня, идею, которую я проводила в одном из своих эссе в прошлом семестре. Я знала, что возбуждаю его. В прошлом году я бы ответила ему взаимностью, просунув ногу меж его колен с желанием почувствовать, насколько далеко ее продвинула. Теперь меня это не колебало.

Старая леди вытащила термос и принялась что-то искать в своей сумке. Она не находила того, что искала. Старушка вздохнула и стала смотреть по сторонам. Ее взгляд перемещался по вагону и остановился на мне и моей книге. Я подняла книгу перед собой, чтобы леди могла увидеть на обложке девицу в неглиже. Леди не обратила на это внимания. Она окинула взглядом Маркуса и папу, увлеченных беседой, и стала осматривать проход, пока ее взгляд не уперся в парня, сидевшего напротив. Немного переждав, она подалась вперед:

— Простите, в этом поезде можно найти молоко?

Глаза парня чуть приоткрылись, он улыбнулся:

— Возможно, вы найдете его в вагоне-буфете.

Я с удивлением взглянула на него.

Он говорил на чистейшем языке обитателей графств, окружающих Лондон, языке, в котором чувствовалось влияние отличного образования и игры в крикет на зеленых лужайках. Он мог бы читать новости на Би-би-си. Впрочем, старая леди, держа в руке булочку, ничуть не удивилась, лишь выразила легкую досаду:

— Ох! Лучше избегать буфетов.

Она пробежала взглядом вагон и сосредоточилась на дверях, где появился мужчина с чашкой кофе и пакетом с сэндвичами.

— Это там?

Собеседник кивнул, затем придвинулся к ней ближе. Должно быть, он дыхнул на нее пивным смрадом, но если она и хотела отстраниться, то блестяще сдержала себя.

— Я принесу вам молока, — предложил парень, — все равно мне нужно еще пива.

Через пять минут он вернулся с сумкой, заполненной пивными банками, положил ее на сиденье рядом с собой. Несколько упаковок с молоком он передал женщине.

Нога Маркуса подобралась теперь к моим бедрам. Вскоре он нащупает кончиками пальцев жесткую линию шва на моих джинсах и станет надавливать на него, чтобы шов терся о его промежность. Иногда он проделывал это под столом на семинарах, когда вокруг находились другие студенты и даже преподаватели. Однажды он заставил меня испытать оргазм прямо на семинаре. Мне пришлось закусить губу и прижаться к стулу бедрами и ягодицами возможно теснее, чтобы не выдать себя. Он же всегда умудрялся оставаться в теме учебного процесса. После этого я приходила к нему в кабинет, он запирал дверь, и мы трахались на полу, иногда на кресле или на столе, если на нем было достаточно свободного места. Интересно, как скоро он надеется трахнуть меня на этот раз.

На вокзале нас встретит мама. Приехав домой, мы попьем чаю, затем папа утащит Маркуса в свою библиотеку до самого обеда. Они продолжат беседу за вином. Следовательно, предположила я, мы займемся любовью, когда папа и мама лягут спать. Если он не рассчитывает быстро перепихнуться в ванне или где-нибудь еще.

Большой палец его ноги нащупал шов и с усилием нажал на него. Я резко встала.

— Хочу пива. Пойду в буфет.

Маркус быстро отдернул ногу. Они с папой устремили на меня взгляды.

— Скоро мы будем на месте, — сказал папа. — Нельзя ли подождать?

Я пожала плечами и пошла по проходу.

Дойдя до вагона-буфета, я передумала насчет пива. Стала разглядывать книги и журналы. Интересно, почему Маркус так злил меня? Не из-за того, конечно, что я возлагала на него какие-то надежды. Всегда сознавала, что трахаюсь с ним просто так, для забавы.

В прошлом году мы хихикали, как наивные дети, лежа на узкой кровати, в которой я спала с семилетнего возраста. На подушке сидел мой плюшевый медвежонок. Потом Маркус говорил за медвежонка забавным голосом, а я отвечала ему от имени своей старой тряпичной куклы. Мы занимались любовью и в саду под окном спальни моих родителей. Он закрывал мне рот рукой, чтобы я не стонала. Тогда целых две недели прошли на взводе, и я полагала, что Маркус снова надеялся именно на это.

Но эти раскопки в Египте все изменили. Мы собирались поехать вместе, только я и он. Он планировал оставить жену и детей и уехать со мной на все лето. Когда это не получилось, я полагала, что мы могли бы придумать что-нибудь еще — в мире достаточно мест для археологических раскопок. Могли бы поехать в Южную Америку, в Китай, куда-нибудь еще. Лето было в наших руках. Я даже просила его съездить со мной в Гластонбери. Но он сказал, что это слишком сложное предприятие. Заподозрит жена. Мой папа пригласил его приехать в гости и поработать над книгой, которую они писали вместе вот уже пять лет, поэтому у нас появилась возможность побаловаться. Как в прошлом году.