Убийство в стиле action - Питер Джеймс Страница 10

И после всего этого надо же было такому случиться!

Перед глазами поплыли газетные заголовки: «Неизвестная женщина погибла в сорвавшемся лифте».

Нет. Ни за что на свете.

Она взглянула на стеклянную панель на крыше, потянулась, толкнула. Никакого эффекта.

Сильней поднажала.

Безрезультатно.

Она должна поддаться. Эбби выпрямилась, насколько сумела, уперлась в панель обеими руками, толкнула со всей силой. Но кабина только опять закачалась, стукаясь в стенки шахты с тем же глухим гулом – бум-м-м.

Наверху послышался шорох. Отчетливый, долгий, будто оттуда шла помощь.

Она снова прислушалась, стараясь сдержать хриплое дыхание и барабанный бой сердца. Прислушивалась целых две минуты с такой болью в ушах, какая возникает в самолете, только в данном случае не от высоты, а от страха.

Но это был лишь нескончаемый треск троса и время от времени гулкий металлический скрежет.

11 сентября 2001 года

Стиснув трубку радиотелефона, Лоррейн выскочила из шезлонга, промчалась по настилу, едва не споткнувшись об Альфи, влетела из дворика в дом, глубоко утопая ногами в мягком белом ковре, тряся пышной грудью и золотой цепочкой на щиколотке.

– Он там… – дрожащим голосом шепнула она сестре в телефон. – Сейчас как раз должен быть там…

Схватила пульт дистанционного управления, нажала кнопку, включив первый канал Би-би-си. Сразу узнала на картинке, снятой дергавшейся ручной камерой оператора, высокие серебристые башни-близнецы Всемирного торгового центра. Густой черный дым практически заволакивал верхние этажи одного небоскреба, над которым высилась, вонзаясь в голубое безоблачное небо, черно-белая мачта.

О боже. Господи Иисусе. Ронни там. В какой башне у него назначена встреча? На каком этаже?

Она едва слышала возбужденный голос американского комментатора, который тараторил, захлебываясь:

– Не легкий, а большой самолет! О боже… Господи помилуй…

– Я тебе перезвоню, Мо, – пробормотала Лоррейн. – Сейчас же. – Настучала номер мобильника Ронни. Через пару секунду раздались короткие гудки. Занято. Она опять набрала. И опять, и опять.

Боже мой, Ронни, пожалуйста, пусть с тобой ничего не случится… Милый, прошу тебя, уцелей!

Услышала в телевизоре вой сирен. Увидела людей, смотревших вверх. Повсюду застыли в причудливых позах толпы мужчин и женщин в нарядных костюмах, в рабочей одежде, одни прикрывают ладонью глаза, другие нацеливают фотокамеры. Вновь появились башни-близнецы. Одна изрыгает черный дым, пачкающий голубое прекрасное небо.

Лоррейн задрожала, замерла на месте.

Сирены взвыли громче.

Почти никто не двигался. Лишь несколько человек бежали к башням. Показалась пожарная машина с длинной лестницей, послышался пронзительный рев сирен, раздирающий воздух.

Она снова попробовала набрать номер Ронни. Занято. Еще раз. Занято. Без конца занято.

Перезвонила сестре, прокричала в слезах:

– Не могу дозвониться!..

– Лори, все будет хорошо. Ронни молодец, ничего с ним не случится.

– Как… это могло произойти? Как самолет мог врезаться в башню? – вопила Лоррейн. – Я имею в виду…

– С ним все в полном порядке. Ужас, просто невозможно поверить. Знаешь, вроде какой-нибудь катастрофы в кино…

– Я кладу трубку. Вдруг он позвонит. Сама сейчас буду дозваниваться.

– Сразу мне сообщи.

– Конечно.

– Обещаешь?

– Угу.

– Уверяю тебя, дорогая, что с ним все в порядке.

Лоррейн разъединилась, завороженная картинкой на телевизионном экране. Снова принялась набирать номер Ронни. Набрала только до половины.

Октябрь 2007 года

– Я величайшая любовь в твоей жизни? – спрашивала она. – Да? Правда?

– Правда, – отвечал Грейс.

– Не врешь? – усмехалась она.

Они обедали и выпивали в кафе «Куполь» в парижском квартале Сен-Жермен, а перед возвращением в гостиницу брели изумительным июньским днем по берегу Сены.

Кажется, что, пока они были вместе, всегда стояла прекрасная погода. Как сейчас.

Сэнди сидела перед ним в очаровательной спальне, загораживая солнечный свет, лившийся сквозь оконные жалюзи. Пряди светлых волос падали на веснушчатые щеки. Встряхнув головой, она рассыпала их по лицу, как бы его припудрив.

– Эй, слушай, мне надо прочитать сообщение…

– Как мне это надоело, Грейс! Тебе вечно надо что-нибудь читать… Мы в Париже! У нас романтические каникулы! Я тебя больше не привлекаю? – Чмокнула его в лоб. – Читать, читать, читать… Работать, работать, работать… – Снова поцеловала. – Тоска, тоска, тоска!

Отодвинулась, уклонившись от объятий, дразня и маня. Груди почти вываливались из крошечного купального лифчика. Он взглянул на длинные загорелые ноги и вдруг загорелся желанием.

Она придвинулась, ощупала член.

– Это что, для меня? С ума сойти! Я бы сказала, кое-что настоящее.

Внезапно лицо ее стало невидимым в ослепительном солнечном свете, черты полностью растворились, он смотрел в слепой темный овал, окруженный сияющими золотом волосами, похожий на луну, затмившую солнце. Накатила паника – на долю секунды забылось, как она выглядит.

Потом снова увидел и пробормотал:

– Никого и ничего на свете не любил так, как тебя…

Солнце как бы накрыла туча, температура понизилась, с ее лица схлынула кровь, как у больной, умирающей.

Он обнял ее за шею, притянул к себе, окликнул:

– Сэнди! Милая…

От нее шел незнакомый запах. Кожа вдруг стала другой, жесткой. Разнесся резкий запах гнили, земли и кислых лимонов.

Свет погас полностью, словно кто-то внезапно щелкнул выключателем.

Рой услышал эхо собственного голоса в пустом сыром воздухе.

– Сэнди! – Крик застрял в горле.

Опять вспыхнул свет. Пронзительный свет прозекторской. Он снова посмотрел ей в глаза. И вскрикнул.

Это глазницы черепа. В его объятиях скелет.

– Сэнди!.. Сэнди!..

Свет изменился, пожелтел, смягчился. Скрипнули пружины кровати. Послышался голос:

– Рой?

Голос Клио.

– Рой! Не спишь?

Он затрясся.

– Я… я…

Уставился в потолок, растерявшись, моргая, обливаясь потом.