Вилла загадок - Дэвид Хьюсон Страница 10

Иногда Эмилио думал о том, кто кому потакает. С тех пор как Мики вернулся домой, он стал задумываться об этом довольно часто.

Было уже позднее утро, и с самого завтрака эти двое постоянно цапались. Аделе, все еще в розовато-лиловой шелковой пижаме, развалившись на софе, просматривала каталог какого-то дома мод. По мнению Эмилио, она выглядела просто великолепно, но он понимал, что это дело вкуса. Она то и дело отхлебывала свежевыжатый ярко-оранжевый апельсиновый сок, по цвету почти не отличавшийся от ее чрезмерно коротких волос. Слуги килограммами закупали эти фрукты на рынке, и Аделе наблюдала, как Надя, мрачная повариха, которую она лично взяла на работу, выжимает из них сок. Аделе питалась практически одним апельсиновым соком, что прямо-таки сводило Мики с ума. "Наверное, из-за этого она такая тощая", – говорил он. Подобными разговорами он постоянно изводил своего старика. "Зачем было жениться на рыжей бабе, похожей на карандаш, если ты мог заполучить едва ли не любую римскую женщину?"

– Я и сейчас могу заполучить любую римскую женщину, – сказал ему Эмилио.

– Ну да. И что же тебе мешает?

– Просто не хочу иметь то, что есть у каждого. Понял?

– Нет, я не могу этого понять.

Тогда Эмилио обнял его своей большой рукой. Мики унаследовал внешность матери – тоже был худощавым, мускулистым и симпатичным. Но Эмилио презирал сына за то, что тот одевается не по возрасту и красит свои длинные, до плеч, волосы, придавая им неестественно светлый оттенок.

– Хватит! Что вы все время грызетесь? Прекратите – по крайней мере пока я рядом.

– Извини, – почтительно ответил Мики.

Старик и сам до конца не понимал, чем привлекла его Аделе. Она была не похожа на других женщин, с которыми ему приходилось спать, – холодная, предприимчивая, целеустремленная. Несмотря на молодость, она научила его нескольким новым трюкам. Возможно, дело именно в этом, а уж никак не в личности, о которой он, в сущности, не имел представления, не считая ее безмерных потребностей в деньгах и внимании. По правде говоря, она была просто дорогой игрушкой, живым украшением его жизни.

– Итак, – по очереди оглядев обоих, сказал Нери, – что собирается сегодня делать мое семейство?

– Может, куда-нибудь поедем? – спросила она. – Где-нибудь пообедаем.

– К чему все эти хлопоты? – усмехнулся Мики. – Можно послать кого-нибудь в Кампо, чтобы купил тебе пару листьев салата. Этого хватит на неделю.

– Эй! – взревел старик. – Придержи язык! И перестань гонять слуг за разной ерундой. Я плачу им не за то, чтобы они носили тебе сигареты.

Ничего не ответив, Мики вернулся к журналу, посвященному спортивным автомобилям. Нери знал, о чем он думает: "А за что же ты тогда им платишь?" Нери не хотел, чтобы слуги жили прямо в доме, но Аделе сказала, что их положение этого требует. Он же босс, значит, у него должны быть слуги. Тем не менее это его раздражало.

Эмилио Нери вырос в традиционной римской рабочей семье, положив массу усилий на то, чтобы выбраться из трущоб Тестаччо, и присутствие всех этих миньонов его до сих пор смущало. Ну пусть там дежурит пара охранников – это не проблема. Дом существует для семьи, а не для чужаков.

– У меня дела, – сказал Эмилио. – Нужно кое с кем увидеться. Вернусь к концу дня.

– Тогда я пойду за покупками, – разочарованно протянула она.

Мики неодобрительно покачал белокурой головой – Аделе делала слишком много покупок.

– Ты!

– Я, – закрыл журнал Мики.

– Пойдешь к этому вшивому Коцци. Заберешь деньги и проверишь несколько счетов. Этот мерзавец как-то ухитряется нас обманывать. Я это точно знаю. Мы за неделю должны получать от него больше, чем он отдает за месяц.

– И что сделать, если я что-то замечу?

– Если что-то заметишь? – Подойдя поближе, Нери взъерошил его дурацкие волосы. – Не разыгрывай из себя крутого парня. Этими вопросами займусь я.

– Но...

– Ты слышал, что я сказал.

Нери окинул взглядом обоих. Аделе вела себя так, словно мальчика вообще не существовало.

– Хотел бы я, чтобы свою энергию вы направили на мирные цели. Тогда моя жизнь стала бы чуточку легче.

Он ждал, но они даже не взглянули друг на друга.

– Вот она, семья! – проворчал Нери и, позвонив вниз, велел подать "мерседес", затем, набрав цифровой код, отпер большую металлическую дверь. Чем не тюрьма? Прятаться за охранниками, ездить в бронированной машине. Что поделаешь – уж таков сейчас мир. – Пока! – бросил Эмилио Нери и ушел не оглядываясь.

Мики немного подождал, делая вид, что продолжает читать. Наконец отложил журнал в сторону и посмотрел на женщину. Та уже покончила с апельсиновым соком и снова откинулась на кушетку – глаза закрыты, блестящие рыжие волосы разметались по белой кожаной обивке. Притворилась, будто дремлет, но оба знали, что это не так.

– Может, он и прав, – сказал Мики.

Аделе открыла глаза и лениво повернула голову, ровно настолько, чтобы встретиться с ним взглядом. "У нее очень красивые глаза, ярко-зеленые и живые. Взгляд, правда, не слишком смышленый, – подумал он. – Скорее ничего не выражающий, скрытный".

– Насчет чего?

– Нам стоило бы немного подружиться.

Она настороженно посмотрела на дверь. На лице явственно обозначился страх.

Встав, Мики потянулся и зевнул. На нем были черная футболка и облегающие модельные джинсы. Тремя этажами ниже громко хлопнула массивная входная дверь, и сразу же послышалось урчание отъезжающего "мерседеса".

Поднявшись с кушетки, Аделе Нери подошла к двери и задвинула засов, затем, приблизившись к своему пасынку, потянула вниз молнию на его ширинке и ухватилась за то, что было внутри.

– Тебе придется купить новую пижаму, – сказал Мики.

– Что?

Он сильно рванул ворот ее блузки. Шелк разорвался, обнажив маленькие белые груди. Немного их пососав, он стянул с нее брюки и помог окончательно освободиться от одежды. Пошарив руками по телу, он поработал языком над ее маленьким пупком, после чего опустился ниже, углубившись в заросли каштановых волос.

Распрямившись, Мики обхватил руками ее тугие ягодицы, сжал бедра и, приподняв женщину, прижал спиной к двери. Зеленые глаза смотрели прямо на него. Возможно, на сей раз они что-то выражали – например, вожделение. А может, и нет.

– Пока ты не оказалась поблизости, не испытывал особого желания трахать тощих цыпочек, – пробормотал он. – А теперь мне больше никого другого и трахать не хочется.

Она проворно работала руками, движения были грубыми и резкими, нежными и деликатными. Его плоть твердела прямо на глазах. Джинсы уже были спущены. Она обхватила ступнями его талию и, крепко держась, направила в себя его член.