Ночь длиною в жизнь - Тана Френч Страница 10

— А ты у Джеки не спрашивал?

— Так ей же девять было, сама не знает точно, что помнит, а что придумала. Говорит, миссис Дейли доктор в белом халате забрал…

— Не было докторов, — сказал брат, уставившись в потолок. — По крайней мере я не видел. — В свете уличного фонаря глаза Кевина поблескивали, как темные омуты. — Я помню Рози. Понятно, я совсем малец был, но… Помню вот как сейчас, представляешь? И волосы, и смех, и походку… Красавица!

— Это точно, — ответил я.

Дублин в те годы выглядел каким-то серо-буро-бежевым, а в Рози сочетался десяток ярких цветов: копна медных локонов до пояса, глаза — словно осколки зеленого стекла на солнце, алые губы, белая кожа, золотистые веснушки… Половина парней Либертис влюблялись в Рози Дейли, а самой ей было наплевать: она ни минуты не считала себя особенной. Ее фигура сводила мальчишек с ума, но Рози придавала этому не больше значения, чем заплаткам на джинсах.

В те времена монашки внушали всем девочкам, что женское тело — одновременно и выгребная яма, и банковский сейф, а мальчики — гадкие воришки. Как-то летним вечером я и Рози — мы, тогда двенадцатилетние, еще и не думали, что влюблены друг в друга — играли в «доктора». До того из обнаженной натуры я видел — да и то исподтишка — только черно-белые фотографии декольтированных кинозвезд; а тут, на расстоянии вытянутой руки, Рози, сбросив с себя одежду, как ненужный хлам, крутилась в тусклом сумраке номера шестнадцатого, подняв ладони, лучистая, смеющаяся — от этой мысли у меня и сейчас захватывает дух. По малолетству я даже не знал, чего хочу, однако ничто на свете не могло с ней сравниться — даже если б Джоконда шла по Большому Каньону со Святым Граалем в одной руке и с выигрышным лотерейным билетом — в другой.

Кевин тихо сказал, обращаясь к потолку:

— Поначалу мы и не подозревали ничего: проснулись, а тебя нет — ну, понятно, решили, что ты куда-нибудь пошел. Только сели завтракать, прибежала миссис Дейл и, подняла ор, тебя искала. Мы ей сказали, что тебя нет, а она давай вопить как припадочная, дескать, вещи Рози пропали, ты во всем виноват. Уж не знаю, что она себе навоображала — сбежали вы с Рози или дочку кто умыкнул. Па заорал на нее, ну тут и ма в крик, мол, заткнитесь оба, пока соседи не услышали…

— Представляю, — хмыкнул я. Миссис Дейли истерики закатывает не так, как моя мама, но с той же громкостью.

— А потом через дорогу начался ор, мы с Джеки пошли посмотреть, а там мистер Дейли швырял из окна Розины шмотки. В общем, вся улица наблюдала, что происходит… Честно тебе скажу, представление устроили хоть куда! — Кевин мечтательно улыбнулся.

Я не удержался от ответной улыбки.

— Эх, жаль, что я не видел!

— Ага. Чуть до мордобоя не дошло. Миссис Дейли объявила тебя подлым развратником, ма назвала Рози шалавой, мол, дочь в мать пошла, яблоко от яблоньки… Миссис Дейли взвилась аж до потолка.

— Ну, я бы поставил на ма. Весовая категория выше.

— Ш-ш-ш, услышит же!

— Да ей надо было сесть на миссис Дейли, та сразу бы и сдалась!

Мы прыснули со смеху, как дети.

— Миссис Дейли оборону держала будь здоров, — добавил Кевин. — Эти ее когти…

— Да чтоб тебя… Она до сих пор с ногтищами?

— Специально отращивает, чисто эти… Тьфу, забыл, как эти штуки называются!

— Секаторы?

— Не! У ниндзя такие… метательные звездочки, вот.

— И кто победил?

— Ма, конечно. Она выпихнула миссис Дейли на лужайку и захлопнула дверь. Миссис Дейли орала, колотила в дверь и все такое, а потом переключилась на мистера Дейли, закатила ему скандал из-за вещей Рози. Честное слово, впору было билеты продавать — цирк, да и только. Лучше любого сериала.

В нашей бывшей спальне па зашелся жутким кашлем, отчего кровать начала колотиться об стену. Мы затихли. Постепенно кашель прекратился и перешел в сиплое дыхание.

— Во всяком случае, — сказал Кевин, понизив голос, — на этом вроде и кончилось. Недели две все только об этом и талдычили, а потом постепенно забыли. Ма и миссис Дейли не разговаривали несколько лет; па с мистером Дейли и до того не разговаривали, так что разницы никто не заметил. Ма желчью исходила каждое Рождество, не получив от тебя открытки, но…

В восьмидесятые эмиграция была одним из трех главных способов сделать карьеру; а еще два — пойти в папочкину фирму или подать на пособие. Ма наверняка понимала, что хоть один из нас возьмет билет в один конец.

— А она не думала, что я сдох в канаве?

Кевин хрюкнул.

— He-а. Говорила, мол, с нашим Фрэнсисом ничего не случится. Копов мы не звали, в розыск тебя не объявили вовсе не потому, что… Нет, мы беспокоились, конечно, но подумали… — Кевин пожал плечами.

— Подумали, что мы с Рози сбежали вместе?

— Ага. Все же знали, что вы без ума друг от друга — и что про это думает мистер Дейли. Вполне понятная ситуация, понимаешь?

— Да, — ответил я. — Яснее ясного.

— А тут еще эта записка. От нее миссис Дейли крышу и снесло, когда в номере шестнадцатом листочек нашли, вроде как от Рози. Не знаю, говорила тебе Джеки или нет…

— Я читал, — сказал я.

Кевин повернул ко мне голову:

— Да ну?

— Вот тебе и ну.

Кевин ждал, но я не спешил с подробностями.

— А когда же… Значит, Рози тебе записку показала?

— Нет. Я листочек ночью нашел.

— Так Рози тебе записку оставила, не родителям?

— Не знаю. Мы договорились встретиться, а Рози не пришла. Потом я нашел записку, вот и решил, что она для меня.

Когда мне окончательно стало ясно, что Рози на самом деле не придет, потому что уже уехала, я надел на плечи рюкзак и пошел. Понедельник, утро, дело к рассвету; замерзший город вымер — только я, дворник и усталые рабочие, которые в стылом сумраке возвращались с ночной смены. Часы на Тринити сказали мне, что из Дан-Лири отправляется первый пароход.

На Баггот-стрит я нашел себе нору, в которой обитали вонючие обкуренные не то панки, не то рокеры и дворняга с разноцветными глазами по имени Кит Мун. Рокеры смутно помнили меня по каким-то общим тусовкам и подумали, что сами же и пригласили меня пожить у них. У одного типа была невонючая сестра с квартирой в Ранела, которая разрешала симпатичным ей парням указывать свой адрес в заявлении на пособие. Как выяснилось, я ей больше чем нравился, так что, когда я решил подать заявление в школу полиции, то место жительства указал честно. Подруга уже начала дудеть насчет женитьбы, но меня очень вовремя приняли и отправили учиться в Темплмор.

Но что за сука эта Рози; я верил ей, верил каждому слову. Рози никогда не юлила, выкладывала все без обиняков, не обращая внимания на чувства — за что я ее и любил. Ну и не только за это, конечно. Что поделать, воспитание сказывается: для меня тот, кто не плетет интриг, — самый интригующий человек. «Обещаю, что когда-нибудь вернусь», — написала Рози, и я верил ей двадцать два года. Все время — и пока спал с сестрой вонючего рокера, и пока гулял со вздорными, симпатичными, временными девицами, достойными лучшего, и пока был женат на Оливии и притворялся, что мне уютно в Долки, — я ждал, что Рози Дейли вот-вот войдет в дверь.