Посейдон - Пол Галлико Страница 10

В этот момент могло показаться, что сейчас пароход расколется пополам и уйдет на дно. В тишине прозвучал недовольный голос Майка Рого:

— Боже мой! Сойдите же, наконец, с моей ноги!

Один за другим раздалось сразу несколько взрывов: это взлетели на воздух три судовых котла.

И если первый крик корабля прозвучал как его предсмертный, то теперешняя последовательность звуков напоминала выворачивание наизнанку его внутренностей.

Машинное отделение прощалось с жизнью несколько медленней. Тяжелые турбины, динамо-машины, генераторы и насосы надавили на новоявленные полы так, что те, естественно, не выдержали. Измученный металл со страшным скрежетом начал прорывать обшивку корабля и опускаться на морское дно.

Правда, не вся ходовая часть судна сдалась так легко. Некоторые ее части застревали на половине пути, оставаясь по-прежнему внутри корпуса «Посейдона».

Итак, фантасмагорические стоны корабля, включающие в себя теперь уже не только лязг металла, но и крушение деревянных деталей, шипение пара, бульканье воды и вой пострадавших создали такую какофонию, страшнее которой ничего нельзя было себе вообразить, наверное, во всей Вселенной.

Пассажиры продолжали лежать, потрясенные и оглушенные громом, скрипом и грохотом рушащихся деталей корабля. Добавьте сюда зловещий свист пара, выходящего из оставшихся на своих местах котлов, и вы представите себе спуск в преисподнюю.

Внезапно в обеденный зал хлынул поток грязной воды, словно выплеснувшийся откуда-то под действием большого давления. Правда, он так же внезапно и стих, образовав большую и глубокую мутную лужу у вершины центральной лестницы, которая теперь стала ее основанием.

И, в довершение всего, в столовой погас свет.

И все же, благодаря тайнам плавучести, избытку воздуха в пустом трюме и тому, что тяжелые части машинного зала и котельной ушли в море, «Посейдон» не затонул, а продолжал держаться на воде. Его новая ватерлиния проходила чуть ниже потолка обеденного зала, который теперь, разумеется, стал полом. Тучи на небе рассеялись, и тусклый свет звезд лился в перевернутые бортовые иллюминаторы, напоминавшие пассажирам лайнера верхний ряд окон в часовне, освещающих хоры.

Корабль перестал содрогаться в предсмертных судорогах, только изредка откуда-то все еще доносились глухие удары, звон и лязг. Кое-где открывались люки, и в отсеки парохода с бульканьем стремительно заливалась вода. Затем снова становилось очень тихо, и в этой почти невыносимой тишине слышались стоны и призывы о помощи раненых и искалеченных людей.

Те, кто находился на верхней палубе и у капитанского мостика, погибли первыми. Среди них, конечно, сам капитан, его помощники, штурман, старшина-рулевой и все те матросы, которые несли вахтенное дежурство. Их либо сразу сбросило в море, либо изувечило при падении так, что выжить никто бы из них и не смог. Они не успели дотянуться до аварийного рубильника, чтобы поставить по всему кораблю автоматические водонепроницаемые двери-перегородки. Команда корабля даже не поняла, что же случилось с их судном. Дежурный в радиорубке был внезапно сброшен со своего места, а когда пришел в себя, то было уже поздно что-либо предпринимать. Двое его товарищей оказались зажатыми между своими койками, и, когда вся троица осознала, что произошло, вода уже врывалась к ним, унося с собой их жизни.

Смерть посетила все отсеки корабля. Члены команды в машинном зале и котельной погибли почти мгновенно, их безжалостно швырнуло в нефтяные озера, образовавшиеся на том месте, где когда-то стояли резервуары с топливом.

Несчастные пассажиры верхней палубы и палубы «А» умирали медленно.

Над первой палубой, где располагались каюты, находилось еще четыре: прогулочная палуба, шлюпочная, солнечная и спортивная. Их двери и окна, разумеется, не были рассчитаны на большое давление, их тут же вдавило внутрь, и море свирепо врывалось в помещения, топя всех тех, кто решил не выходить в тот вечер к ужину. Эти пассажиры погибли либо в своих собственных койках, либо были сбиты с ног и захлебнулись в залитых водой коридорах, пытаясь спастись бегством и не понимая, что по перевернутым лестницам никуда скрыться нельзя.

В обеденном салоне снова вспыхнул свет. Это включилось аварийное освещение низкого напряжения. При этом под ногами на полу-потолке тускло загорелась каждая шестая лампочка. В неясном свете обрисовывались странные фигуры спасшихся, понемногу приходивших в себя и один за другим поднимавшихся. Сейчас они больше напоминали бесплотных духов и прочих обитателей преисподней.

Лампочки с равными интервалами то вспыхивали ярче, то почти совсем угасали, и казалось, что освещение обладает собственным пульсом, вот-вот готовым замереть. Пассажиры изумленно оглядывались, кое-кто ползком перемещался по полу, то есть бывшему потолку, скользкому от воды, смешанной с кровью. Повсюду валялись битые стекла. Из разгромленной кухни разносился отвратительный запах перемешанной еды.

Столики и стулья, надежно прикрепленные к полу, теперь торчали с потолка, как фантастические гигантские грибы. Удерживаемые специальными решетками скатерти с бахромой свисали сверху лохмотьями.

В обеденном зале собралось примерно с полсотни пассажиров. Треть из них уже погибла или была серьезно ранена. Другие то вставали на ноги, то снова падали, тряся головами и стараясь понять, что же все-таки произошло с лайнером. Кое-кто предпочитал стоять на четвереньках, не уверенный в том, что кошмар закончился.

Хуже всего пришлось тем, кто прокатился по всей ширине зала, за исключением, пожалуй, только Весельчака и его подружки, легко отделавшихся. Столь же мало пострадала и группа Мэнни Роузена, известная как Клуб крепких желудков. Один за другим начали понемногу подниматься и их соседи по столикам: семейство Шелби, Мюллер, члены «разношерстного» стола, Рого и Роузены.

Майк Рого, отброшенный к макушке елки, только и смог выдавить:

— Боже мой! Что произошло?

Его жена Линда не переставала голосить:

— Господи Боже мой! Господи Боже мой! Господи Боже мой! Господи! Пресвятая Богородица, спаси нас!

Джейн Шелби первая начала перекличку своего семейства:

— Дик? Сьюзен? Робин? С вами все в порядке? Дик, что случилось?

— Не знаю, — честно отозвался Шелби. — Похоже, наше судно перевернулось вверх дном. Оставайтесь рядом со мной, никуда не отходите. Осторожней, смотрите под ноги, тут полно битого стекла!

Мэнни Роузен поднялся и сначала отряхнул с плеч мелкие осколки, затем обратился к жене:

— Ты не сильно ушиблась, мамочка?

— Мэнни, с тобой самим-то все в порядке? Ты не ранен, нет? — вместо ответа забеспокоилась Белль.

— Об этом же я хотел спросить тебя.

— Ну, если я способна задавать вопросы, значит, у меня все нормально, правда ведь?

— Ты можешь встать на ноги? — Мэнни помог супруге подняться, и так они застыли, не двигаясь, в неверном свете аварийных лампочек. Он — пузатенький и низенький, она — полнотелая и высокая, и оба дрожали, хотя почти не пострадали при падении.