Тугая струна - Вэл Макдермид Страница 11

Пока закипал кофе, она загребла миской кошачьего корма, повинуясь настойчивому мяуканью, за которым последовало энергичное чавканье, с которым Нельсон поедал свой завтрак. Она прошла в гостиную, из окна которой открывался прекрасный вид на устье реки, где в воздухе парила неправдоподобно легкая арка подвесного моста. Бросив взгляд на реку, окутанную туманом, в котором, казалось, без всякой опоры повис мост, она думала о своем предстоящем разговоре с начальником пожарной охраны. Высоко задрав хвост, в комнату вошел Нельсон. Кот немедленно вспрыгнул на подоконник, блаженно вытянулся и, выгнув шею, повернул голову назад, к Кэрол, требуя ласки. Кэрол погладила густую шерстку и произнесла:

— Это моя единственная возможность убедить того типа, что я кое-чего стою, Нельсон. Нужно, чтобы он был на моей стороне. Господи, ведь должен же хоть кто-то быть на моей стороне.

Как будто отвечая на ее слова, Нельсон лапой ударил ее по руке. Кэрол одним глотком допила оставшийся кофе и поднялась на ноги таким же легким движением, как ее кот. Одним из преимуществ графика ее новой работы, которое она скоро обнаружила, было то, что теперь она могла больше чем раз в месяц использовать свое членство в спортивном клубе. И это преимущество уже сказывалось в приятно окрепших мышцах и постройневшей фигуре. Было бы вдвойне приятно, имей она кого-нибудь, кто оценил бы ее фигуру, но занималась она не для этого. Занималась она для себя, потому что так чувствовала себя лучше. Она гордилась своим телом, наслаждаясь его силой и гибкостью.

Час спустя, обходя в обществе старшего пожарного Джима Пендлбери территорию центральной станции, она радовалась своей хорошей форме, пытаясь угнаться за местным длинноногим начальством.

— Вижу, дело у вас поставлено лучше некуда. Нам в полицейском управлении о таком только мечтать, — сказала Кэрол, когда они, наконец, добрались до его кабинета. — Вы просто обязаны рассказать, как это у вас получается.

— Нам столько раз урезали финансирование, что мы были буквально вынуждены оптимизировать все ресурсы, — ответил он. — Раньше у нас на каждой станции круглосуточно дежурил целый наряд штатных офицеров, но это, честно говоря, пустая трата денег. Я знаю, многие ребята были недовольны, но пару лет назад мы перешли на смешанный график дежурства штатных пожарных и почасовиков. Несколько месяцев потребовалось, чтобы утрясти штатное расписание, но в конце концов мне как начальнику стало значительно легче.

На лице Кэрол отразилось разочарование.

— Для нас это, к сожалению, не подходит.

Пендлбери пожал плечами:

— Мне трудно судить. Вы могли бы оставить часть сотрудников, чтобы справляться с ежедневной рутиной, а кроме них организовать ударную команду, которую использовали бы только в тех случаях, когда эти люди действительно были бы нужны.

— Что-то в этом роде у нас уже есть, — сухо ответила Кэрол. — Основной состав мы зовем ночной сменой, а ударная команда — это наши дневные бригады. К сожалению, спокойной обстановки у нас не бывает и мы никогда не имеем возможности их отпустить.

Разговаривая, Кэрол не переставала пополнять психологический портрет начальника пожарных, который мысленно составляла. Когда он говорил, его темные прямые брови топорщились и двигались туда-сюда над светлыми серо-голубыми глазами. Если учесть, сколько времени этот человек должен был проводить за письменным столом, его кожа выглядела на удивление смуглой, морщинки вокруг глаз, когда он не хмурился и не улыбался, казались белыми полосками. Наверное, часто выходит в море или рыбачит в устье реки, догадалась она. Когда он кивнул, соглашаясь с тем, что она говорила, ей в глаза бросилась проседь в его непокорных темных волосах. Значит, подумала Кэрол, внося поправки в свое первое впечатление, ему уже за тридцать. У нее была привычка составлять портреты новых знакомых, пользуясь терминами полицейских сводок. До сих пор ей не приходилось участвовать в составлении фоторобота, но она не сомневалась, что, доведись ей давать чей-то словесный портрет, пусть даже она видела этого человека всего один раз, полицейский художник нашел бы в ней идеальную свидетельницу.

— Ну а сейчас, когда вы видели, как мы работаем, вы готовы согласиться со мной, что если мы говорим: этот пожар смахивает на поджог, то наши слова — не полная чушь?

Пендлбери говорил спокойно, но в его глазах, устремленных на нее, ясно читался вызов.

— Я ни разу не сказала вам, что сомневаюсь в ваших словах, — невозмутимо ответила она. — Если что и вызвало мои сомнения, так это всегда ли мы относились к ним с должной серьезностью.

Она щелкнула застежками и достала из портфеля папку:

— Если у вас найдется время, мне бы хотелось, чтобы мы с вами еще раз вспомнили подробности этих происшествий.

Он склонил голову набок:

— Неужели я и впрямь слышу то, что слышу?

— Сейчас, когда я видела, как вы работаете, я просто не могу поверить, что мысль о маньяке-поджигателе никогда не приходила вам в голову.

Он потянул себя за мочку уха, оценивающе глядя на нее. Потом сказал:

— А я-то все ждал, когда кто-нибудь у вас там это заметит.

— Можно было как-то нам и помочь, подтолкнуть в нужном направлении, вам не кажется? — фыркнула Кэрол. — В конце концов, специалисты-то вы!

— Ваш предшественник был другого мнения.

С тем же равнодушным видом он мог бы обсуждать цены на рыбу. Весь энтузиазм, с которым до сих пор он говорил о своей работе, мгновенно улетучился. Его место заняла бесстрастная маска, он явно предоставил Кэрол самой сделать выводы. Не сказать, что выводы эти были очень утешительны.

Она положила папку на стол Пендлбери и раскрыла ее:

— Это дело прошлое. Теперь все иначе. Я правильно поняла, что сомнительные возгорания случались у вас и раньше?

Он взглянул на листок, лежавший сверху, и шмыгнул носом:

— Как далеко вы готовы углубиться?

Тони Хилл сидел за столом, притворяясь перед самим собой, что готовится к очередным занятиям. Тем временем мысли его блуждали далеко и от вновь созданного подразделения, и от темы предстоящего семинара. Он думал о разгуливающих на свободе маньяках, людях, чей склад ума раз и навсегда нацелен на то, чтобы причинять боль и страдания совсем незнакомым им людям.

Среди психологов издавна бытует теория, отрицающая существование зла как такового и приписывающая худшие проявления, самые страшные деяния похитителей, истязателей и убийц цепочке различных обстоятельств и событий в их прошлом, находящих кульминацию в последнем завершающем стрессе, разом сокрушающим границы того, что цивилизованное общество признает допустимым. Но эта теория никогда до конца не удовлетворяла Тони. Она обходила вопрос, почему многие люди, точно так же подвергавшиеся издевательствам и терпевшие лишения в прошлом, в дальнейшем не превращаются в психопатов, а живут полноценной и плодотворной жизнью, сумев интегрироваться в общество.