Девочка в стекле - Джеффри Форд Страница 12

Я знаю, что на самом деле он тебе не отец, но вполне мог бы им быть. У него такой же ум, как у тебя, вечно в книжку смотрит, и к книгам он пристрастился благодаря Морти. Наверно, можно сказать, что Морт был своего рода ученым. Шелл всему, что знает, научился сам. Я так думаю, он дошел до восьмого класса, а потом бросил. Но когда ему было лет семнадцать, он попал в серьезную переделку. Не знаю, в какую именно, но копы вцепились в него и потащили в суд. Судья дал ему возможность выбирать: идти либо в армию, либо в тюрьму. Ну а поскольку сухопутные войска были для него недостаточно хороши, он поступил в морскую пехоту и отправился воевать.

Он оказался во Франции, и там ему досталось. Я точно знаю, что он участвовал в том знаменитом сражении у места, которое называется лес Балло. Я познакомился с парнем, который знал его в те времена, был там вместе с ним. Немцы были заперты в этом лесу, а хорошие ребята не знали, какая у них огневая мощь. Они могли бы накрыть, к чертям, все это местечко артиллерией и разнести его в щепки, но не сделали этого. Часть, где служил Томми, полк или дивизия, должна была идти в атаку по пшеничному полю. И гансы разорвали их в клочья, посекли из пулеметов. Я слышал, что для нас это была самая сильная трепка за всю войну.

Шелл остался в живых, а вернувшись домой, обнаружил, что его старика убили — укокошили какие-то темные типы, с которыми тот ввязался в карточную игру. К тому времени Маг Джек уже катился под уклон — много виски никому не идет на пользу. Он напился и поторопился обчистить карманы этих говнюков. Они поймали старика на том, что он загибает карты, вышибли ему мозги, а тело сбросили в Ист-ривер. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что Шелл позднее встретился с ними и поквитался.

Потом он решил, что ему на какое-то время нужен телохранитель. И вот тогда Хал, ну, ты его знаешь — человек-собака, послал его ко мне. А я как раз искал возможность сменить амплуа — надоело быть силачом. Начинаешь ведь уставать, когда тебе каждый день на голову наезжают машины. Я уже не мог заставлять себя гнуть железки зубами, но если было нужно, вполне мог поотрывать кому надо бошки. Это-то просто, иногда даже удовольствие получаешь. Так мы с Шеллом и подружились, стали кем-то вроде партнеров и с тех пор работаем вместе. Ну и как тебе это?

Я посмотрел в блокнот и понял, что не записал ни слова. Рассказ Антония о жизни Шелла был полнее некуда, и, хотя бурных событий там было хоть отбавляй, я не услышал ничего, что объяснило бы появление маленькой девочки на створке стеклянной двери.

— Спасибо, — сказал я.

— Ну и какой твой диагноз?

Я в ответ покачал головой:

— Все только сильнее запуталось.

Антоний улыбнулся и закурил еще одну сигарету.

— А что насчет бабочек? — спросил я.

— А хер его знает. Шелл любит бабочек.

— Но этому должно быть объяснение.

— Ну да, — сказал Антоний, вставая. — Потому что любит он бабочек. Ну ладно, малыш, мне обед нужно готовить. Сегодня будет тушеное мясо. Только, пожалуйста, без комментариев.

— Я рад, что узнал немного о нем. Я этого никогда не слышал, но думал, что найду хоть какую-то подсказку насчет того, почему у него кризис.

— Слушай, Диего. — Антоний положил руку мне на плечо. — Это же тебе не какая-нибудь хренова геометрия. Вполне объяснимо, что когда на него находит тоска, он видит ребенка. Собственного детства у него не было. Поэтому-то он и взял тебя. С какой стати мужчина без жены, да к тому же кидала, будет брать с улицы маленького мексиканца? Он просто пытается сделать то, чего не сделал его отец. Что, разве в этом нет смысла?

— Вообще-то есть.

— Когда ты видишь всякие штуки, когда не веришь собственным глазам — тогда то, что ты видишь, и есть то, чего ты хочешь. Может, Паркс и чудак, но в каком-то смысле Шелл тоже хочет увидеть свою мать. Или, по крайней мере, хочет вернуть свое детство. Понимаешь? У него было трудное детство, и он не верит ни во что, кроме кидалова, — ну, или так он говорит. Он годами кидал людей сотней разных способов. И вот он видит маленькую девочку. Что такое маленькая девочка?

— И что же?

— Невинность.

— Антоний, поехать бы тебе в Вену и заняться там психоанализом.

— Заняться твоими мозгами, — сказал он.

Существуют определенные виды ос-паразитов — они прикрепляются к задним крылышкам самок бабочек. Когда эти самки откладывают яйца, крошечные дармоеды отсоединяются и, упав на отложенные яйца, начинают их поедать. Северное побережье Лонг-Айленда с его особняками и сказочно богатыми горожанами вроде Вандербильтов, Коу и Гуггенхеймов напоминало прекрасную бабочку, парящую над трудной нищенской жизнью, которую вело большинство американцев после краха 29-го года.

Шелл говорил: «К счастью для нас, экономические кризисы не влияют на смерть, которая никогда не уходит на каникулы. А кроме того, скорбящего богача легче обвести вокруг пальца, чем бедняка. Бедняк изначально считает смерть неизбежной, а вот богачу нужно время, чтобы понять: смерть не перехитришь, даже если умасливать ее немереными бабками».

Я обдумывал это уравнение, глядя из окна поезда на мелькающие знаки с названиями городков: они входили в цитадель, где богачи держали оборону от нищеты, расползающейся по всему миру. Недавно стали появляться сообщения о потере некоторыми лучшими семьями заложенной недвижимости, но богатства еще вполне хватало на то, чтобы не умерли с голоду три таких предприимчивых паразита, как Шелл, Антоний и я.

Смерть, может быть, и в самом деле не уходила на каникулы, но у нас-то они бывали. Надо отдать должное Антонию, который неизменно и настойчиво предлагал провести недельку в городе. Шелл колебался, не в силах принять решение. Он явно подустал от того эмоционального или интеллектуального напряжения, которое не отпускало его в последние несколько месяцев. Смерть Морти стала для него тяжелым ударом. Тем не менее он продолжал принимать новые заказы на сеансы и использовал список перспективных заказчиков как свою главную защиту против возможного дезертирства.

— Куда нам торопиться? — спрашивал Антоний. — Покойники и на следующей неделе никуда не денутся.

Шелл, которому надоели эти бесконечные приставания, однажды утром чуть не вышел из себя, но потом воздел руки к небу и согласился на два дня в Нью-Йорке. Антоний следовал разумному правилу «бери, что дают» и даже успел согласиться, но тут Шелл настоял, чтобы и я тоже поехал. За сорок восемь часов с бабочками ничего не случится. Когда решение было принято, следовало поторапливаться, пока Шелл не передумал. Я облачился в свое одеяние странствующего индуса — рубашку с высоким воротником, мистический медальон с многоруким Шивой, мешковатые штаны и сандалии. Тюрбану я дал отдохнуть.

Шелл сидел рядом со мной у прохода и подремывал, а Антоний занял место напротив нас и теперь читал старую газету, оставленную кем-то из пассажиров.