Библиотекарь, или Как украсть президентское кресло - Ларри Бейнхарт Страница 12

— Точно? — переспросил Паркс. — Может, он девственник?

Уиттейкер и Спиннели заржали, первый захохотал от всей души, второй как-то смущённо, вместе с ними захохотал и Паркс. Во время долгих тюремных отсидок он сам привык трахать всё, что подвернётся. Назвать его бисексуалом было бы неверно, он просто трахал то, что мог в данной ситуации, и трахал жёстко.

— Встанет раком, проверим.

— Блин, вы словно не в Америке живёте, — пробурчал Райан. — Ну выставите вы его геем, ну и что? Откроет своё шоу на телевидении и всё.

— Кто его знает, какие у него там скелеты в шкафу.

— В любом случае, ориентацию его проверить надо. Вдруг что… — хотя в глубине души Морган твёрдо знал, что библиотекарь предпочитает женщин. Это сказала ему Ниоб, а Ниоб было очень сложно обмануть, ни один мужик не мог остаться к ней равнодушным.

Итак, план был готов, он был хорошим, продуманным. Когда он расскажет о нём Кардиналу, тот поймёт, что произошедшее — это не провал, это просто знак того, что план А не сработал, что же, переходим к плану Б. И что скорость перехода от одного плана к другому свидетельствует о его, Моргана, готовности к переменам, его исполнительности и его инициативности, именно эти качества Морган всегда обязательно отмечал во всех тестах на профпригодность. И Кардинал всенепременно поймёт это. Но на душе у Моргана почему-то было неспокойно.

— Слушай, а как думаешь, этот парень не может оказаться секретным агентом? Он просто тихая овечка?

— Хороший вопрос, — медленно произнёс Морган. Именно это его и смущало. По тому, что он успел увидеть своими глазами, да и по всему выходило, что это всё просто совпадение и что единственная трудность, с которой они могут столкнуться, это то, что библиотекарю вдруг стукнет в голову, что он должен вмешаться в политику. А если Голдберг — секретный, работающий под прикрытием шпион демократов? Или арабский террорист? Или шпион Израиля? Или просто враг Америки? Ведь тогда обычными методами его раскрыть не удастся, и вполне может статься, что ему удастся совершить задуманное.

А если Голдберг действительно шпион, то что же делать им?

Сильные стороны шпиона могут обернуться его слабостями. Он сам лучше всех знает, что разговаривать по телефону, да и просто обсуждать что-то важное в собственном доме нельзя, что обсуждать с кем-то своё задание нельзя, так что, скорее всего, шпион любит одиночество и по жизни он, скорее всего, бредёт один. Конечно же, ему велели молчать на допросах и не пугаться угроз. Надави на него, и он, как черепаха, спрячется в панцирь. Во всяком случае, это классическое описание действий шпиона. Со шпионом бесполезно изображать из себя плохого или хорошего полицейского, и то, и другое только заставит его быть настороже. К тому же, шпион не верит никому, ему постоянно кажется, что за ним следят, и раскрыть его часто можно только войдя к нему в доверие, влюбив его в себя или убедив его в том, что вы его очень любите.

Морган догадывался, куда ведут эти мысли. Он почувствовал, как по спине побежали мурашки, его затрясло, но он овладел собой и никто ничего не заметил. Надо применить разум. И разум подсказывал ему, что надо подослать к Голдбергу своего человека, сообразительного и проницательного человека.

На ферме Стоуи у Моргана своего человека не было. Но у него был свой человек в Октавианском институте, который, к тому же, уже был знаком с объектом и даже говорил, что пробная сеть уже закинута. Стоит рискнуть. Надо, чтобы Ниоб сблизилась с библиотекарем, вошла к нему в доверие, пусть восхищается им, пусть говорит ему комплименты, пусть даже попробует пофлиртовать с ним. Пусть. Сердце у Моргана учащённо забилось, но он заставил себя собраться, как собирался в додзё, и сердце его снова забилось ровно и размеренно. Новые времена, новые решения, сегодня женщины участвуют в битвах наравне с мужчинами, да и в старые времена, всегда были женщины-воины, одну из воительниц он выбрал себе в жёны. Так разреши ей выполнить свой долг! Долг, вот и объяснение всему. Итак, пусть восхищается, тепло смотрит, льстит, заигрывает, пусть делает что угодно, но пусть библиотекарь раскроется перед нею.

Удача. В этой предвыборной кампании, как ни в какой иной, от удачи зависело всё. Энн Линн Мёрфи была обязана своим выдвижением в качестве кандидата от демократов только своей нечеловеческой удаче.

После Вьетнама она не знала, как дальше жить. Большая часть её приятелей пила и курила траву. Чаще спивались ветераны военных действий, но случалось, что начинали крепко пить и медсёстры. И никто не придавал этому большого значения, в те дни никому даже в голову не приходило, что это было по-настоящему серьёзной проблемой.

Она должна была найти что-то, что помогло бы ей удержаться, не спиться, как спивались другие. Она подала документы в медицинский университет, и её приняли. Там она поняла, что может с головой уйти в работу, более того, она поняла, что ей надо с головой уйти в работу, и она в неё ушла. Так она выжила. После получения диплома она с удовольствием окунулась в сумасшедшие часы интернатуры. И тут стало ясно, что в обществе, а если точнее — с ветеранами войны во Вьетнаме — что-то происходит, это что-то получило название посттравматическое нервное расстройство, или ПТНС — результат трагических событий времён первой войны и бессмысленности дальнейших сражений во второй. Энн принялась искать клинические симптомы заболевания у участников событий, а то, что синдром получил, наконец, название, здорово упростило её жизнь, потому что очерчивало заболевание определенными рамками, и теперь она могла заполнять эту нишу симптомами. Перед Энн встал выбор: можно было продолжать трудиться, забыв себя, или распланировать свой график так, чтобы и на мир посмотреть и себя показать. Она сделала свой выбор и стала работать обычным терапевтом в Айдахо.

Тут продюсер с телевидения решил, что выпуску новостей не помешает небольшая вставка, в которой человек с медицинским образованием будет советовать людям, как лучше поступить в той или иной ситуации. А поскольку он до этого был хорошо знаком с доктором Мёрфи, то попросил вести эту передачу именно её. Через какое-то время он сделал ей предложение, Энн приняла его и вышла за него замуж.

Но ещё до всякой свадьбы передача Энн стала настолько популярной, что телерадиокомпания решила, что Энн должна делать получасовую передачу, которую можно показывать по воскресеньям, как раз между передачей о религии и футболом. Как показала практика, место было выбрано очень удачно. Энн стала местной знаменитостью. Шоу закупило национальное телевидение, и об Энн узнала вся страна, хотя и не сказать, чтобы популярность её передачи была бешеной. Зато она прекрасно усвоила манеру поведения Опры, Донахью, Рейгана и Клинтона — она держалась строго, говорила, прямо смотря в глаза тому, с кем разговаривала, интересовалась всем, была невозмутимо спокойна, могла придерживаться темы беседы, но могла и начать импровизировать, она производила впечатление очень открытой женщины, которая всегда поймёт шутку и не обидится.

Демократы решили выдвинуть её кандидатуру в Конгресс. Её подержали даже те, кто был заинтересован тем, как выжить в критических ситуациях — она могла объяснить, как выжить раненному человеку в лесу, и объясняла все чётко и уверенно. Её противника поймали, когда он приставал к девочке-скауту, а поскольку Айдахо не Массачусетс, ему этого не простили, и Энн прошла в Конгресс.