Академия - Бентли Литтл Страница 12

Раньше знание малоизвестных любопытных фактов обеспечивало человеку интеллектуальное уважение окружающих. В юности Линда с друзьями старались обскакать друга: выискивали заумные мелочи из области музыки или литературы и небрежно роняли их в разговоре – словно такое обязан знать каждый. Глупость, конечно, но какая пьянящая! Она побуждала исследовать новые миры и погружаться с головой в неизведанные темы. Конечно, с возрастом Линда поняла: значение имеют лишь собственные переживания, родившиеся от соприкосновения с искусством, а вовсе не бесполезные поверхностные факты, свидетельствующие о прочтении некой книги или прослушивании некоего произведения. Нет ничего фальшивей и претенциозней человека, который выдает себя за большого мыслителя, повторяя чужое мнение. Однако сегодня Интернет искоренил даже это банальное стремление прослыть интеллектуалом. Ученики искали информацию только по необходимости, использовали ее и тут же выбрасывали из головы, не утруждая себя запоминанием. Они жили в мире «Википедии», где знания больше не требовались.

Может, Линда ошибалась. Может, так – с Интернетом – лучше.

Вряд ли…

На обед Линда, как обычно, пошла в учительскую комнату отдыха. Ее обустроили в дальнем помещении без окон, примыкавшем к театральной студии, – жутко неудобно для всех, кроме преподавателя актерского мастерства. Однако с недавних пор Линду это, наоборот, радовало: руководство не слишком жаловало комнату на отшибе и чаще всего оставалось есть у себя в канцелярии. А у Линды в нынешнем году была цель: видеть Джоди как можно реже.

За столом Стив Уоррен с Реем Ченом шуршали упаковками с обедом, рядом Ивонна Готье разогревала в микроволновке полуфабрикат. К удивлению Линды, они обсуждали важность искусства.

Неужели эту тему подняли ученики на уроках? Может, попытки Линды не прошли даром? На душе повеселело.

Однако коллеги пребывали в том же умонастроении, что и сама Линда после первого урока, – они сокрушались по поводу культурной безграмотности современного поколения.

– Интеллект больше не в ходу, – покачал головой Стив. – Все рушится. Раньше, если ты небрежно упоминал в разговоре нужных писателей и музыкантов, книги и фильмы, то морочил всем голову и выдавал себя за умного. А теперь дети знают так мало, что даже не подозревают о своем незнании. Услышанное тут же вылетает из головы, их ничего не волнует. Удручающая картина.

– Фильмы шикарные были, – поддакнул Рей. – Иностранное кино, старые комедии. Очень волнующе, особенно на первом свидании.

– Помнишь начало семидесятых, старшие классы? – спросил Стив. Они с Реем оба выросли в Анахайме и подружились еще в детстве. – Как мы бегали в старый кинотеатр и смотрели картины с братьями Маркс, Уильямом Клодом Филдсом, Лорелом и Харди?

Рей кивнул.

– А какими древними они нам казались…

– Да уж, – хохотнул Рей.

– Так вот, нас с ними разделяло всего лет тридцать. А фильмы семидесятых? Которые для нас были новыми? Скажем, «Монти Пайтон и священный Грааль», «Томми» или «Энни Холл». Для наших учеников они так же далеки, как для нас был далек Уильям Клод Филдс.

– Точно. – Рей сделал в уме подсчеты и удивленно покачал головой. – Черт. Мы старые!

Беседа сошла на нет – в комнату отдыха подтянулись другие учителя. Линда не успела вставить ни слова. Сьюзен Джонсон, с трудом скрывая раздражение, сообщила соседу, что ей нужно отпроситься у Джоди на свадьбу к деверю. Раньше они могли использовать отгулы без разрешения.

– Видели с утра Джоди? – полюбопытствовала Линда.

Интересно, подметил ли кто-нибудь еще странное поведение директора?

– Я встретила ее перед третьим уроком, – вспомнила Ивонна. – Она шла в библиотеку.

– Школа получила независимость, и Джоди теперь днем с огнем не сыщешь, вам не кажется? – заметила Сьюзен.

– Занята, наверное, – предположил Стив.

– Чем?

– Не знаю. Независимыми делами.

Линде хотелось рассказать про сегодняшнее утро, про то, что она увидела и пережила. Но, честно говоря, ничего особенного она не видела, а переживания… Если попытаться сформулировать их вслух, прозвучит по-дурацки. Ее антиреформаторские настроения были хорошо известны, и любое бездоказательное заявление прозвучало бы просто воплем бессилия.

И, вполне вероятно, дошло бы до ушей директрисы.

Линда не знала, кто из коллег на чьей стороне.

В комнату вошла Мэри Мерсер, унылая и явно не в духе.

– Привет, Ворчун, – поддел ее Рей. – Что, Белоснежка потерялась?

– Отстань, – ответила учительница французского.

Судя по тону, ей было не до шуток.

– Что случилось? – подошла к ней Линда.

– Не знаю. Надеюсь, ничего.

– Что?

– Ничего.

Мэри красноречиво скосила глаза на диван, где Нина Хэйбек с Кеном Майерсом обсуждали новые учебники истории. Линда понимающе кивнула.

– Потом, – успокаивающе произнесла она и легонько сжала руку Мэри.

«Потом» наступило после занятий. Зайдя в женский туалет, Линда обнаружила Мэри: та изучала свое отражение в зеркале над раковиной и промокала красные глаза бумажным платком.

– Так, – сказала Линда. – Выкладывай.

Мэри молча посмотрела на нее.

– Давай. Мы здесь одни.

Та помотала головой.

– Мэри!

– Ден… Деннис. Я… – Она судорожно вздохнула. – Прости. Не могу. Это… как в низкопробном шоу.

– В чем дело? – мягко подтолкнула Линда.

Мэри в зеркале моргнула.

– Я нашла мейлы. У него в компьютере.

– Нет!

– Да! От какой-то шлюхи по имени Тина. – Мэри вновь промокнула глаза. – Может, ничего такого, конечно, может, я все надумала… – Помолчав секунду, она твердо сказала: – Нет, не надумала. Я прочла письма, и они именно такие.

– Недвусмысленные?

– Да. – В глазах Мэри вдруг блеснул доверчивый огонек, отчего она стала похожа на ребенка. – Так ведь теперь многие делают, правильно? Ну, то есть это часто просто выдумка, фантазия. А на самом деле у них нет романа, только… переписка. Да?

– Я бы такого не потерпела, – честно призналась Линда.

– Вот и я тоже… Я в ужасе. – Мэри вновь собралась заплакать.

– Ты с ним поговорила?

– Не могу! Он узнает, что я прочла его почту. Обманула его доверие.

– Ты? Обманула его? Он у тебя за спиной пишет сексуальные письма неизвестно кому.

– Пишет. – Мэри опустила глаза.

Линда смотрела на нее. Что тут посоветуешь? Чем утешишь? Это было ужасно, но в глубине души Линда испытывала облегчение от того, что подобное случилось не с ней.