Происхождение - Дэн Браун Страница 12

– И, судя по всему, у него неплохо получается. Его даже называют Нострадамусом наших дней.

– Верно. Хотя, на мой взгляд, обидное сравнение.

– Почему обидное? – удивился Лэнгдон. – Нострадамус – самый знаменитый предсказатель всех времен и народов.

– Профессор, не хочу показаться невежливым, но Нострадамус написал около тысячи невнятных катренов, в которых вот уже четыре столетия суеверные люди умудряются находить предсказания всего, чего угодно, – от Второй мировой войны до смерти принцессы Дианы и атаки на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке. Полный абсурд. А Эдмонд Кирш сделал несколько очень детальных прогнозов, которые вскоре подтвердились: облачные технологии, беспилотные автомобили, чип всего на пяти атомах. Мистер Кирш не Нострадамус.

Обиделся, подумал Лэнгдон. Говорят, сотрудники Эдмонда Кирша просто молятся на него, и, очевидно, Уинстон один из самых преданных его обожателей.

– Вам нравится экскурсия, профессор? – неожиданно сменил тему Уинстон.

– Очень нравится. Кирш молодец, разработал интересную систему дистанционных экскурсоводов.

– Над этой системой Эдмонд работал годы и годы, потратил огромные деньги и немало времени. И все в условиях строжайшей секретности.

– Правда? Честно говоря, технология не кажется мне какой-то запредельно сложной. Признаюсь, вначале я отнесся ко всему этому скептически, но вы, Уинстон, растопили мое сердце – с вами приятно беседовать.

– Рад слышать. Надеюсь, узнав правду, вы не измените свое мнение. Дело в том, что я был не до конца честен с вами.

– Что вы имеете в виду?

– Начать с того, что мое настоящее имя не Уинстон, а Арт [17].

– Экскурсовод по имени Арт! – рассмеялся Лэнгдон. – Вполне естественно, что вы поменяли имя. Рад познакомиться, Арт.

– И еще. Когда вы спросили, почему бы гиду просто не ходить рядом, я объяснил, что мистер Кирш хотел уменьшить количество людей в залах. Но это не вся правда. Есть еще одна причина, почему мы общаемся с помощью гарнитуры. – Он сделал паузу. – Дело в том, что я физически не могу ходить.

– О, простите. – Лэнгдон представил колл-центр, несчастного молодого человека в инвалидной коляске, и ему стало неловко, оттого что Арту приходится все это рассказывать.

– Не надо меня жалеть, профессор. Поверьте, ноги мне ни к чему. Понимаете, я вообще выгляжу не так, как вы меня представляете.

Лэнгдон замедлил шаг.

– Что вы имеете в виду?

– Арт – не от слова «искусство», а от слова «искусственный» [18], хотя мистер Кирш предпочитает термин «синтезированный». – На мгновение повисла пауза. – Дело в том, профессор, что сегодня весь вечер вы беседовали с «синтезированным экскурсоводом». Проще говоря – с компьютером.

Лэнгдон невольно огляделся по сторонам:

– Это что, розыгрыш?

– Отнюдь. Я вполне серьезно. Эдмонду потребовалось около десяти лет и порядка миллиарда долларов, чтобы столь серьезно продвинуться в области создания искусственного интеллекта. И сегодня вы одним из первых оценили плоды этих усилий. Весь тур провел для вас «синтезированный экскурсовод». Я не человек.

Лэнгдон не сразу смог поверить в то, что услышал. Прекрасная дикция, естественные интонации. Если исключить странноватый смех, Лэнгдон никогда не сталкивался с таким приятным собеседником. А добродушный юмор и тонкое понимание произведений искусства…

Надо мной проводят эксперимент, подумал Лэнгдон, оглядываясь в поисках скрытых видеокамер. Похоже, он невольно стал частью произведения «экспериментального искусства» – персонажем хорошо срежиссированной пьесы из театра абсурда. Я для них как крыса в лабиринте.

– Мне все это не очень нравится, – громко произнес Лэнгдон, и голос его эхом разнесся по огромному пустому залу.

– Простите, – сказал Уинстон. – Вас можно понять. Я допускал, что вам трудно будет это переварить. Теперь ясно, почему Эдмонд попросил привести вас сюда, где никого нет. Кстати, другие гости ни о чем не подозревают.

Лэнгдон снова осмотрелся, словно хотел убедиться, что он один в этом огромном зале.

– Как вам несомненно известно, – уверенно продолжил Уинстон, не обращая внимания на растерянность Лэнгдона, – человеческий мозг – бинарная система: синапсы находятся либо в пассивном состоянии, либо в возбужденном, как «переключатели» в компьютере, – либо включен, либо выключен. В мозгу больше ста триллионов «переключателей». Так что проблема создания искусственного мозга не в новых технологиях, а в масштабности системы.

Лэнгдон едва его слушал, двигаясь в направлении стрелки под надписью «Выход», которая указывала в дальний конец зала.

– Профессор, я понимаю, вас смущает, что мой «человеческий» голос сгенерирован машиной, но, поверьте, это самая простая задача. Более или менее сносно человеческую речь может имитировать простая электронная книжка за девяносто девять долларов. А Эдмонд вложил в этот проект миллиарды.

Лэнгдон остановился.

– Если ты компьютер, скажи: какой был промышленный индекс Доу – Джонса при закрытии торгов двадцать четвертого августа одна тысяча девятьсот семьдесят четвертого года?

– Это была суббота, – мгновенно прозвучал ответ. – Торги не проводились.

Лэнгдон почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Он специально назвал эту дату. К тому же этот день навсегда остался у него в памяти. В ту субботу у его лучшего друга был день рождения, и он до сих пор помнил вечеринку у бассейна. Хелен Вули была в голубом бикини.

– Но накануне, в пятницу, двадцать третьего августа, – бесстрастно продолжал гид, – промышленный индекс Доу – Джонса при закрытии был 686,80, он упал на 17,83 пункта, потеряв 2,53 процента.

Лэнгдон на мгновение потерял дар речи.

– Я готов подождать, если вы хотите свериться со смартфоном. Но не могу не отметить комичность ситуации.

– Но как…

– Главная проблема искусственного интеллекта, – снова зазвучал голос, и слышать британский акцент казалось теперь особенно странно, – не быстрый доступ к данным, что, вообще говоря, несложно, но способность оперировать этими данными, уметь их сопоставлять и делать выводы. Это, собственно, я и продемонстрировал вам сегодня. Умение уловить взаимосвязь и взаимозависимость разных суждений. Поэтому мистер Кирш хотел, чтобы этот тест был пройден с вами.

– Тест… со мной? Ты тестировал… меня?

– Нет-нет, что вы. – И снова этот противный смех. – Я тестировал себя: смогу ли я убедить вас в том, что я человек.

– Тест Тьюринга?

– Именно.