Диагноз доктора Холмса - Влада Ольховская Страница 12

— Вы пытаетесь оспорить этот контракт.

— Ага, и это нехилый гемор! От Артурчика я получала все, что мне хотелось, а теперь я рискую потерять даже свой собственный дом! Все, вообще все! Вы серьезно думаете, что я стала бы его убивать?

Следовательница окинула ее задумчивым взглядом.

— Нет, я не думаю, что вы, желая его убить, выбрали бы именно такой метод.

— Вот и все!

Соне и правда было его не жаль, но она терпеть не могла перемены. Ее вполне устраивала ее жизнь, ей было несложно терпеть приступы плохого настроения Артура. Она получала достойную награду: подарки, украшения, машины, отпуск три раза в год. Кто в здравом уме отказался бы от этого, рискуя ничего не обрести взамен?

Что же до врагов, то они у Артура, может, и были, но Соня о них не знала. Да и знать не хотела! Артур никогда не рассказывал ей о своем бизнесе, и это устраивало их обоих. Она порхала по жизни бабочкой, зачем ей все эти нудные подробности? Она понятия не имела, как зовут людей, работающих с ним! Зачем запоминать, если все они отзываются на «эй, ты!».

Следовательница определенно была недовольна разговором, но Соню это не волновало. Имя этой швабры она тоже не собиралась запоминать.

Когда ей наконец позволили уйти, на встречу она безнадежно опоздала, пришлось переносить все на завтра. Как же это все не вовремя! Могла бы и на маникюр записаться…

Она отправилась прямиком домой — в коттедж, за который ей скоро предстояло судиться с детьми Артура и его бывшей женой. Преимущественно с ней, конечно, сами-то подростки ничего толкового не могут. Но пока Соня наслаждалась своими владениями.

Постельное белье, на котором умер Артур, сожгли, в ту спальню Соня больше не заходила, а остальное ее не беспокоило. Она поспешила убрать со стен все фотографии мужа, и это было лишь началом перемен, которые произошли бы в этом доме, если бы она выиграла суд.

Ее несколько напрягали пустота и тишина, но Соня успокаивала себя тем, что это временно. Пара часов — и у нее появится компания, она ведь не единственная его клиентка, у хорошего адвоката работы хватает! Пока же она собиралась расслабиться, смыть с себя проклятый пот, выпить шампанского… Время пролетает незаметно, когда тебя никто не напрягает.

Но она не успела добраться даже до ванной. Соня не сомневалась, что она одна — она сама отперла замок и отключила сигнализацию, она была уверена в безопасности своего дома. Ведь даже Артур не был убит здесь, он принес смерть откуда-то извне!

Вот только никакая уверенность ее не защитила. На нее напали так быстро, так нагло, что Соня даже не успела сообразить, как это вообще возможно. А потом к ее лицу прижали какую-то вонючую тряпку, и время изменило привычный ход.

Она не потеряла сознание и не сдалась сразу, нет. Она сражалась — отчаянно, не думая о том, что происходит, подчиняясь одним лишь инстинктам. Она извивалась, билась в руках того, кто схватил ее, но он был слишком силен. Соня даже не видела его, и ей казалось, что на нее набросился монстр, а не человек, и вырывается она уже целую вечность.

А потом вечность закончилась, огни медленно погасли, и Соня погрузилась в темноту.

Она не узнает, что он чувствует. Только такое решение и казалось ему правильным.

После того как он отправил ей материалы по этому делу, Анна не заставила его ждать ответ, письмо прилетело через несколько часов. Оно, впрочем, было лаконичным: «Приезжай завтра» — и ничего больше. Она даже времени не назначила! Это было не совсем нормально, но у нее ведь всегда так, поэтому он решил не перезванивать и ничего больше не спрашивать.

Той ночью он не мог заснуть. Он лежал в постели рядом с мирно посапывающей женой и думал о совсем другой женщине — Диму бы на лоскутки разорвало от возмущения, если бы он узнал об этом! Но иначе Леон не мог, он рассудил, что лучше обдумать все сейчас, перегореть, чтобы не выдать себя перед ней.

Он признавал, что его тянет к ней. Он даже в мыслях не позволял себе громкое слово «любовь», однако не замечать притяжение просто не мог. Ну так что же? Это Анна свободна, а у него беременная жена и брат, в котором угадывается реинкарнация Цербера. К тому же это Леон ее когда-то прогнал, сказал, что их общение не может продолжаться, и глупо было бы после такого снова сближаться с ней. Нет, он должен быть умеренно дружелюбным, нейтральным, вежливым, и не более того. Неважно, насколько это будет сложно — это уже его проблемы. Леон обязан был ни словом, ни взглядом не выдать ей, ради чего все это на самом деле. Он заверил Диму, что все ради работы, вот пусть все так и будет. Миллионы людей по всему миру работают вместе — и ничего, не срываются на громкие признания!

Но даже после этого взвешенного, мудрого решения ему хотелось бросить все и ехать к ней в пять утра — почти в ночь по осенним меркам! Он сдержался, дождался, пока рассветет, и только тогда покинул дом. Лидия, к счастью, еще спала, и это спасло его от ненужных объяснений и скандалов.

Анна не дала ему нового адреса, поэтому он поехал по дороге, которую прекрасно знал, к странному дому в лесу. Леон почти не сомневался, что на самом деле она там не живет, никто не смог бы жить в этой дыре! Но гостей она принимала именно там.

В серый день дом выглядел куда хуже, чем летом. Деревья лишились листьев, трава иссохла, и даже туи пожухли, словно покрывшись ржавчиной. Природа будто устыдилась того, что раньше украшала это место свежей зеленью, и поспешила стать такой же унылой и отпугивающей.

Дверь дома, который разными кирпичами, цветами штукатурки и плиткой на крыше напоминал лоскутное одеяло, была открыта, но Анна его не встречала. А жаль: всю дорогу через лес он продумывал свою речь и теперь готов был к показательному выступлению.

Здравствуй, как у тебя дела? Хорошо? И у меня хорошо. Лидия чувствует себя прекрасно. Теперь давай перейдем к расследованию.

Неплохая речь, правильная и безопасная. Леону хотелось как можно быстрее произнести ее, преодолеть первый момент неловкости после долгой разлуки, заглушить в себе тоску по ней возможностью хотя бы видеть ее рядом. Тогда станет легче — по крайней мере, на это он надеялся.

В доме было холодно, как на улице. В серых комнатах были установлены батареи, но они то ли были отключены, то ли в принципе не работали, от здания-Франкенштейна можно было ждать чего угодно. Леон невольно вспомнил, что и в день их знакомства Анна встречала его такой же пустотой, но тогда хотя бы была музыка, направившая его к нужной комнате.

На этот раз музыки не было. Зато дверь в подвал оказалась открыта, а рядом с ней стояла глиняная фигурка белого кролика, испуганно сжимающего передними лапками большие карманные часы.

— Ты серьезно? — усмехнулся Леон. — Ладно, допустим…

Он шел туда, куда она указала, не зная, что его ждет. В этом было особое волнение — приятное, покалывающее острыми иголочками, заставляющее ускорить шаг, чтобы побыстрее узнать, что его ждет. Он не хотел поддаваться на ее трюки, но иначе не получалось, и Леону оставалось лишь мысленно повторять правильную, вежливую речь приветствия.