Исчезновение Стефани Мейлер - Жоэль Диккер Страница 13

– Ничего такого, чем не могла бы заняться местная полиция. Может, хоть вы не будете создавать лишний беспорядок? Экономика города и так не на высоте, все рассчитывают на летний сезон и театральный фестиваль, чтобы оздоровить финансы. Если туристы перепугаются, к нам никто не приедет.

– Позволю себе заметить, господин мэр, что речь может идти о крайне серьезном деле…

– У вас нет никаких фактов, капитан. Гулливер мне вчера сказал, что машину Стефани с понедельника никто не видел. А если она просто-напросто уехала? Я тут навел о вас справки, вы, кажется, в понедельник выходите в отставку?

Анна посмотрела на меня как-то странно:

– Джесси, ты уходишь из полиции?

– Никуда я не уйду, пока не распутаю это дело.

Оказалось, что у Брауна длинные руки. Когда мы с Анной, покинув Бендам-роуд, вернулись в отделение полиции Орфеа, мне позвонил мой начальник, майор Маккенна.

– Розенберг, мне беспрерывно названивает мэр Орфеа. Утверждает, что ты сеешь в городе панику.

– Майор, в городе пропала женщина, и это может быть связано с убийствами 1994 года.

– Дело об этих убийствах закрыто, Розенберг. И ты это знаешь не хуже меня: ты же его и закрыл.

– Знаю, майор. Но я начинаю сомневаться, не упустили ли мы тогда чего-нибудь…

– Ты что мне тут городишь?

– Пропала молодая женщина, журналистка, она начала расследование заново. По-моему, это знак, что надо копать дальше.

– Розенберг, – раздраженно произнес Маккенна, – шеф местной полиции говорит, что у тебя нет ни единой зацепки. Ты мне изгадил выходной, а сам прослывешь идиотом за два дня до отставки. Ты этого добиваешься?

Я промолчал, и Маккенна заговорил снова, уже более дружелюбным тоном:

– Послушай. Я сейчас уеду с семейством на озеро Шамплейн, на уикенд. Мобильник забуду дома. До завтрашнего вечера связи со мной не будет, на службу я вернусь в понедельник утром. Даю тебе время до понедельника. Если ты прямо к утру не найдешь и не представишь мне чего-нибудь весомого, то как миленький вернешься в отделение, как будто ничего и не было. Мы выпьем по случаю твоей отставки, и я больше никогда не услышу про эту историю. Ясно?

– Ясно, майор. Спасибо.

Время пошло. Мы сели в кабинете Анны и стали лепить на магнитную доску все, что имелось в нашем распоряжении.

– Судя по показаниям журналистов, кража редакционного компьютера имела место в ночь с понедельника на вторник, – сказал я. – В квартиру залезли в четверг вечером. Наконец, сегодня ночью случился пожар.

– Ты к чему клонишь? – спросила Анна, протягивая мне чашку обжигающего кофе.

– Судя по всему, того, что искал этот человек, в редакционном компьютере не нашлось; поэтому ему пришлось обыскать квартиру Стефани. Видимо, безуспешно, раз он пошел на риск – вернулся на следующий вечер и ее поджег. Зачем ему это делать, если не для того, чтобы уничтожить документы, раз не удалось их похитить?

– Значит, то, что мы ищем, возможно, еще существует в природе! – воскликнула Анна.

– Вот именно, – кивнул я. – Но где?

Я выложил на стол детализацию звонков и выписки с банковской карты Стефани, которые забрал накануне в окружном отделении полиции штата.

– Попробуем для начала понять, кто звонил Стефани, когда она вышла из “Кодиака”. – Я порылся в бумажках и извлек список последних исходящих и входящих звонков.

Стефани звонили в 22.03. Потом она сама дважды звонила на один и тот же номер. В 22.05 и в 22.10. Первый звонок длился меньше секунды, второй – 20 секунд.

Анна села за компьютер. Я продиктовал ей номер, с которого Стефани звонили в 22.03, и она ввела его в поисковую систему, чтобы определить абонента.

– Ни фига себе, Джесси!

– Что? – спросил я, бросаясь к экрану.

– Это номер телефонной кабины в “Кодиаке”!

– Кто-то звонил Стефани из “Кодиака” сразу после того, как она оттуда вышла? – удивился я.

– За ней кто-то следил, – сказала Анна. – Все то время, пока она ждала, за ней наблюдали.

Я снова взял список и подчеркнул последний номер, который набрала Стефани. Продиктовал Анне, она ввела его в систему.

Имя, которое высветилось на компьютере, повергло ее в изумление.

– Нет, это какая-то ошибка! – произнесла она, внезапно побледнев.

Она попросила меня повторить номер и яростно заколотила по клавишам, заново вводя ряд цифр.

Я подошел к экрану и прочел написанное на нем имя:

– Шон О’Доннел. В чем дело, Анна? Ты его знаешь?

– Еще бы мне его не знать, – растерянно ответила она. – Это один из моих полицейских. Шон О’Доннел – коп из Орфеа.

* * *

Мы показали распечатку звонков Гулливеру, и он не смог отказать мне в просьбе допросить Шона О’Доннела. Вызвал того с патрулирования, усадил в комнате для допросов. Когда мы с Анной и Гулливером вошли туда, Шон с трудом привстал со стула, словно его не держали ноги.

– Может, скажете, что стряслось? – беспокойно осведомился он.

– Сядь, – бросил Гулливер. – Капитан Розенберг хочет задать тебе несколько вопросов.

Он сел. Мы с Гулливером устроились за столом напротив, Анна встала поодаль, у стены.

– Шон, мне известно, что Стефани Мейлер звонила вам вечером в понедельник, – сказал я. – Вы последний, с кем она пыталась связаться. Что вы от нас скрываете?

Шон закрыл лицо руками.

– Капитан, я полный мудак, – простонал он. – Надо было рассказать Гулливеру. Да я и собирался! Мне так жаль…

– Но вы этого не сделали, Шон! Значит, вы должны все нам рассказать сейчас.

Он тяжело вздохнул и начал:

– Мы со Стефани встречались, недолго. Познакомились в баре какое-то время назад. Это я к ней подошел, она, по правде сказать, была не в восторге. Но все-таки разрешила взять ей бокал вина, и мы немножко поговорили. Я не думал, что из этого что-нибудь выйдет. А потом я ей сказал, что я здешний коп, из Орфеа: тут она как будто сразу включилась. И держаться стала иначе, и всяческий интерес ко мне проявлять. Мы обменялись телефонами, несколько раз встретились. Не больше. Но две недели назад все вдруг закрутилось. Мы переспали. Всего один раз.

– Почему вы расстались? – спросил я.

– Потому что я понял, что ее интересую не я, а архивы отдела.

– Архивы?

– Да, капитан. Очень это было странно. Она мне несколько раз про это говорила. Хотела, чтобы я непременно ее туда отвел. Я думал, она шутит, говорил, что это невозможно, само собой. И вот две недели назад просыпаюсь я в ее постели, а она требует, чтобы я пустил ее в архив. Словно я ей обязан за то, что провел с ней ночь. Меня это жутко задело. Я ушел в бешенстве, дал ей понять, что не желаю ее больше видеть.