Кошки-мышки - Джеймс Паттерсон Страница 13

– Ты сидишь в кресле, Алекс? Или шагаешь взад-вперед по кабинету, как ненормальный, сжав в руке этот безвкусный модный беспроводный телефон? – поинтересовался он.

– Хожу, Кэртис. Но я описываю круги вместе со старомодным аппаратом. Он даже черного цвета. Сам Александр Грэхем одобрил бы мой выбор.

Начальник лаборатории рассмеялся, и я сразу же представил себе его широкое веснушчатое лицо и вьющиеся длинные рыжие волосы, стянутые резинкой в «конский хвост». Кэртис любит поболтать, и если не дать ему полностью выговориться, он может обидеться и даже стать язвительным.

– Вот и умница. Послушай, Алекс, у меня есть кое-какие новости, только мне кажется, что тебе они не понравятся. Они мне самому не по душе. Даже не знаю, верить ли в их правдивость.

– Ну что там у тебя, Кэртис? – потерял я терпение.

– Ты помнишь, мы обнаружили следы крови на ложе и стволе винтовки? Мы провели анализ. Хотя, как я уже говорил, в это трудно поверить. Кайл со мной согласен. Сам можешь догадаться о результатах? Эта кровь не принадлежит Сонеджи.

Кэртис был прав, утверждая, что это мне не понравится. Вообще не терплю никаких сюрпризов во время расследования убийств.

– Что, черт возьми, все это значит, Кэртис? Чья там кровь? Или вы до сих пор не установили?

В трубке раздался тяжелый вздох, за которым последовал протяжный шумный выдох.

– Алекс… Это твоя… Твоя кровь была на снайперской винтовке.

В Нью-Йорке, на вокзале Пенн Стейшн как раз начинался час пик, когда туда прибыл Сонеджи. Он поспел вовремя, точно по расписанию, ко второму акту своего шоу. О Господи, он тысячу раз мысленно переживал этот чудесный момент!

Легионы жалких уставших людишек направлялись к своим домам. Там каждый из них сразу же ткнется головой в подушку (эти простофили не слишком занимали Гэри), отключится буквально на мгновение, затем поднимется и вновь пошлепает на вокзал к поездам. Боже мой! И после этого они смеют называть его сумасшедшим!

Сейчас Гэри пребывал в состоянии эйфории. Да, именно этой минуты он ждал – сколько? – вот уже более двадцати лет. Именно этой!

Ему обязательно требовалось попасть в Нью-Йорк между пятью и пятью тридцатью. И вот он здесь. Итак, встречайте: перед вами неповторимый Гэри Сонеджи! Он представлял себе, нет, он даже видел себя возникающим из глубоких темных тоннелей Пенн Стейшн. Правда, он сумел предвидеть и то, какая ярость охватит его разум, когда он поднимется наверх. Он знал это еще до того, как услышал музыку, несущуюся из репродукторов. На этот раз его слух осмелился раздражать оркестр Джона Филипа Соуза: этакие дешевенькие, почти цирковые марши, смешивающиеся в безумный коктейль с металлическим голосом диктора, объявляющего прибытие и отправление поездов.

– Вы можете начать посадку через ворота А на путь 8. Поезд отправляется до Бэй-Хед-Джанкшн, – раздался механический голос, обращающийся к пассажирам.

Все садимся на поезд до Бей-Хед-Джанкшн! Все вместе, вы, жалкие идиоты, поганые дешевые роботы!

Внимание Сонеджи привлек туповатого вида носильщик с таким отсутствующим взглядом, словно жизнь покинула этого мужчину лет тридцать назад.

– Никто не справиться с очень злым человеком, – бросил Сонеджи проходящему мимо носильщику. – Ты меня понял? Ты слышал, что я тебе сказал?

– Да пошел ты… – отозвался тот. Сонеджи хохотнул. Ему удалось выдавить хоть какой-то ответ из этой угрюмой подавленной скотины. А такие были повсюду. В последнее время миллионы подобных тварей окружали его.

Он уставился на носильщика и решил наказать его – оставить в живых.

Сегодня не твой день для того, чтобы умирать. Твое имя пока что останется в Книге Жизни. Гуляй себе дальше.

Гэри охватила ярость. Но он заранее знал, что это произойдет. Перед глазами все побагровело. Кровь, разом ударившаяся в мозг, отдавалась в висках тяжелыми ударами. Вот это уже плохо. И совсем не способствует разумному поведению и мышлению. Кровь? Неужели эти ищейки, идущие по кровавому следу, успели что-то вычислить?

Вокзал был переполнен толкающимися, пихающимися и рычащими себе что-то под нос ньюйоркцами в их наихудшем виде. Эти проклятые пассажиры всегда были на удивление агрессивными и всегда раздражали Сонеджи.

Неужели никто из них не понимает этого? Ну разумеется, кое до кого, может быть, и доходит. И что же они могут сделать, чтобы улучшить положение? Да ничего! Наоборот, они становятся все более агрессивными и несносными.

Правда, ни один из них даже не приблизился к его состоянию, к тому гневу, который в нем кипел. Потому что ненависть Гэри была чистой. Можно сказать, рафинированной. Он сам представлял собой гнев. Ведь он мог совершать такое, о чем они и мечтать не смели. Их гнев и ярость казались какими-то неубедительными, размытыми, взрывающимися разве что в их собственных пустых головах. Только он один отчетливо видел гнев и быстро реагировал в соответствии с этим.

А как приятно находиться внутри Пенн Стейшн, создавая очередную сцену своего собственного спектакля! Настроение у Гэри снова стало повышаться. Он воспрял духом. Сейчас он все видел ясно, очень ясно, в трехмерном пространстве. Закусочные, дотки со всевозможными пончиками и крендельками… И, разумеется, ощущал вездесущий рокот поездов внизу. Именно так он все и представлял себе до этого дня.

Он прекрасно знал, что совершится в следующий момент и чем все закончится.

Гэри Сонеджи прижимал к ноге нож с шестидюймовым лезвием. Оружие было достойно зависти любого коллекционера. Рукоятка, инкрустированная настоящим перламутром и коварный змеевидный клинок – настоящий малайский крисс. «Дорогой нож для дорогого клиента», – сказал когда-то Гэри слащавого вида продавец. «Заверните», – коротко бросил Сонеджи, и с тех пор так и держал оружие упакованным. Он намеревался использовать его только в крайнем, особом случае, как, например, сейчас. Или как когда-то давным-давно, когда Гэри убил этим ножом сотрудника ФБР Роджера Грэхэма.

Он миновал магазин «Гудзон Ньюс», где с блестящих журналов в мир, а также и конкретно на него – Гэри – пялились всевозможные известные лица, пытаясь заинтересовать собой проходящих мимо. Сонеджи не переставали толкать локтями бывшие попутчики-пассажиры. Господи, да прекратится это когда-нибудь?

Ух, ты! Наконец-то на глаза ему попался подходящий экземпляр, просто мечта, всплывшая из детства. Вот он, этот тип! Сомнений даже быть не может. Гэри узнал и лицо, и походку, короче, все до мелочей. Это был тот самый знакомый мужчина в деловом сером в полоску костюме, который, как две капли воды, походил на родного отца Сонеджи.

– Кажется, ты уже давно добивался этого! – неожиданно зарычал Гэри на мистера Серого-в-полоску. – Ты давненько напрашивался!