Измененный - Майкл Маршалл Смит Страница 13

— Он хочет встретиться со мной в каком-то определенном месте? Или выслеживать клиента теперь входит в обязанности риелтора?

— «У Кранка», — тут же ответила Мелания. — Кажется, вы уже встречались там раньше? Послушайте, мистер Мур, мне действительно очень стыдно. Но ведь у него есть ваш номер? Не понимаю, почему он до сих пор сам не позвонил.

Потому что так уж принято у подобных ему, хотелось мне сказать. Большого дома и денег недостаточно. Это всего лишь материальное богатство, а важнее всего богатство экзистенциальное. Вы должны недвусмысленно показывать всем каждый день, что ваша жизнь отличается от жизни других, и нет нужды соблюдать приличия, а вежливость существует только для тех, кто не имеет права быть невежливым. Такие у вас правила. Вот ваш бог.

Обо всем этом узнаешь в первые же дни работы в конторе, торгующей элитной недвижимостью, и я с нетерпением ждал того времени, когда сам смогу вести себя так же.

Для начала я отключился, не попрощавшись. Если Мелания не полная дура, она успела понять, что теперь у меня появился выбор: рассказать о том, что она не удосужилась передать сообщение шефа, или промолчать. А значит, она обязана мне, и это, в свою очередь, означает, что потраченное впустую время в конечном итоге сыграет мне на руку. Если вам хватает ума понять, какую игру ведут другие, вы движетесь вперед. Это Билл Мур понимает.

Билл Мур нацелен на успех.

Вот только… Эта ослиная задница не появилась и в десять.

«У Кранка» — это довольно новый бар-ресторан в Сарасоте, на перекрестке Мейн-стрит и Лемон-авеню, лимонное название сохранилось как воспоминание о тех днях, когда городок лишь выращивал и отгружал цитрусовые: заведение относится к числу самых модных, помешанных на веяниях нового времени, и здесь приходится непрерывно напоминать себе, что ты явился не для того, чтобы безропотно сносить все странности персонала. Я приехал за десять минут до назначенного времени. Сидеть в баре, чувствуя, как музыка хлещет тебя по лицу, невозможно, поэтому я взял бутылку «Айбор Голд» и вышел на террасу перед входом.

Я выпил пиво. Прошло еще двадцать пять минут, но Уорнер так и не приехал. Я заказал еще одну бутылку. Выпил и ее. Уорнер не показывался. Пиво же делало то, что и обычно, если пить его вечером после вчерашнего, — я почувствовал себя гораздо лучше. Поэтому заказал еще бутылочку. Когда с пивом было покончено, шло уже к одиннадцати вечера, и со мной, кстати, тоже было покончено. Я подумал, не позвонить ли Мелании еще раз, но затем отбросил эту мысль. Все, что я узнаю: ее босс нисколько не терзается угрызениями совести из-за того, что снова выставил меня дураком. Во всех блогах пишут, что люди считают тебя таким, каким считаешь себя ты сам, и это верно; однако еще люди, не задумываясь, считают тебя таким, каким тебя считают другие люди. Мелании не обязательно знать, что меня во второй раз облапошили, — во всяком случае, не обязательно узнавать это от меня.

Я заплатил по счету и осторожно поехал домой.

Когда я вошел в дом, свет был приглушен, что у Стеф означает: «Я ушла спать». Я немного постоял в гостиной, соображая, пойдет ли мне на пользу купание в бассейне. Решил, что нет. Вместо того я выпустил отрыжку, которая просилась наружу еще с последнего пива, и уловил в ней отголосок мандарина.

Я отправился на кухню, чтобы налить два стакана воды и захватить в спальню — Стеф никогда не удосужится сделать это для себя, но любит, когда это делаю я, — и потопал наверх. Она еще не спала, а читала в постели.

— Привет. Все прошло успешно?

— Нет. Он вообще не явился.

— Правда?

— Правда.

— И что же ты делал столько времени?

— Ждал.

— Где?

Я залез в постель рядом с ней.

— Сначала под его воротами, потом «У Кранка», где, как сказала его помощница, он должен быть.

— Какой у тебя выдался суматошный день.

— Скажи это еще раз.

Она выключила свет и перевернулась на бок.

У его похитителя только один вопрос. Похищенный прекрасно понимает, что это значит. Он знает то, что хочет узнать этот человек. А еще он понимает, что стоит ему ответить на вопрос, и он, скорее всего, умрет.

Поэтому он до сих пор не ответил.

Пока не ответил.

Он очнулся несколько часов назад. Сознание прояснялось медленно, как будто сомневаясь, стоит ли вообще это делать. Но в итоге все-таки пришло в норму. Веки казались будто поломанными, слишком тяжелыми, поэтому сначала он не открывал глаза. Голова была какая-то распухшая, словно он весь вечер пил красное вино. Мужчина сознавал и деловитые тревожные сигналы, поступающие из других уголков тела, будто его ударили обо что-то твердое. Голода он не испытывал. Ему было очень тепло.

Все эти впечатления являлись к нему друг за другом, словно поднесенные на бордовых бархатных подушечках крошечными, полными почтения слугами. На самом деле ему даже показалось на миг, что сейчас он действительно увидит крохотных помощников, кланяющихся и исчезающих в темных коридорах сознания. Но те схлынули все разом, панически бежали, освобождая место для главной новости, которая вдруг неожиданно объявила о своем приходе.

Кто-то здорово ударил его по правой ноге выше колена. Либо кулаком, либо как следует дал по ноге молотком.

Это случилось не сию секунду — не было пронзительной остроты свежей боли, — однако болело все-таки сильно. Сильно, но так, что можно очень долго терпеть. И достаточно для того, чтобы человек почувствовал: настало время открывать глаза.

Первое, что он увидел, — собственное колено. Голова, понял он, покоится на груди. Перед глазами расплывшаяся картинка: серые тренировочные штаны, теперь в пятнах, и измятая сиреневая рубашка. Это вещи ему знакомы. Они принадлежат ему.

Он поднял голову, стряхивая каплю пота, повисшую на кончике носа. Голова закружилась. После мгновенного замешательства все начало вставать на свои места. Он видел голые стены какого-то восьмиугольного помещения в тридцать футов шириной. Четыре синих прямоугольника, похожие на окна, — только в них ничего не видно. Затянуты брезентом. По краям немного пробивается внешний мир, яркий и очень солнечный. Брезентовые полотнища похлопывают, значит, дует легкий ветерок, но внутрь не проникает. Еще мужчина услышал вдалеке шум моря. У стены лежал стандартный шлакобетонный блок, восемь на восемь дюймов и шестнадцать дюймов в высоту.

Он снова перевел взгляд на себя. Теперь видно, что спортивные штаны над правым коленом в красно-коричневых пятнах. Кое-где пятна насыщенного цвета, и ткань заскорузла; вероятно, он потерял много крови.

Ах да. Теперь он вспомнил.

В него стреляли.

Такое ощущение, будто его ранили вечность назад, но мужчина понял, что рана, скорее всего, болит меньше, чем должна бы. Очень может быть, что он находится под воздействием какого-то сильного болеутоляющего. Вполне вероятно, что просто приходит в себя после дозы того препарата, который вырубил его, какого-то наркотика.