Посейдон - Пол Галлико Страница 13

— Марко! Марко! Куда же ты запропастился, черт тебя побери?! Неужели ты не видишь, что мне срочно нужна твоя помощь?

Возле Каравелло возникла чья-то высокая фигура.

— Это ты, Марко? — тут же осведомился доктор. — У меня кончился перевязочный материал.

— Нет, Марко здесь нет, — с сожалением признался Скотт. — Но я могу сделать все, что вы попросите. — И он принялся разрывать салфетки, превращая их в бинты. — Чем еще я могу быть вам полезен? У вас, наверное, очень много работы?

— Я почти ничего не вижу без своих очков, — вздохнул доктор. — Так что мне приходится обо всем догадываться. Но если корабль действительно перевернулся, мы все можем утонуть в любую минуту.

— Если Господь в курсе событий и мы сами не поведем себя, как последние трусы, Он поможет нам выпутаться.

— Но я ничего не вижу без очков! — второй раз пожаловался доктор Каравелло и принялся шарить среди осколков посуды и мусора.

— Вот они, — Скотт протянул доктору его очки.

Четвертый судовой механик, югослав, совсем еще юноша, только что окончивший мореходное училище, поднялся на ноги, отряхнулся, помотал головой, чтобы прийти в себя, и, как заведенный, начал повторять, выговаривая слова с сильным акцентом:

— Пожалуйста, не волнуйтесь. Все будет хорошо. Пожалуйста, не волнуйтесь.

Из пяти стюардов, обслуживавших в тот вечер столики обеденного зала, один погиб, двое были без сознания, а еще двое, потрясенные случившимся, как роботы, перемещались по стеклянному потолку, ставшему полом. Они подбирали с него салфетки и куски разбитой посуды, одновременно ногами разгребая мусор, чтобы проделать что-то вроде дорожек, по которым могли бы передвигаться пассажиры.

Примерно два десятка пассажиров, чудом переживших катастрофу без единой царапины, жались маленькими группами друг к другу: греки, французы, бельгийцы, семейство немцев с фамилией Аугенблик и пожилая супружеская пара американцев, которым уже перевалило за семьдесят.

Неожиданно одна из женщин пронзительно закричала, да так звонко и заразительно, что вслед за ней принялись жалобно плакать и все дети немецкого семейства. Затем крик женщины так же внезапно прекратился, будто кто-то хорошенько стукнул ее по голове. Однако ребятишки с фамилией Аугенблик продолжали поскуливать.

Один из двух судовых экономов-британцев лежал без сознания. Пока доктор и Скотт осматривали его, второй эконом попытался успокоить пассажиров.

— Вы не должны паниковать. Прошу вас, соблюдайте спокойствие. Сейчас вам ничто не угрожает. К вам очень скоро обязательно придут члены команды и выведут в безопасное место. Прошу вас, пока что оставайтесь на своих местах.

Вид его формы, вера в его решительный голос и надежда на то, что все сказанное им исполнится, подействовали на пассажиров. В это время к доктору присоединились двое стюардов и принялись помогать раненым.

— Этот парень не знает, о чем говорит, — недовольно пробурчал Каравелло, обращаясь к Скотту. — Никто за нами сюда не придет. Через пару минут корабль потонет. И самое главное — мы ничем не можем этому воспрепятствовать.

— Перестаньте ныть, — резко одернул врача Скотт. — Лучше займитесь своим делом, а я займусь своим. — И отправился искать живых и нуждающихся в помощи среди лежавших на полу пассажиров. Обнаружив такого, он звал к нему стюардов, а сам отправлялся дальше. Покончив с ранеными, он перешел к оставшимся в целости счастливчикам.

— Каждый из вас, кто не ранен и способен передвигаться, должен попытаться выбраться отсюда.

Если вы согласитесь идти со мной и слушать меня, я постараюсь вам помочь, — сказал он им и оглядел всех своим решительным взглядом.

— Нет-нет, — заговорил после недолгого молчания немец Аугенблик, — лучше оставаться на месте, как нам велел член команды. Мы же не знаем, куда нужно перебираться. За нами обязательно придут и выведут нас. — Он неуверенно оглянулся на товарищей, и те согласно закивали.

Неожиданно Скотт почувствовал, как его начинает трясти от злости:

— Неужели придут? В самом деле, да? А если нет?!

— Произошел несчастный случай, — упорствовал Аугенблик, — и нам лучше подождать здесь, пока разберутся те, кто в этом хоть что-то понимает.

Скотт отвернулся.

— Папочка, что же нам теперь делать? — плаксиво спросил Робин Шелби.

— Да-да, — подхватил Весельчак. — Вот и мне интересно узнать, что же со всеми нами будет?

Шелби, издалека наблюдавший за удаляющимся Скоттом, вдруг почувствовал себя брошенным. Ему захотелось, чтобы священник поскорей вернулся.

— Не знаю, — пожал плечами он. — Надо подождать Скотта. Тогда все станет ясно. Он сейчас проверяет, не осталось ли в живых еще кого-нибудь, а потом снова присоединится к нам.

Джейн Шелби хотела было что-то сказать, но передумала. Ей бы хотелось, чтобы муж начал действовать самостоятельно, не дожидаясь священника.

Сверху донесся голос Питерса:

— Лучше поднимайтесь сюда, к нам, мистер Роузен. Здесь намного безопасней.

— Вы, кажется, шутить изволите?

Дверь, в которую высовывались головы обоих стюардов и виднелось еще чье-то любопытное лицо, находилась на высоте в десять футов от стеклянного пола-потолка. Последний пролет центральной лестницы, ведущей с палубы «С» вниз, в обеденный зал, теперь уходил куда-то наверх. При этом перила лестницы были слишком далеко от двери, а ступеньки, разумеется, как и все остальное на корабле, оказались перевернутыми.

— Да и зачем все это?

— Мы находимся выше ватерлинии, — резонно заметил Питерс.

— Это уж точно, — проворчал Рого.

Джейн Шелби подошла поближе:

— Эйкр, — окликнула она, — как вы себя чувствуете? Как ваша нога?

— Ничего страшного, мэм, благодарю вас за беспокойство. Можно сказать, что я еще счастливо отделался.

— Мы уже о нем позаботились, — заверил Питерс.

— Врач здесь, у нас, — добавил Рого. — Может быть, позвать его?

— Не стоит, сэр, — отозвался Эйкр. — Зачем его беспокоить понапрасну? У него и без меня работы хватает. Смотрите, сколько вокруг раненых!

Сьюзен, Джейн, мисс Кинсэйл и чета Роузен прекрасно понимали, насколько положение Эйкра хуже их собственного. Почти за тридцать дней круиза путешественники передружились не только между собой, но и со стюардами, обслуживающими их столики во время завтрака, обеда и ужина. Эти скромные труженики безукоризненно справлялись со своими обязанностями, помнили любимые блюда каждого пассажира, шутили с ними и искренне о них заботились. Одни пассажиры любили играть в бридж, другие проводили время в баре или курительной, третьи — в шезлонгах на палубе, мирно беседуя о жизни, но в обеденном зале все они подчинялись Питерсу и Эйкру. Шелби даже как-то заметил, что их маленькое сообщество представляет собой клуб, где руководят Питерс и Эйкр.