Дочь убийцы - Джонатан Келлерман Страница 13

Беверли не ответила.

Врач попробовала зайти с другой стороны.

– Может, не стоит думать, что Грег оккупировал все ваши чувства, а попробовать думать о нем как о партнере?

– Партнере в чем?

– В жизни, которая вас ждет, – сказала Грейс.

– Жизни, – выдохнула сидящая перед ней женщина. Как будто само это слово вызывало у нее отвращение.

– Давайте проясним. Ваши с Грегом чувства были очень глубокими, а такое не исчезает только потому, что этого требуют светские условности. Но это не делает вас неверной Грегу. Или Брайану.

– Тем не менее, – настаивала Бев, – я чувствую себя обманщицей. И вы правы – по отношению к ним обоим.

– К Грегу за то, что впустили радость в свою жизнь. А к Брайану потому, что думаете о Греге.

– Да.

– Это абсолютно логично, милая. Но попробуйте взглянуть на это следующим образом: вы трое – Брайан, вы и Грег – можете взяться за дело, как единая команда.

– Я… какое дело?

– Дело – это будущая жизнь Бев. Дело – это счастье, которого достойна Бев, – сказала Грейс. – Одобренное единогласным голосованием. – Она улыбнулась. – Кстати, я поддерживаю это предложение.

Клиентка поерзала в кресле. Поджала губы.

– Надо полагать.

Психотерапевт поняла, что перестаралась. Она позволила Беверли немного посидеть и подумать, а мышцы ее лица снова расслабились, хотя она и оставалась сидеть в той же позе, предприняла еще одну атаку.

– Формально ваша свадьба – это праздник. Но нет никакой нужды мгновенно переполняться радостью просто потому, что вы напечатали приглашения и люди будут сидеть в церкви. Эмоционально неразвитый человек сможет с этим справиться. Но вспомните, что я говорила вам в прошлом году: вы эмоционально развиты.

Молчание.

– Вы способны на глубокие чувства, Бев. Так было всегда, – продолжала Блейдс. – Вспомните истории, которые вы мне рассказывали, – как вы заботились о раненых животных.

В этом мы похожи, подруга.

Никакой реакции от клиентки. Наконец медленный кивок.

– Умение глубоко чувствовать – это достоинство, Бев. Это придает жизни смысл, и в какой-то момент ваше счастье будет больше, чем если б вы просто плыли по течению.

Долгое молчание.

– Я очень на это надеюсь, – в конце концов произнесла вдова.

Грейс положила ладонь ей на плечо.

– Конечно, теперь вы этого не можете видеть. Никак. Но это произойдет, и в будущем вас ждет счастье, причем более глубокое, чем если бы вы не справились с собой прямо сейчас. Это будет здорово.

Беверли пристально посмотрела на доктора. А потом пробормотала:

– Спасибо.

Доктор Блейдс не убирала ладонь с ее плеча. Она слегка надавливала на него – так, чтобы Бев знала, что о ней заботятся. Что за нее переживают.

– Не торопитесь. Не бегите от своих чувств, – убеждала Грейс пациентку. – В конечном итоге вы почувствуете, что Грег с вами. Что он одобряет и хочет, чтобы вы были счастливы, потому что любящие люди так и поступают, без всяких условий.

Уголки губ Беверли слегка разъехались, словно их тянул за нитки кукольник.

– Вы страшный человек, доктор Блейдс.

Грейс слышала это много раз.

– Я? – невинно переспросила она.

– Я имела в виду, страшно умная. Как будто вы смотрите прямо сюда. – Вдова похлопала себя по груди.

– Спасибо за комплимент, Бев, но ум тут ни при чем. Все мои знания – результат стремления понять людей. – Доктор подалась вперед. – Потому что если отбросить шелуху, то мы все одинаковые. И в то же время уникальные. Никто не жил вашей жизнью, не думал то, что думаете вы, не испытывал ваших чувств. И при всем при том, будь я на вашем месте, я бы чувствовала то же самое.

– Вы? – Удивление.

Честным ответом было бы: Кто знает?

– Конечно, – сказала Грейс вслух.

– А что бы вы делали на моем месте?

Врач улыбнулась.

– Поговорила бы с кем-то страшно умным. Потому что всем нам время от времени нужна помощь.

Воспоминания о Малкольме. Софи. Новые ощущения, когда спишь в чистой, приятно пахнущей постели. Завтрак. Ужин. Робкие попытки обнять, хотя бы чуть-чуть…

Грейс пришлось учиться переносить прикосновения. Вспоминая все это, она улыбнулась – и хорошо, потому что улыбка в этот момент была уместна, чтобы Бев подумала, что она относится к ней.

Пациентка вздохнула и обхватила себя руками.

– Я понимаю, о чем вы, доктор Блейдс, но когда я вернусь домой… Это может быть трудно.

– Может. Но вы справитесь. Как всегда.

Беверли теребила пальцем нижнюю губу. На пальце у нее было кольцо со сколами бриллиантов. Брайан, помощник водопроводчика, пускал пыль в глаза драгоценностями от «Зейлс».

– Иногда вы говорите, что жизнь должна быть трудной, чтобы иметь смысл, – пробормотала клиентка.

– Я говорю, что когда мы справляемся со своими эмоциями – как вы, – то учимся доверять друг другу.

Если бы…

Бев долго молчала.

– Наверное, нужно просто плыть по течению, – произнесла она наконец.

Грейс не ответила.

– Ладно, – сказала женщина. – Я должна принять ситуацию такой, какая она есть, даже если это означает думать о Греге.

– Не гоните от себя мысли о Греге. Он столько для вас значил!.. Зачем изгонять его из своего сознания?

Пациентка снова задумалась. Лицо ее напряглось, словно она решала трудную задачу.

– Во время полета из Портленда, доктор Блейдс, я почти все время вспоминала. Одно воспоминание было особенно ярким. Просто врезалось в память. Это было на озере. Мы брали каноэ, и Грег катал меня. Он был таким сильным… Сплошные мускулы. Каждый раз, когда он взмахивал веслом, оно дрожало. Его кожа блестела на солнце. Иногда мы начинали наше путешествие в солнечную погоду, а потом начинался дождь, и он был весь в капельках пота и дождя – прямо сиял.

Бев вздохнула.

– Я сидела в каноэ, смотрела на него и… Я хотела его. Прямо там и тогда. В лодке. – Она покраснела. – Но мы ничем таким не занимались. Я ему не сказала.

Грейс улыбнулась.

– Вы не хотели раскачивать лодку. В прямом и переносном смысле. Для вас очень важно равновесие, а в данный момент вы его утратили, потому что жизнь совершает новый поворот.

Беверли удивленно посмотрела на психотерапевта, а потом улыбнулась.

– Я вас не просто боюсь, доктор Блейдс. Я благодарю Бога за то, что он привел меня к вам.