Бангкокская татуировка - Джон Бердетт Страница 14

— Большой не город, большой — это у тебя. Погляди, как оттопырился.

Грег расхохотался:

— Вам меня не переговорить. — Быстрый взгляд в сторону мусульманина. Грег тут же отпел глаза и посмотрел на меня. Я покачал головой.

— Пойду переоденусь.

Все посмотрели вслед Ай — на попку под бикини. Кроме мусульманина. Атмосфера начала сгущаться.

К счастью, «переодевание» Ай заключалось только в том, чтобы надеть юбку и майку. Когда она вернулась, Грег успел расплатиться за спиртное и внес за нее пеню.

— Увидимся, — бросил австралиец.

Мусульманин с откровенным отвращением посмотрел, как парочка выхолит из бара.

Стоило им исчезнуть, как в клуб ворвался гигант со своей компанией, сразу заполнившей все помещение. С точки зрения Аллаха, не лучшая замена, подумал я.

— Слышь, Сончай, что ты такое крутишь? Это не музыка, настоящий отстой, тысячелетнее барахло.

Надеюсь, «Ночь в белом атласе» группы «Муди блюз» подойдет.

— Вот это лучше, целиком и полностью занялся бандой ковбоев. Пока они были относительно управляемы, но старики их племени требуют постоянного неусыпного внимания. Мне повезло: вскоре подошли еще девочки — Марли, Кат, Пинун и другие — и на каждого старика стало по одной. Польщенные гости распетушились и принялись благодарно кудахтать и сюсюкать. Девушки смеялись и едва успевали переодеваться. А когда возвращались из раздевалки, их уже ждали напитки. Мне пришлось позвонить и заказать еще текилы.

Спиртное текло рекой — все пили залпом, кроме меня и мусульманина. Он снова свернул фотографию убитого, а я недоумевал, зачем усатый торчит в баре, если его настолько раздражают старики. Я забеспокоился, поскольку меня посетило одно из моих озарений.

Здесь должен объясниться. Мы были еще подростками, когда мой лучший друг и духовный брат Пичай убил наркодилера, который обеспечивал нас яа-баа. Наши матери устроили так, чтобы мы провели год в северном монастыре под надзором высокочтимого настоятеля, который в то же время был старшим братом Викорна. Кстати, Пичай погиб в прошлом году, при расследовании дела с кобрами (я об этом писал).

Двенадцать месяцев интенсивной медитации в лесном монастыре изменили нас настолько, что тот, кто не медитирует, понять сути перемен не способен. С тех пор у меня случаются озарения, и я могу проникнуть внутренним взором в прошлые жизни других. Иногда информация очевидна и легко поддается расшифровке, но чаще представляет собой неясные фантасмагорические проблески чужих сущностей. С мусульманином дело обстояло иначе, таких людей не часто встретишь в Бангкоке. Я был потрясен и почти не сомневался, что лет семьсот назад мы с ним встречались в Наланде [22]— великом буддийском монастыре в Индии. Должен признать — он сохранил ту же ауру.

Краем глаза я заметил, как он положил деньги в пустую банку из-под колы и исчез за порогом.

В мозгах гиганта что-то забрезжило, и он вспомнил, что Лалита умеет танцевать под современную музыку.

— Давай «Тюремный рок»! — завопил он.

Девушки вспомнили прошлый визит стариков и поддержали их вожака.

— Да, да, Сончай, включи ему Элвиса!

Мы начали с «Синих замшевых туфель», перешли к «Тюремному року», «Собаке», но на этом не остановились и прослушали еще много песен. Некоторые из стариков подхватывали партнерш и пускались в пляс. Мы хлопали им в ладоши и поддерживали, гикая и улюлюкая. Затем лысый верзила объявил, что все пожилые джентльмены полчаса назад приняли по паре таблеток «виагры». Девушки оживленно зашумели — им нравилось обсуждать загадочное и неуклонное увеличение членов с подружками и их обладателями. Старики оказались в атмосфере полного понимания, и на их морщинистых лицах засветились неподдельно живые улыбки.

Когда я вернулся к тому месту, где сидел мусульманин, то обнаружил, что он оставил ровно столько, сколько стоила банка кока-колы, и вдобавок визитную карточку с телефоном и адресом и аккуратно сложенную фотографию жертвы Чаньи.

— Яй дум, — прокомментировала Марли и, проходя мимо пустого стула, поморщилась. «Черное сердце».

Между тем музыкальный список продолжили медленные произведения. Элвис запел «Люби меня нежно», и бывшие хиппи так крепко прижали к себе партнерш, что это были уже не объятия.

— Старики, — прошептала мне на тайском Марли. — Скоро они все умрут.

В начале нынешнего кэлпа [23]трое мужчин — христианин, мусульманин и буддист — пустились в путешествие. Они были добрыми друзьями и, обсуждая духовные предметы, как будто соглашались по всем вопросам. Но однажды, обратив взор на внешний мир, обнаружили, что воспринимают его по-разному. Путники как раз преодолевали горный хребет, намереваясь спуститься в плодородную долину у подножия.

— Как странно, — заметил христианин. — В одной деревне под нами жители крепко спят. А в другой предаются отвратительной греховной оргии.

— Ты абсолютно не прав, — возразил ему мусульманин. — В первой деревне все в состоянии бесконечного экстаза, а во второй — уснули.

— Идиоты, — рассмеялся буддист. — Здесь только одна деревня и лишь одна группа жителей. В своих грезах они то покидают бытие, то возвращаются в мир.

В адресе на визитной карточке мусульманина значилось здание всего в нескольких минутах ходьбы от бара, но я не располагал собой, пока пожилые джентльмены, уповая на медицинскую науку, ждали чуда. Этот период девушки считали удобным моментом, чтобы уговорить все более пылких клиентов снова заказать им дамский напиток (бар и девушки делили выручку за спиртное пополам, и некоторые наши работницы предпочитали делать деньги именно таким способом). Один за другим старикашки уводили своих избранниц в комнаты наверху (наша такса — пятьсот бат за два часа) или увозили в гостиницу.

Мои мысли были слишком заняты визитной карточкой незнакомца и фотографией Митчела Тернера, чтобы думать о чем-нибудь другом. Часы факсимильного аппарата показывали десять минут до полуночи, но я все же решил набрать указанный на карточке номер. Трубку подняли после первого же звонка. Со мной поздоровались тихо, почти шепотом, с сильным южным выговором. Голос немолодого незнакомца — в интонациях угадывались сила, возраст и привычка властвовать.

— Говорит…

Собеседник перешел на нормальный тайский.

— Мы знаем, кто говорит, и надеялись, что вы окажете нам честь и придете к нам.

Пауза.

— Я боюсь.

— Понимаю. — Старик каким-то образом умудрился передать по телефонному проводу сочувствие. — Какие вы хотите гарантии? — Хотя собеседник по голосу выходил значительно старше меня, он употреблял вежливые обороты, принятые в обращении младших к старшим. Другими словами, он знал, что я служил в полиции. Интересный и в создавшихся обстоятельствах пугающе тонкий момент. Почему у меня возникло ощущение, что он сообразительнее меня? — Если пожелаете, приходите с коллегой. И разумеется, можете позвонить полковнику Викорну и сообщить, куда направляетесь. Мы не возражаем, хотя предпочли бы, чтобы вы этого не делали.