Последний Завет - Филипп Ле Руа Страница 14

– Единственное, что ему реально угрожало, так это в один прекрасный день обнаружить пустой дом и записку на кухонном столе.

– А вы не заметили в последние дни что-нибудь необычное в его поведении?

– Ничего, за исключением дурацкой блажи брить голову.

– А почему он это делал?

– Сказал, что не хочет демонстрировать всему миру седые волосы. Но это ему ничуть не помешало оставить бороду…

Лицо Алексии Гровен побелело. Экономка подала ей болеутоляющую таблетку, посоветовав закончить беседу. Нутак без всяких церемоний велела ей выйти и задала вопрос напрямую:

– Кредиторы вашего мужа к вам домой не приходили?

– Нет.

Произнеся это «нет», Алексия скорчилась, как бы оберегая скрещенные на груди руки, которые она не разнимала с момента появления Нутак. И только сейчас Кейт поняла, что она страдает от боли, но не нравственной. От самой обыкновенной физической.

– Вам больно?

– Простите?

– У вас болит рука?

– Я ответила на ваши вопросы. А теперь, с вашего позволения, я хочу остаться одна.

– Значит, так: к вам приезжали прямо передо мной. Две машины. Их следы еще видны. Не слишком деликатная компания нанесла вам визит, чтобы объяснить, что теперь вы являетесь их должницей. Я не ошиблась?

– Пожалуйста, уходите.

– Они вам причинили боль, да? Не отвечайте, если это так.

Алексия опустила веки, затем голову, точь-в-точь как кающаяся грешница.

– Кто они?

– Умоляю вас, уходите.

На стенах гостиной остались следы от картин, которые, очевидно, пришлось продать, чтобы покрыть часть долга Фрэнка. Кейт стояла посреди комнаты перед вдовой, которая явно чувствовала себя очень скверно, и намеревалась к тому грузу, что уже свалился на ее хрупкие плечи, добавить еще кое-что.

– Я хорошо знаю людей той породы, что побывали сегодня у вас. Их методы всегда одинаковы. Они играют на страхе своих жертв, которые служат им дойными коровами. Начинают они со школы, где отнимают ваш завтрак, потом вашу куртку, потом карманные деньги. А впоследствии принимаются за вашу фирму, доходы, имущество. Вряд ли они остановятся, поскольку с вашей стороны им не грозит кара, страшнее той, какую они посулили вам. Я предлагаю вам свою помощь.

– И вы думаете, это их остановит?

– Да.

– Эти люди требуют то, что ни вы, ни я не можем им дать.

– И что же это за драгоценность такая?

Алексия в нерешительности молчала, понимая, что сказала лишнее. Боль вызывала отупение, болеутоляющие – сонливость, а тут еще не отставала эскимоска, и все это снижало ее сопротивляемость.

– Проект «Лазарь».

Точно в яблочко. Кейт попыталась скрыть выброс в кровь адреналина, от которого ее бросило в жар.

– А на каком основании они требуют, чтобы вы передали им труд вашего мужа?

– Фрэнк проиграл в покер результаты своих исследований.

– Во как!

– Он поставил на кон то, что ему не принадлежит.

– А Флетчер был в курсе?

– Не знаю. Вы по-прежнему собираетесь мне помочь? – с насмешкой поинтересовалась Алексия.

– Кто финансировал проект «Лазарь»?

– Группа частных инвесторов. Это все, что мне известно.

– Если вы скажете мне, кто на вас напал, я смогу добиться защиты для вас. Но поторопитесь, а то вы вот-вот лишитесь чувств. На вашем месте я вызвала бы врача.

– Марта уже сделала это. С минуты на минуту он должен быть здесь.

– В таком случае, кто эти люди?

– Я их не знаю.

– Ну тогда хотя бы опишите их.

Да, это возможно. Люди, сломавшие ей руку, четко запечатлелись в ее памяти. Оставалось только понять, достанет ли у нее смелости передать полиции описание этих бандитов, которые пригрозили, что «зароют в землю, если она хоть полслова вякнет копам». Она колебалась.

– А что вы им сделаете? – спросила она неуверенным, боязливым тоном.

У Кейт было скверное предчувствие, что ее действия обернутся против нее самой или против Алексии Гровен. Что ж, тем хуже. Но она попытает счастья.

– Предъявлю им обвинение в убийстве четырех человек, в том числе вашего мужа и агента ФБР.

Натан почувствовал, что сейчас последует удар, но из-за темноты не знал откуда. Поэтому он защитил голову, прикрыв ее руками. Обрушившаяся сверху толстая доска переломилась на этом импровизированном щите. К счастью, термиты как следует поработали над этой здоровенной дубиной. Неизвестный, только что напавший на него, отступил. Натан, согнувшись под балками, продвигался вперед, ориентируясь на какое-то бурчание. Медленно перед ним стал вырисовываться какой-то силуэт и лишь на расстоянии метров двух обрел очертания человеческой фигуры. Натан ощутил направленную на него агрессивную энергию противника за несколько тысячных секунды до того, как тот на него ринулся. Он чуть отодвинулся, слегка коснулся противника и изменил его траекторию, использовав силу, с которой тот мчался. Пролетев с опущенной головой, тот врезался в балку и тяжело, как мешок цемента, рухнул на пол. Натан перенес внимание на двуглавое существо, которое неподвижно замерло, забившись в угол. Он подошел ближе и увидел девочку, прижимающую к груди куклу.

– Как тебя зовут?

– Джессика.

– А того, который напал на меня?

– Томми.

Натан не верил своим ушам.

– Это твой брат?

– Да. Вы его убили?

Дети Броуденов, объявленные ФБР в розыск, прячутся на темном чердаке как раз над квартирой, которую снимает федеральный агент, получивший задание найти их.

– Нет, просто ему немножко больно.

Натан нащупал лестницу, лежавшую рядом с люком, который он пытался открыть из квартиры, но безуспешно, поскольку был закрыт. Натан вытащил деревянный брус, служивший засовом, поднял крышку люка и только после этого удостоверился, в каком состоянии пребывает Томми. Мальчик лежал оглушенный, но совершал какие-то нескоординированные движения. Натан взял его за руки, опустил в люк, бросив на кровать. Затем он спустил вниз лестницу, чтобы вместе с девочкой сойти в комнату. Томми, пошатываясь, вскочил, сжав кулаки, готовый продолжить бой.

– Я друг Клайда, – объявил Натан, напрягая мышцы.

Аутист, казалось, не слышал его слов и бросился на него. Натан, не выпуская девочку, остановил его, выставив правую ногу, а левой дал пинка, от которого Томми отлетел на другой конец комнаты. Прием был проведен автоматически, без участия мозга; работали лишь восемьдесят килограммов его мускулистого тела. Нужно было выходить из этой ситуации.