Приманка - Тони Стронг Страница 14

Эта женщина более изящная и хладнокровная, чем на экране монитора. Она пожимает руку Клэр и с непринужденной фамильярностью коллеги кивает Фрэнку.

– Этот человек, – спрашивает потрясенная Клэр, – в самом деле убил ту девочку?

Доктор Лейхтман качает головой:

– Нет. То была игра воображения.

– Слава Богу.

– Но убьет, – сухо продолжает она. – Когда выйдет из заключения, отбыв срок за попытку изнасиловать ребенка, непременно совершит убийство. Если только не согласится на лечение или не покончит с собой. А теперь, – доктор Лейхтман садится за стол, закрывает одно досье и берет другое, – займемся Кристианом Воглером.

Она начинает читать досье. Не отрывая от него глаз, достает из пачки сигарету и прикуривает. Наконец досье закрывается.

– Так, – говорит психиатр. – Расскажите мне о Воглере.

Клэр вновь рассказывает о своей встрече с Воглером, доктор Лейхтман задумчиво смотрит на нее поверх клубов табачного дыма.

– Спасибо, – произносит она, когда Клэр умолкает. – Вы оказали нам большую помощь. Теперь можете идти.

– Конни, – умоляюще шепчет Фрэнк.

– Она вам не подходит, – спокойно замечает психиатр.

– Клэр, не выйдете ли на минутку? – спрашивает Фрэнк.

Клэр выходит и ждет в приемной, где ассистентка доктора бросает на нее равнодушный взгляд и вновь сосредотачивается на клавиатуре компьютера.

Она ждет и ждет. Через некоторое время ассистентка выходит со стопкой бумаг. Клэр бесшумно проскальзывает в комнату наблюдения и включает монитор. Пультом управления не пользуется, движение камеры может их насторожить. Она не видит Фрэнка с психиатром, но слышит, что они говорят.

– …она нигде не зарегистрирована, у нее нет ни банковского счета, ни карточки социального страхования. Можно придумать для нее прошлое. Она станет, кем нам нужно.

Это говорит Фрэнк. Его голос звучит настойчиво.

– Кроме того, Конни, она актриса, умеет играть. В полном смысле слова. Я видел ее игру.

Доктор Лейхтман обрывает его:

– Оставь, Фрэнк. Играть они все умеют. Их называют МАК. «Манекенщица, Актриса, Кто угодно». В Нью-Йорке их полно.

– Думаю, она отличается от других. У нее…

– Кроме того, она не состоит на службе. Возникнет проблема руководства.

– Она привыкла выполнять указания. И если согласится…

Клэр резко выключила монитор. «Не думай, действуй!»

Ассистентка все еще не возвращается. Клэр достает из принтера стопку писем. Ассистентка пятидесятилетняя, темнокожая, располневшая. А голос… посмотрим.

Клэр берет письма так, что они сгибаются, и вперевалку входит в кабинет доктора. Фрэнк смотрит в окно. Доктор Лейхтман выпускает дымовые кольца, постукивая элегантной туфлей.

– Подпишете их, доктор? – спрашивает Клэр, или теперь уже ассистентка.

Лейхтман с легким раздражением отмахивается.

– Я уже покончила с сегодняшней почтой, – отвечает она и тянется за письмами. Потом смотрит более пристально на держащую их руку и поднимает взгляд к лицу Клэр. – Диета идет тебе на пользу, Джойс, – бормочет она. – Так-так.

Фрэнк отворачивается от окна. Когда видит, что это Клэр, глаза его оживляются.

– Ладно, – соглашается наконец доктор Лейхтман. – Расскажи ей. Никакого вреда от этого не будет.

– Примерно месяц назад, – начинает Фрэнк, – я спросил доктора Лейхтман, возможно ли разработать операцию, – он делает паузу, подбирая слова, – секретную операцию, в которой подозреваемый раскроет, таков ли у него психологический склад, чтобы оказаться тем убийцей, которого мы разыскиваем. Доктор Лейхтман ответила, что это возможно, если убийца будет настолько доверять данному лицу, что раскроется перед ним.

– Теоретически, – негромко произносит сидящая за столом Лейхтман. – Я сказала, что такое возможно теоретически.

– Вы имеете в виду что-то вроде провоцирования? – удивленно спрашивает Клэр.

– Не того, какие устраиваете вы, – поясняет доктор Лейхтман. – Это будет гораздо более тонкий процесс. Мне он представляется серией змей и лестниц. Подозреваемый должен будет подниматься по следующим одна за другой лестницам самообвинения – разумеется, безо всяких подталкиваний со стороны приманки – и при этом избегать всевозможных змей, то есть действий, которые снимут с него подозрения. Понимаете?

– Думаю, да, – любезно отвечает Клэр. Манера доктора обращаться к ней свысока злит ее, но лишь самую малость.

– Мы подыскивали кандидатов, – продолжает Фрэнк. – В основном женщин, по вполне понятным причинам. Тайных агентов полиции. Конни… мы считаем, что пока не нашли подходящих.

– Задача будет непростой. Приманке придется сочинять сценарий по ходу дела, – говорит доктор Лейхтман.

Фрэнк обращается к Клэр:

– Где вы?

– На улице, – без малейшего промедления отвечает она.

– Куда ведет улица?

– К лавке ювелира.

– Зачем вы идете туда?

– Продать свою корону.

– Почему вы ее продаете?

– Чтобы купить каноэ.

– Для чего оно вам?

– Чтобы вернуться в Китай.

– Да, да! – раздраженно перебивает их психиатр. – У нее получается бегло, признаю, но беглая бессмыслица. Наша приманка должна знать, что делает.

– Ты можешь научить ее этой роли, – замечает Фрэнк.

Клэр нарушает воцарившееся молчание.

– Эй-эй! – восклицает она. – Погодите минутку. Чего ради мне соваться в такое дело?

– Гражданский долг? – рычит Фрэнк. Не получив ответа, продолжает: – Тогда за деньги. Будем платить вам жалованье детектива на протяжении всей операции.

– Мне нужна зеленая карточка, – неторопливо произносит Клэр.

– Этим занимается служба иммиграции…

– Зеленая карточка и жалованье. Вот моя цена.

– Позвольте прервать ваши переговоры всего на секунду, – говорит доктор Лейхтман. – Зеленой карточки не будет, так как не будет никакой операции.

Оба поворачиваются к ней, психиатр отвечает им из-за стола упорным взглядом.

– Об этом не может быть и речи.

Конни Лейхтман долгое время упорно смотрит на Клэр, потом закуривает сигарету.

– Расскажите о своей семье, – просит она, выпуская дым.

Девять часов следующего утра. Доктор Лейхтман неохотно объяснила Клэр свои намерения. Она должна проникнуть в ее сознание, покопаться там, проверить, насколько Клэр тверда.