Ты  - Кэролайн Кепнес Страница 14

Ты пишешь:

«А что будет за сюрприз, когда стемнеет?»

Я не сержусь. Ты дико меня хочешь, это ясно, иначе не стала бы повторять мою фразу слово в слово. Отвечаю:

«Узнаешь, когда придет время».

А вдогонку зачем-то отправляю подмигивающий смайлик. Черт! Зря! Меня начинает мутить.

– Джо, я эту книгу в руках со школы не держал. Я не напишу тест без хорошей дозы нормального кофе.

Принимаю волевое решение, лишь бы только не слышать это нытье.

– Ладно, забыли про Керуака. На сегодня хватит.

Он поднимает от бумажек голову и смотрит на меня, как на Бога.

– Спасибо, Джо. Я не читал «В дороге» и, честно говоря, уже начал паниковать.

– Но ты указал ее в списке.

– Да.

– Я ведь велел тебе перечислить любимые книги.

– Да.

– Охренеть! Ты сидишь запертым в подвале магазина. В клетке. И думаешь, что вранье сойдет тебе с рук…

– Не заводись, – бормочет Бенджи и на секунду косит взгляд. Я знаю, куда он смотрит. Помнит про тесак. Мне не остается выбора. Делаю несколько шагов. Протягиваю руку. В глаза ему не смотрю.

– Не заводись, не надо, – скулит он.

Я встаю перед ним, расставив ноги, чтобы занять как можно больше пространства, и говорю:

– Ты хочешь сказать, что я зря тратил время, составляя эти тесты? Тесты по твоим «любимым» книгам, которые ты даже не читал? Ты обманул меня. И теперь просишь не заводиться?

– Да, я обманщик, признаю.

Я отворачиваюсь, не выпуская из рук тесака, только слегка киваю – мол, давай, продолжай, сучий потрох.

Удивительно, на что способны деньги: все-таки богатые – отдельная раса. Руки у Бенджи белые и нежные, как у девушки; такие бывают только у бездельников в десятом поколении. Волосы густые и пышные, не поредевшие от бессонных ночей на ветру и от изнуряющего труда. В самой его шевелюре, в изгибе носа отражается унизительная и неизбежная несправедливость жизни.

– В свою защиту заявляю, что люблю эту книгу. Только в постмодернистском смысле. Мне не обязательно ее читать, чтобы постигнуть. Я ощущаю, что она отражает мои чувства и убеждения. Я знаю кучу людей, которые ее читали. Даже писал про нее. В университете я специализировался на сравнительном литературоведении и точно тебе скажу: можно прочитать книгу, не читая ее традиционным способом. Вполне достаточно прочитать о ней, Джо. Понимаешь, о чем я?

– Да, Бенджи. Понимаю.

– Я не сомневался, что ты поймешь, Джо.

– Йелей я не кончал, зато врунов насквозь вижу.

С меня хватит. Поднимаюсь наверх. Волосатый постмодернист начинает орать мне вслед и угрожать своим папочкой, а потом меняет тактику и принимается выпрашивать книжку Уоллеса:

– Принеси! Я прочитаю. Правда! И тест пройду. Клянусь, Джо. Джо!

Подвал полностью звукоизолирован. Мистер Муни любит уединение. Бенджи может орать сколько душе угодно – его никто не услышит.

От тебя приходит сообщение:

«Ты забавный, Джо».

Фу, отлегло. Ты не посчитала меня негодяем или извращенцем из-за того смайла. Вновь сияет солнце. Я запираю подвал и пишу тебе:

«Мне надо работать. Встретимся на ступеньках Юнион-сквер, с южной стороны, в центре. Ровно в 20:30».

Отправляю и отключаю телефон. Я написал, где нужно быть и во сколько; ну и хватит пока.

* * *

Этот день явно объявил мне войну. Я забыл, что сегодня выходит новая книга Стивена Кинга. Пришлось отложить утреннюю газету и идти открывать дверь, за которой уже выстроилась приличная очередь. Старик разродился новым опусом – и все вдруг прониклись любовью к бумажным книгам. Абсурд!

Нет, я ничего не имею против Стивена Кинга, но так тоже нельзя. Хотя уж лучше он, чем вездесущий Дэн Браун, того я вообще за литературу не считаю.

Первый любитель ужасов ступил в двери магазина в 9:31, и понеслось:

– Видели отзыв в «Нью-Йорк таймс»?

– Да, конечно.

– Говорят, это лучшая его книга.

И так восемьдесят пять тысяч раз подряд. Время как кисель. Солнце не движется. Касса заедает. Я бью по ней, чтобы она заработала и время сдвинулось с места. Хочу скорее тебя увидеть. Хочу тебя. Передо мной стоит покупательница, и у нее – первый раз за день – в корзине не Стивен Кинг, а кулинарная книга Рэйчел Рей, и она смотрит на меня так, будто я врезал не по кассе, а ей по лицу. С пассивно-агрессивным вздохом она начинает строчить гневный отзыв в своем «Твиттере»:

«Нет ничего хуже плохого обслуживания! #книжныйМуни»

Тычет экран мне в лицо. Ладно, мадам. Я приношу извинения и говорю, что Рэйчел Рей недооценивают – она прекрасный писатель. Тетка удаляет свой твит, и хорошо, потому что это тот момент, когда мир либо поворачивается к тебе лицом, либо идет к черту. Я пользуюсь временным затишьем и отправляю твит с аккаунта Бенджи:

«Домашняя содовая и абсент? О да. #от_работы_кони_дохнут».

Передо мной очередной придурок копается в своем бумажнике в поисках кредитки, чтобы купить очередного Стивена Кинга и прочитать, как какой-нибудь извращенец творит темные дела, – потому что сам этот придурок ссыт творить темные дела, хоть и мечтает о них с самого детства.

Они все одинаковы, Бек, безмозглые откормленные лемминги: им скучно, и они хотят острых ощущений, а смелости хватает только на то, чтобы покупать подобные книги. Жалкие ублюдки!

– Говорят, концовка шикарная. И очень неожиданная.

– Да, говорят. Платить будете картой или наличными?

Думаешь, тебе было тяжело с Бенджи? Попробовала бы ты целый день отвечать на одни и те же вопросы, пока этот волосатый козел в подвале пытается прорыть тоннель в Китай. Ты притерпелась к его выходкам, Бек, но его бесконечное нытье даже тебя вывело бы из равновесия. Боже, у малыша аллергия на глютен, на арахис, на дрожжи, на пыль, на сахар, на «Визин». Я принес ему орешки в шоколаде, так он начал визжать, что может умереть от одного только запаха.

От запаха, Бек!

Я знаю, на что у него аллергия. На жизнь!.. Ничего, я его вылечу. Когда выйдет отсюда, конечно, будет злиться, зато потом еще «спасибо» скажет.

– У меня собраны все книги Стивена Кинга.

– Здорово. Можете гордиться.

А ты их читал, урод?!

Знаешь, Бек, как тяжело ночевать в магазине и трястись, что мистер Муни случайно заглянет в клетку, чтобы полистать порнушку из семидесятых? Целый день отвечать на одни и те же вопросы про Стивена, мать его, Кинга, когда внизу сидит пидорас, требующий яблок и меда? Идти к тебе на свидание и молиться, чтобы Кёртису не взбрело в голову лезть в подвал, а мистеру Муни – смотреть на голых раритетных девок? Я люблю тебя, Бек, по-настоящему люблю, но знала бы ты, сколько из-за тебя проблем! А вдруг заявится какой-нибудь толстосум, которому захочется выложить шесть штук баксов за книгу с автографом Хемингуэя, и Кёртис вызвонит мистера Муни, и мистер Муни прихромает сюда, и они втроем спустятся вниз – и худший день в жизни Бенджи превратится в лучший… У меня проблемы, Бек. Настоящие.