Trust: Опека - Чарльз Эппинг Страница 15

— А тем временем вы вкладываете деньги? — уточнила Алекс.

— Да. Я лично занимался этим, пока не отошел от дел в начале девяностых. Потом я дал поручение одному служащему цюрихской компании по управлению фондами. Ее название Финакорп. [14]— Он повернулся к Руди. — Но до сих пор я лично слежу за балансом. Проверяю его каждый квартал. И, должен признаться, дела идут неплохо.

— Почему же никто из Финакорпа никогда не связывался со мной? — удивился Руди. — Счет ведь на мое имя, кто-то должен был…

— Что касается финансового менеджера, ему известно, что этот счет является частью имущества твоего отца, — покачал головой Охснер. — А я, поверенный твоего отца, — единственный человек, перед кем они обязаны отчитываться.

— До каких пор? — поинтересовался Руди.

— Пока я жив. Ты же знаешь, я передал тебе право собственности на все остальное имущество твоего отца уже много лет назад. И хотя счет также является частью этого имущества, именно я, будучи единственным поверенным в его делах, несу ответственность за счет, а не ты.

— Отец Руди погиб в 1987-м, а вопрос о наследстве все еще открыт? — спросила Алекс. Она помнила, что адвокату ее матери понадобилось всего три недели, чтобы закрыть вопрос о наследстве и распродать имущество.

— Скорее всего, вам неизвестно, но в Швейцарии вопрос о наследстве остается открытым до тех пор, пока поверенный в делах считает это необходимым, — сухо ответил Охснер. — Может быть, несколько лет. Может быть, если нужно, несколько десятилетий. — Он вызывающе посмотрел на девушку. — Такие здесь порядки.

— Значит, это вы управляли счетом в 1987 году? — поинтересовалась Алекс.

В глазах Охснера сверкнули молнии.

— Я возмущен вашими намеками, барышня. — Он со злостью затушил сигарету. — Да, я купил «Тоблер&СИ», когда отец Руди в начале восьмидесятых отошел отдел, но он настаивал на том, что лично будет заниматься ведением этого счета. Потом он умер — через четыре дня после введения кода в банковский компьютер.

— Смахивает на совпадение, не так ли? — заметил Руди. — Отец был убит спустя четыре дня после компьютерной манипуляции со счетом, который он вел.

— Убит? — Охснер выглядел озадаченным. — Тебе прекрасно известно, что твой отец покончил жизнь самоубийством.

Щеки Руди вспыхнули.

— Но… это так и не доказали.

— О чем ты, Руди? — нахмурился Охснер. — Нашли же предсмертную записку.

Руди бросил взгляд на Алекс.

— Ладно, записка и правда была, но в ней говорилось: «Руди, надеюсь, ты позаботишься о маме». Полиция нашла ее в номере отеля — в Сусе.

Охснер потянулся через стол и положил руку на плечо Руди.

— Руди, все поверили в то, что твой отец покончил жизнь самоубийством. Я. Полиция. Даже твоя мама. Почему же ты не можешь принять этот факт?

— Но отчего свою предсмертную записку он адресовал мне, а не маме?

— Вероятно, он знал, что больше всего его смерть заденет тебя. Придется кое-что сообщить тебе, Руди. Когда твой отец рассказывал мне об этом счете в 1987 году, за день до своего отъезда в Тунис, он говорил так, как человек, который не собирался возвращаться назад.

— Тогда почему вы не остановили его? — произнес Руди внезапно охрипшим голосом. — Если было так очевидно его намерение?

— А что я мог сделать? — Охснер выглядел обиженным. — Как бы там ни было, никто не мог бы дать руку на отсечение, что именно он собирается сделать.

— В таком случае почему вы так уверены, что он покончил с собой?

Охснер покачал головой.

— Руди, мне очень жаль. — Он положил руки на стол. — Когда оглядываешься на прошлое, становится очевидным: он уже решился.

Руди впился в Охснера взглядом.

— Если бы вы сделали хоть что-нибудь, сказали хоть что-нибудь. Мне или маме.

— Я ничем не мог помочь. — Охснер опять покачал головой. — Это меня не касалось.

— Правда? — Алекс отодвинула тарелку. — Как не касается и этот счет?

— Говорю вам, я ничем не мог помочь, — с вызовом ответил Охснер.

— Еще как могли. Вы же поверенный в делах. У вас все права, если не сказать обязанность, помогать.

Охснер глубоко вздохнул.

— Знаю, вам, американцам, трудно это понять. — Он взглянул ей в глаза. — Но в обязанности швейцарского банкира не входит во все вмешиваться и совать нос в личные дела клиентов. Наша обязанность — дисциплинированно хранить их имущество, пока не объявится владелец или наследник владельца. Вот в чем суть тайны банковского вклада в Швейцарии. — Судя по всему, он произносит эту тираду уже не впервые. — Тайна банковского вклада в Америке, простите меня за такие слова, — это оксюморон. Вы, американцы, хотите, чтобы все про всех знали. Вы хотите, чтобы люди все о себе рассказывали. Это одна из причин, почему клиенты кладут свои деньги в швейцарские банки. Они знают — я не буду кричать об этом на каждом углу.

— Но посмотрите, что произошло, — настаивала Алекс. — Этот счет открыли во время Второй мировой войны, а никто ничего не знает. Возможно, даже сами владельцы счета не ведают о нем. Или их наследники. И все из-за вашей пресловутой «тайны банковского вклада».

Охснер достал носовой платок и вытер лоб.

— Мне довелось узнать, что после войны отец Руди несколько раз пытался отыскать всех владельцев опекунских счетов, открытых на его имя. Но в большинстве случаев не удалось найти и следа. — Он повернулся к Руди и продолжал: — И не думай, что у твоего отца не было стимула. Если я правильно понял, согласно договору по этому счету (как и по многим другим), твоему отцу причитались пять процентов за управление деньгами — но лишь когда они перейдут в руки настоящего владельца.

— Пять процентов от чего? — уточнила Алекс.

Охснер вздохнул.

— Пять процентов от общей суммы на счету.

— И сколько же это? — настаивала Алекс.

— Не могу знать. Но скажу так: все акции, купленные на эти деньги в прошлом веке, неплохо поднялись. — Охснер достал свою кредитную карточку и передал ее официантке, потом снова повернулся к Алекс. — Вам известно, что одна тысяча долларов, вложенная в акции компании «Стандард энд пуэрз 500» в конце войны, сейчас выросла до миллиона? Вы знаете, что означает термин «экспоненциальный рост»?

— Конечно, знаю, — ответила Алекс.

— Тогда вам должно быть известно, что, вкладывая дивиденды и проценты по долгосрочным инвестициям в акции, можно так приумножить капитал, что людям и не снилось.

— Так о какой сумме мы сейчас ведем речь? — поинтересовалась Алекс.