Метка смерти - Робин Кук Страница 15

— Ты не поверишь! Это мой отец!

Лицо Ривы тоже отразило удивление, и она поспешно замахала руками, показывая Лори, чтобы та не обрывала разговор. Общение с родителями обычно ограничивалось звонками ее матери, да и то нечастыми.

— Извини за беспокойство, — сказал доктор Шелдон Монтгомери. Он говорил отчетливо, с легким английским акцентом, хотя никогда не жил в Великобритании.

— Ты меня нисколько не беспокоишь, — ответила Лори. — Я сижу за своим рабочим столом. — Ее разбирало любопытство, почему он позвонил, но она удержалась от соблазна спросить его об этом прямо, опасаясь, что такой вопрос прозвучит несколько недружелюбно. Их отношения никогда не отличались особой теплотой. Поглощенный собой и своей работой кардиохирург, очень требовательный как к себе, так и к окружающим, он всегда казался далеким и недоступным. Лори тщетно пыталась достучаться до него, стараясь изо всех добиться первенства на любом поприще, начиная со школы, чего, как она считала, он и хотел. Однако ничего не помогало. Затем последовала смерть брата, в которой Шелдон обвинил свою дочь, что еще более ухудшило их и без того холодные отношения.

— Я в больнице. — Он произнес это будничным тоном, словно диктор, говоривший о погоде. — Здесь твоя мать.

— А что мама там делает? — спросила Лори. В том, что Шелдон находился в больнице, не было ничего необычного. Теперь, когда ему уже перевалило за восемьдесят, он оставил свою частную практику, однако в больницу по-прежнему наведывался довольно часто. Лори понятия не имела, чем он там занимался. Ее мать, Дороти, появлялась в больнице лишь в связи со своей деятельностью по сбору средств на ее содержание. Насколько Лори помнила, в последний раз мать обращалась к врачам лет пятнадцать назад, делая косметическую операцию на лице — «подтяжку». Лори узнала об этом уже потом.

— Она сегодня утром перенесла операцию, — ответил отец. — У нее все хорошо. Я бы сказал, она довольно бодра.

Лори резко выпрямилась.

— Операция? Что случилось? Ей вдруг стало плохо?

— Нет, это было запланировано. К сожалению, должен сообщить тебе, что у нее рак груди.

— Господи! — вырвалось у Лори. — Я ничего не знала. Ведь я разговаривала с ней в субботу. Она ни словом не обмолвилась об операции.

— Мама стремится избегать неприятных тем. Она специально просила не волновать тебя, пока все не будет позади.

Не веря своим ушам, Лори смотрела на Риву. Из-за тесноты помещения их столы стояли почти рядом, и та слышала все, о чем они говорят. Рива качала головой, закатив свои темные глаза.

— На какой стадии был рак? — озабоченно спросила Лори.

— На самой ранней: до поражения лимфоузлов еще не дошло, — ответил Шелдон. — Все должно быть хорошо. И прогноз отличный. Правда, ей еще придется продолжать лечение.

— Ты говоришь, она хорошо себя чувствует?

— Да, очень хорошо. Она уже приняла необходимые лекарства и постепенно становится похожей на себя — довольно привередливой.

— А я могу с ней поговорить?

— К сожалению, это не так просто сделать: видишь ли, я сейчас не у нее в палате, а у дежурной медсестры. Я надеялся, что ты сможешь сегодня днем навестить ее. Кстати, есть еще один момент, который я бы хотел с тобой обсудить.

— Я подъеду, — сказала Лори. Не поворачиваясь к Риве, она положила трубку.

— Ты и вправду ни о чем не догадывалась? — удивилась Рива.

— Абсолютно. Я разговаривала с ней в субботу утром и не уловила ни малейшего намека. Не понимаю, какие чувства во мне сейчас преобладают — злость, обида или горечь. В любом случае все это печально. Что за неправильная семья! Даже не могу поверить. Мне почти сорок три года, и я врач, а моя мать обращается со мной как с ребенком, ничего не говоря о своей болезни. Представляешь, она хотела оградить меня от ненужного беспокойства!

— У нас в семье все по-другому — всем обо всех все известно. Но это — другая крайность, и я не считаю, что это хорошо. Я думаю, что лучше всего — золотая середина.

Лори встала и потянулась. Почувствовав легкое головокружение, она немного подождала. Пока она сидела за столом, усталость начала брать свое. Лори взяла висевший за дверью плащ. Думая о разнице отношений в семьях у нее и у Ривы, она склонялась в пользу тех, что сложились у подруги. Однако она не хотела бы жить дома с родителями, как Рива. Они с Ривой были ровесницами.

— Мне отвечать на адресованные тебе звонки? — спросила Рива.

— Да, если не сложно. Особенно если это Морин или Питер. Оставь мне памятки на пробковой доске. — С этими словами она достала пачку чистых листков и положила ее на свою книгу записей. — Мне придется сюда вернуться — я не собираюсь таскаться с чемоданом.

Лори вышла в холл и, немного поколебавшись — зайти или нет к Джеку, чтобы рассказать о матери, решила этого не делать. Не сомневаясь в том, что он все-таки проявил бы сочувствие, она на сегодня уже была сыта его шутками.

Оказавшись на первом этаже, Лори зашла в администрацию. Дверь Келвина была приоткрыта. Пройдя незамеченной мимо двух занятых работой секретарей, Лори заглянула в кабинет и застала его за столом. В его здоровенной ручище стандартная ручка казалась крохотной. Лори постучала по открытой двери, и Келвин с недовольным видом поднял голову. У нее бывали с ним стычки, поскольку его бюрократизм в сочетании с политиканством приводил к тому, что он трактовал правила по своему усмотрению. На взгляд Лори, это являлось неприемлемым. Единственное, что не нравилось Лори в ее работе судмедэксперта, — то и дело возникающая политическая подоплека.

Лори предупредила, что ей нужно уйти пораньше, чтобы навестить в больнице мать. Без лишних вопросов, лишь махнув рукой, Келвин дал понять, что не возражает. Лори не была обязана согласовывать это с ним, но в последнее время она — хоть и несколько поздновато — сама старалась научиться «политиканству» по крайней мере на уровне личных взаимоотношений.

Дождь наконец прекратился, что облегчило ее попытки поймать такси. Выехать из центра оказалось несложно, и уже через полчаса она поднималась по ступенькам университетской больницы. По пути Лори пыталась угадать, какой еще «момент» собирался обсудить с ней отец, однако ничего конкретного ей в голову так и не пришло. Фраза прозвучала весьма расплывчато, и она решила, что речь пойдет о посильном сокращении ее служебной занятости.

В вестибюле больницы царила обычная для часов посещения суета. Лори пришлось постоять в очереди к информационной будке, чтобы выяснить номер палаты, проклиная себя за то, что не сделала этого заранее. Получив необходимые данные, она поднялась на соответствующем лифте на нужный этаж и прошла мимо поста медсестры с толпящимся вокруг медперсоналом. Никто на нее даже не взглянул. Она находилась в так называемом ВИП-крыле, что предполагало ковровые дорожки в коридорах и написанные маслом картины на стенах. Проходя по коридору, Лори поймала себя на том, что по пути машинально заглядывает в комнаты. Это напомнило ей о первых днях учебы в ординатуре.