Гламур - Кристофер Прист Страница 15

Зная, что путешествие займет несколько часов, я купил в Ле-Тукс кое-что из еды: свежего хлеба, сыра, вареного мяса, немного фруктов и большую бутыль кока-колы.

Поезд останавливался чуть ли не на каждом полустанке, и мы приехали в Лилль на склоне дня. Экспресс, следовавший в Базель, уже ждал, готовый к отправлению. Всю дорогу до Лилля я дергался, боясь опоздать, и только теперь, впервые за день, почувствовал облегчение. Однако, тронувшись с места по расписанию, этот базельский экспресс тащился теперь еще медленнее, чем предыдущий. Состав еле полз по равнинам северо-восточной Франции, то и дело останавливаясь в чистом поле. Поезд был почти пуст, и во время каждой остановки наступала глубокая тишина. Солнце нещадно палило. Я был в купе один. Я взялся за одну из купленных в дорогу книжонок и попытался читать, но вскоре задремал.

Во время одной из таких стоянок внезапно открылась дверь в коридор, нарушив мою дремоту. Я поднял глаза. В дверном проеме стояла изящная молодая женщина среднего роста. Она сразу показалась мне знакомой, но в первый момент я никак не мог сообразить, где и когда ее видел.

– Вы ведь англичанин, верно? – сказала она.

– Да. – Я показал ей обложку книги, будто требовались какие-то доказательства.

– Так я и подумала. Наверное, вы летите из Гатвика? Я видела вас в лилльском поезде.

И тут я вспомнил ее. Это была та самая молодая женщина, которую я заметил еще в аэропорту, бродя по залу ожидания.

– Вы ищете свободное место? – поинтересовался я: мне уже изрядно наскучила собственная компания.

– Место-то у меня есть: я заказала билет еще в Лондоне – боялась, что поезд будет переполнен, – и вот теперь выясняется, что поезд почти пуст, зато в одном купе со мной едут еще семеро. Чистое безумие тесниться там по такой жаре.

Поезд дернулся и снова остановился. Кажется, прицепили еще несколько вагонов. Пол начал мелко дрожать – внизу заработал генератор. По платформе неторопливо прошли двое в железнодорожной форме.

Она закрыла дверь в купе и села к окну напротив меня. Свою холщовую сумку на длинном ремне, туго набитую, она положила рядом с собой.

– Далеко едете? – спросила она.

– В Нанси.

– Какое совпадение. Я тоже.

– Я там всего на одну ночь. А вы? У вас в Нанси знакомые?

– Нет, у меня там пересадка, – сказала она.

– Едете в Швейцарию?

– Не угадали, на Ривьеру. Собираюсь повидать друга. Он остановился в окрестностях Сен-Рафаэля.

– Большой крюк.

– Я неспешу. Мне это почти ничего не стоит, а по дороге я надеюсь немного посмотреть Францию.

– Похоже, вы избрали не самый живописный маршрут, – сказал я, глядя в окно на унылый фабричный городок с небольшими домишками, изнывающий от скуки в мареве раскаленного воздуха. У нее были прямые каштановые волосы, бледное лицо, тонкие руки. Должно быть, лет двадцать пять. Меня обрадовало ее появление. Отчасти я был благодарен ей за избавление от скуки и одиночества, но главное, она понравилась мне с первого взгляда. Ей, похоже, тоже было интересно поболтать со мной.

Мы сидели напротив, склонившись над проходом, и беседовали о жизни в Лондоне: сравнивали впечатления, узнавали кое-что друг о друге. Она сказала, что с утра ничего не ела, и я поделился с ней своими запасами, купив еще пару бутылок пива у поездного разносчика с тележкой.

Наше путешествие продолжалось. Солнце нещадно палило прямо в окно. Когда девушка вошла, на ней был тот самый жакет, который я заметил еще в аэропорту, но вскоре она сняла его и повесила на вешалку над головой. Пока она стояла спиной ко мне, я не мог отказать себе в удовольствии рассмотреть ее как следует. Она была хороша. Излишне худа в плечах, но в целом – прелестная фигура. Белые бретельки бюстгальтера просвечивали сквозь тонкую ткань блузки. В голове моей бродили отнюдь не платонические мысли: где она собирается провести эту ночь и с кем: захочет ли продолжать путешествие совместно или расстанется со мною, сойдя с поезда; торопится ли она попасть на море к другу или нет. Встреча с привлекательной молодой женщиной в самый первый день отпуска – почти неправдоподобное везение. Я, правда, планировал все иначе, но вовсе не из любви к одиночеству.

Мы продолжали беседовать и, только покончив с едой, догадались наконец познакомиться. Ее звали Сью. Оказалось, что Сью живет в Лондоне, в Хорнси, то есть совсем недалеко от западного Хэмпстеда, где у меня квартира. Это дало нам новую пищу для разговоров. Вспомнили среди прочего один паб в Хайгейте, хорошо известный нам обоим, где мы вполне могли не раз бывать одновременно. Сью сказала, что она – художник-иллюстратор, постоянного места работы не имеет – живет заказами, что окончила в Лондоне художественный колледж, но сама родом из графства Чешир, где по-прежнему живут ее родители. Я, естественно, тоже говорил о себе: сообщил, что снимал новости для телевидения, рассказал о двух-трех особо занимательных сюжетах, о местах, где довелось побывать, о том, почему оставил работу, о планах па будущее. Мы понравились друг другу, без всякого сомнения, и я определенно не мог припомнить, когда сходился с кем-нибудь так скоро. Она сидела, наклонившись ко мне через проход между сиденьями и слегка повернув голову, так что волосы частично скрывали ее лицо, и слушала мою болтовню с вниманием. Несколько раз я пытался сменить тему, чтобы дать ей возможность говорить о себе. Она отвечала на прямые вопросы, но сама в бой не рвалась. И вес же она не производила впечатления замкнутой или скрытной, просто казалась не слишком разговорчивой.

Меня не переставало удивлять, почему она одна. Я находил ее столь пленительной, что в моей голове просто не укладывалось, как другие мужчины могут не обращать на нее внимания. Было трудно поверить, что у нее нет возлюбленного. А может, тот загадочный друг из Сен-Рафаэля? Но она говорила о себе только в единственном числе, ни разу даже не намекнула на кого-то рядом с собой. Сам я не спрашивал, потому что успел проникнуться к ней желанием. Были у меня и другие причины не углубляться в эту тему. Имелась приятельница по имени Анетта, почти что постоянная подружка, но ничего обязательного: мы оба, случалось, поглядывали по сторонам. По работе мне частенько приходится отлучаться надолго, порой на недели, и за границей я обычно позволяю себе погулять. У Анетты тоже была собственная жизнь. Отчасти из-за этого я и отправился во Францию один. Месяцем раньше она улетела навестить семью брата в Канале, бросив меня на произвол судьбы в Лондоне в самое пекло.

Итак, мы со Сью дружно избегали этой темы, иначе нам пришлось бы слишком уж скоро признаться Друг другу во взаимных чувствах. В таких случаях лучше всегда сохранять свободу маневра, иметь путь к отступлению, чтобы вовремя отказаться от возможной связи, если вдруг становится ясно, что ничего не выйдет. В остальном же мы общались вполне непринужденно: болтали о всякой всячине, говорили о знакомых, обменивались мнениями, делились мелкими секретами. Между тем меня все время мучило желание прикоснуться к ней: я надеялся, что она сядет рядом или наоборот, у меня появится повод пересесть. Она и смущала, и возбуждала меня одновременно.