Кутюрье Смерти - Брижит Обер Страница 16

— Ты гений, Тони! Ты знаешь, что ты гений? Он переключился, потому что его уволили! Да! Мне нужны имена тех, кого уволили!

Жан-Жан от души хлопнул Тони по спине, тот двинулся прочь, мурлыча себе что-то под нос. Жан-Жан обернулся, довольный собой. Рядом стоял коротышка, вытирал руки старой тряпкой и улыбался.

— Готово. Можете забирать свою машину…

— Не быстро, однако, но спасибо. Пока!

Жан-Жан сел за руль и включил зажигание.

Улыбка исчезла с лица коротышки, руки у него были влажные, в висках стучало. Чертовы легавые! Мартен тоже хорош! Судя по всему, пробил его последний час. Коротышка вскочил на скутер и рванул с места. На этот раз никто не сможет ему помешать.

Костелло посмотрел на свои новые часы: 20. 00. Вытер лоб платочком цвета морской волны. Нажал желтым от никотина пальцем на звонок. Молчание. Дал еще один звонок, длинный. Домофон молчал. Между тем, когда он не далее чем двадцать минут назад звонил Мартену, тот взял трубку. Куда только этот придурок мог подеваться…

Неожиданно дверь распахнулась, и в проеме показался элегантный господин с улыбавшимся во всю пасть доберманом. Костелло ринулся на лестницу, лихо махнув своей полицейской карточкой под носом владельца добермана, пока пес не отхватил ему руку. Владелец собаки даже пустил слюну, которая поползла у него по подбородку. Полиция! В перспективе еще одна грязная история!

Костелло бегом взлетел на пятый этаж и, запыхавшись, остановился у двери Мартена. Снова позвонил. Хотя было слышно, как трещит в квартире звонок, Костелло машинально спросил себя, исправен ли он. Постучал — тяжело и равномерно. Щелчок — и дверь повернулась на своих петлях. Но открыл ему не Мартен.

Мартен сидел в черном кожаном кресле возле музыкального центра. По крайней мере, тело находилось там. Голова же красовалась на телевизоре рядом с фотографией Мадонны с ее автографом. Кровь еще била из шеи — фонтанчик гранатового сока.

Пока Костелло недоверчиво оглядывал представшую перед ним картину, по спине заструился пот, он весь покрылся испариной. Дверь сзади скрипнула. Обезумевший Костелло обернулся и оказался перед дверью, захлопывавшейся прямо у него перед носом. Убийца! Дверь ему открыл убийца! Костелло выпрыгнул на площадку. Грохот торопливых шагов на лестнице. Он наклонился над натертыми до блеска перилами. Различить, кто на всей скорости летел по ступенькам вниз, было невозможно.

— Стой! Стой или стреляю!

Костелло, несмотря на свое повышенное давление, несся вниз, перепрыгивая через несколько ступенек. Он выстрелил наобум и не попал в беглеца, предусмотрительно державшегося у стены. Еще один пролет. Небольшой темный холл. Костелло водил рукой по стенке, нащупывая кнопку, чтобы открыть входную дверь, — драгоценные секунды были потеряны, он нащупал кнопку, нажал и оказался нос к носу с грациозным доберманом, выставлявшим напоказ свои клыки.

Респектабельный господин натянул поводок.

— Стой, Фифи, это господин полицейский, он хороший!

— Человек… Вы видели человека, который выбежал отсюда?

— Нет. Но там стоит группа панков, какой стыд, эти панки, правда, Фифи?

— Освободите дорогу!

— Не забывайтесь, господин полицейский!

Услышав, что хозяин повысил голос, доберман аккуратно взял левую руку Костелло в клыкастую пасть.

— Уберите от меня этого пса, или я всажу ему пулю между глаз!

Хорошо одетый господин пришел в ужас и быстренько взял собаку на короткий поводок, освобождая проход. Костелло с револьвером в руке вылетел на улицу, не слушая возмущенных возгласов:

— Это сумасшедший! Идем, Фифи, это сумасшедший, вся полиция — банда безумцев! Сумасшедший! Дурак!

Он с достоинством закрыл за собой дверь, уже представляя себе, какое письмо направит в мэрию.

Костелло, приложив одну руку к сердцу и потрясая оружием, зажатым в другой, так и застыл на тротуаре: он задыхался. Бросился направо, налево, сбившиеся в кучу у скамейки скинхеды насмешливо следили за ним. Естественно, ничего. Убийца растворился среди улиц и домов. Вся сцена заняла не более пяти минут. Вполне достаточно, чтобы отправить псу под хвост тридцать лет отличной и беззаветной службы. Оставалось только звонить Жан-Жану…

Марсель увидел, что на углу останавливается скутер. Коротышка соскочил на землю. Издалека дружески махнул рукой. Комбинезон у него действительно омерзителен — пятен не сосчитать… Мог бы когда-нибудь и выстирать. Сразу видно, что холостяк — счастливчик!

Квартира Мартена была просеяна словно сквозь сито. Доктор Эрблен брюзжал, с трудом поднимаясь с колен:

— Да, с вами без работы не останешься… Ладно… Я бы предположил, что отсечение головы произведено охотничьим ножом. Сначала он, вероятно, перерезал ему глотку, потом нажал на лезвие, вот так, и отделил голову от туловища… Видите?

— Очень хорошо, спасибо.

— Если нож хороший, то сил тут много не надо. Вы же знаете, здесь всегда дело в инструменте…

— Замок не поврежден, — размышлял Жан-Жан вслух. — Значит, открывал сам Мартен. Судя по всему, он ничего не опасался…

— А должен был бы! Бедный мой Жан-Жан, все это совсем не смешно, но мне пора идти.

— Позвольте мне угадать: ваша восьмидесятивосьмилетняя тетушка в очередной раз выходит замуж?

— Нет. Зачем ей выходить замуж? Просто крестины, вот и все.

— О, простите… А еще говорят, что семья во Франции переживает кризис…

— Уверен, что вы из тех, кто голосовал за ПАКС [8], — строго заметил Жан-Жану Док-51. — Поговорим об этом лет через двадцать.

Через двадцать лет я тоже стану дедушкой, подумал Жан-Жан, пока Док-51, прямой и безукоризненный, не спеша направлялся к выходу. Ему придется терпеть на домашних обедах мужей своих дочек и делать гули-гули их малышам, пока те будут обсуждать достоинства своих благоверных.

Он улыбнулся. В заднем левом кармане брюк Дока еле слышно булькала фляжка с пастисом.

Подошел Костелло, вздохнул:

— Убийца улетучился.

— Ты меня удивляешь. Ладно, эксперты закончили, идем. Проследи, чтобы все опечатали. Во всем этом много непонятного, Костелло. Много неясностей. Как убийца узнал, что ты должен прийти? А если он этого не знал, то почему убил Мартена? Есть что-нибудь на тех, кто посещал Мартена?

— Негусто. Кажется, он был человеком одиноким. И ценил только женскую компанию.

— Это мало что дает. Ладно, оставим до завтра. С меня хватит. Я пошел спать.

— Пойти спать мало, — рискнул заметить Рамирес, чтобы развеселить патрона, — нужно еще отдохнуть.