Багамарама - Боб Моррис Страница 16

Прошло еще несколько минут. Теперь зазвучала «Родная Алабама». Стараясь не давать воли воображению, я кумекал, что же такое творится на свете. Надо сказать, получалось неважнецки. Наконец в трубке послышался другой голос.

— Я Рикки. Вам известно что-нибудь о лимузине?

— С каждой минутой все меньше, — ответил я.

— Что-что? — гаркнул тот. — Не слышу: тут так басы нарезают.

— Говорю, не знаю, где лимузин, но мне он срочно нужен.

— Нам и подавно. Как в воду канул.

— Угнали его, что ли? — спросил я.

— Вы располагаете информацией?

— Нет, просто за мной заехал человек и до места не довез, — сказал я. — Высадил и смылся.

— Где он вас подобрал?

— М-м… на трассе.

— Вы с кем разговаривали, когда заказывали машину?

— Я не заказывал, — сказал я. — Мне все устроили.

— С кем они договаривались?

— Без понятия, — сказал я. — Думаете, угнали?

— Мне-то почем знать? Днем, когда открывал заведение, ключ уже забрали и в шкафу водительской формы не было. Я подумал, Чип или еще кто получил срочный заказ, да перед выездом не успел поставить меня в известность. Так они, однако, не при делах. Сами об этом первый раз слышат. А этот хрен, который вас подобрал, как он выглядел-то?

Я описал ему псевдо-Чипа.

— Не знаю таких.

— Еще бы.

— Ну и дела, — протянул Рикки и крикнул кому-то: — Эй, есть чем записать? Ну хотя бы карандаш! — Тут он снова обратился ко мне: — Как, вы сказали, ваше имя? Мне заявление об угоне писать, так копы спросят, кто известил.

Я повесил трубку.

Ближе к полуночи я въехал в отель «Лос-Альтос инн», где стараниями Барбары меня ждал свободный номер. Я прибыл налегке, и раздосадованный сим прискорбным фактом коридорный брезгливо на меня покосился — можно подумать, посетители, которые получают лопатой по черепам, а также являются грязными и босоногими, не приличествуют столь уважаемому заведению. Он провел меня по гостинице, рассказал, что где находится, и наполнил льдом ведерко для шампанского. В поисках чаевых я принялся шарить по карманам, но мелкая купюра обнаружилась только одна — при мне были сплошь сотенные и двадцатки. Коридорный недовольно принял протянутый ему доллар и, не пожелав мне спокойной ночи, удалился.

У меня был не просто люкс, а шикарный люкс: две спальни, салон, полукруглый балкон с видом на фарватер и роскошная ванная комната с двумя раковинами (для «нее» и для «него»). Возле унитаза стоял телефон, здесь же была старомодная ванна, джакузи на возвышении и душ, рассчитанный на целую футбольную команду. Повсюду были бортики, чтобы постоялец не ушибся, ненароком поскользнувшись на итальянской мраморной плитке. В комнатах висели писанные маслом холсты, а в приглушенном свете ламп, над которым явно корпел какой-то дизайнер, заиграла бы даже подержанная мебель.

Я заглянул за дверь посмотреть, не пришпилен ли там листок с расценками за услуги. Так и есть: переночевать в этом номере стоило тысяча двести пятьдесят долларов. Впрочем, сюда еще включался легкий европейский завтрак. Поэтому, если наутро в меня влезет тысяча оладий с черникой, мое проживание полностью окупится.

Я не сомневаюсь, что Барбара действовала из лучших побуждений, упаси Боже, да только старания эти были для меня чересчур. Ну натяну я шелковый халат, включу плазменный телевизор, достану дорогое шампанское из бара со стеклянными дверцами — и что? Можно заказать в номер любую услугу — а дальше-то? Ведь по большому счету я сижу один в люксе за тысячу с лишним баксов и убиваю время, не зная, что преподнесет мне завтрашний день. Бейпойнт в рюшечках, да и только.

Походил по номеру, осмотрелся в комнатах, полюбовался видом из окна и пришвартованными в гавани красавцами парусниками, снаряженными для всяких целей: рыбалки, морского путешествия и легкой прогулки в окрестных водах. Смотрю на них, а самого тоска так и гложет — где-то теперь мой верный «Лоботряс»… Ну все, как только продам усадьбу в Ла-Донне, примусь за поиски подходящей посудины.

Вволю погрелся под горячим душем. Помывшись, постирал рубашку и джинсы. Нацепил шелковый халат и развесил белье на балконе. Заглянул в мини-бар и, к своей радости, обнаружил несколько миниатюрных бутылочек «Маунт-Бей». Открыл сразу две, смешал их в бокале и, любуясь горделивыми парусниками, устроился на балконе, неторопливо потягивая напиток под радостную капель недавней постирушки.

Когда я вернулся в комнату ради очередного набега на мини-бар, на телефоне мигал индикатор автоответчика. Наверное, звонили, пока я был в душе. Я взял трубку и нажал кнопку с надписью «центр обработки сообщений». Никакой реакции. Я шмякнул по кнопке, послышались короткие гудки. Повесил трубку, немного подождал и попробовал снова. Длинный гудок, нажимаю кнопку — опять молчание. Терпеть не могу всякие новомодные штучки, а телефоны меня вообще до белого каления доводят. Как садану кулаком по этим чертовым кнопкам! И нате вам: звонок.

— Что еще? — гаркнул я в трубку.

Молчание… А затем:

— Ух ты. Разве так приветствуют самого дорогого человека на свете?

Некоторые мужчины балдеют от дамских ножек, другие западают на груди и попки. Моя слабость — голос. Мне достаточно услышать, как она говорит, и, считай, готов. Я безнадежно влюблялся бессчетное количество раз, услышав лишь нежное воркование. Наверное, я и к Барбаре неровно задышал в то самое утро, когда она позвонила, чтобы снять «Лоботряса» на вечеринку. Английская речь сама по себе приятна на слух, и во мне моментально закипела кровь. Впрочем, виною тому был не столько мелодичный акцент, который за версту отдавал хорошим воспитанием и голубой кровью, сколько природный ум. Люблю интеллектуалок. По одному только голосу эта женщина производила впечатление умницы, далекой от занудства и бесплодных мечтаний. Трудно поверить, что кому-то под силу так много узнать о человеке, обменявшись с ним лишь парой фраз. Однако для знатока, по собственной воле отдающегося на волю сладчайшим переливам бархатных тембров, нет ничего невозможного. Помню, я даже заглянул в словарь и посмотрел значение слова «сладкозвучный», дабы убедиться, что оно вполне характеризует голос Барбары. «Издающий приятные, нежные звуки». Совершенно верно, хотя надо добавить, что у нее при всем при том еще и невозможно жаркая тональность. Тренированное ухо сразу уловило в ней жгучий темперамент, что лишь подтвердилось при личной встрече. Конечно, я воспылал к этой женщине, едва ее увидев.

— Привет, малышка, — сказал я. — Прости, я тут с телефоном воюю.

— М-м, — промурлыкала она, и у меня дух захватило. — Странно ты разговариваешь. Что-то не так?

— Да нет, все прекрасно. К зубному наведался.

Ни к чему загружать Барбару подробностями. У нее с этими съемками и так забот выше крыши. Мне бы сначала до Харбор-Айленда добраться, а там уж все расскажу с толком, с расстановкой. Вообще-то я сильно надеялся, что Чарли Каллахан провернет-таки какой-нибудь фокус с таможней. На худой конец, если чуда не выйдет, может, хоть контрабандой меня протащит.