Изолятор - Джошуа Спэньол Страница 17

– Кого?

– Мужчин. Приводит их в наш дом.

Ага. Так, значит, дневные оргии – дело вовсе не редкое, значит, они происходят регулярно. А бедняга д'Энджело считает, что это случилось лишь один раз. Или притворяется, что так считает.

– Так было уже много мужчин, Хелен?

Она заплакала.

– Несколько.

– Сколько именно?

– Несколько.

Да уж, не слишком богатая информация.

– А вы помните их имена? Пожалуйста, Хелен, это очень важно. Вспомните. Как их зовут?

– Нет, – коротко ответила она.

Я изо всех сил старался не показать своего раздражения. Через пару секунд она произнесла:

– Джерри, Генри. И еще…

Я записал имена. Петли, которые совершала мысль этой женщины, уже становились понятными и привычными.

– А вы не вспомните их фамилии?

Снова замешательство и слезы.

Я постарался ей помочь.

– Эти мужчины работают с вами? С вами и Бетани у мистера Миллера?

Она кивнула.

– Хелен, вы помните, кто был с вами, когда Майк увидел вас всех троих в комнате? Ну, когда и вы, и Бетани были голыми?

Она принялась яростно трясти головой:

– Нет-нет! Не говорите, не говорите.

– Ни за что и никому не скажу.

Потом я добавил:

– Майк и Мэри любят вас. – И это было правдой. – Как звали того мужчину, который был с вами тогда, голый?

Она схватилась за мой халат. Вспомнив, что произошло днем раньше, я тут же попытался освободиться, но потом плюнул и решил – пусть тянет, если ей от этого легче.

– Только не говорите. Не говорите никому. Дуглас. Пожалуйста.

– Дуглас?

– Не говорите!

Ну, просто прекрасно. Вот и Казанова нашелся в пару к Екатерине Великой.

– Сколько раз вы были с Дугласом? – уточнил я. – Один раз?

Она угрюмо кивнула.

– А может, два раза?

Она снова кивнула.

– Пожалуйста, не говорите. Не говорите.

Девушка замолчала, потом начала что-то бормотать. Наверное, молитву.

– Не скажу, – соврал я и тут же, пытаясь смягчить ложь, добавил: – Обещаю, что вам не будет плохо.

Теперь уже я был готов на все, лишь бы не впутывать Хелен Джонс в неприятности. Если что-нибудь произойдет, я даже согласен поселить ее у себя. Храбрая девушка.

Хелен снова вцепилась в мой халат.

– Не говорите про Бетани. Пожалуйста, не говорите.

– Бетани? Хелен, я думал, вы…

– Я так ее люблю. Так люблю…

Я сидел рядом с Хелен еще минут десять, пока она плакала, и просто гладил ее по голове. Картина начала принимать определенные очертания. Бедная Хелен. Настолько влюблена в Бетани, что даже согласна служить буфером в мощных сексуальных порывах своей любовницы. Я представил себе их жизнь вдвоем в этой комнате. Сколько продолжались эти отношения? Недели? Месяцы? Годы? До тех пор, пока Бетани все не наскучило и она не начала приводить в комнату других?

Каково было Хелен наблюдать, насколько стремительно отдаляется от нее подруга? Причем не только наблюдать, а еще и держать все в себе, не имея возможности никому ничего рассказать?

Я направился в палату Бетани. Она проснулась, но толку от этого было не много. Температура начала спадать, и больная слегка бредила. Однако она смогла подтвердить те имена, которые дала Хелен, и даже добавить несколько других.

Я поинтересовался, любит ли она Хелен. Она ответила, что любит. Потом спросил, любит ли она Дугласа, Джерри и Генри. Ответ оказался аналогичным: любит.

Стоило Бетани открыть рот, как сразу обнажились кровавые очаги, напоминающие страшные раны от выстрелов.

Бедная Бетани. Бедная Хелен. Бедные Дуглас и Генри. Бедные мы.

Позвонил Тим Ланкастер, мой босс, и сказал, что этим же вечером приедет в Балтимор вместе с Сонжит Мета, гуру в области сбора информации. В 1999 году Тим очень помог организовать контроль в Нью-Йорке во время западно-нильской лихорадки, а потом и по всей стране, когда болезнь расползлась на запад и на юг. Он первым прореагировал на события одиннадцатого сентября, когда специалисты так боялись, что террористы нанесут еще один удар – биологический. Тим знал почти всех в сфере охраны здоровья здесь, на северо-востоке, и вообще слыл одним из золотых мальчиков Центра контроля и предотвращения заболеваний. Надо сказать, вовсе не случайно: свою репутацию он заслужил опытом, неистощимой энергией, способностью взять на себя ответственность и политической мудростью. Тим был таким человеком, каким хотел бы стать я. Но тем не менее, мне трудно за ним следовать. Ему тридцать пять лет. На два года больше, чем мне.

Приезд Тима Ланкастера – серьезная удача. Действительно, его появление вселяло оптимизм и чувство облегчения. Оно кардинально меняло ситуацию в нашем деле.

Я настроился на грядущее прибытие господина Ланкастера. И все же оставались кое-какие дела, которые мне хотелось завершить до того, как он появится и возьмет город в свои руки.

Я проследил мужскую линию нашей сложной любовной геометрической фигуры, вплоть до рабочих мест в принадлежащих мистеру Миллеру домах престарелых. Генри, Джерри и Пит оказались на месте. Неприятно, но Дуглас, чье полное имя значилось как Дуглас Бьюкенен, на работу не вышел. Мне сказали, что позвонили из пансионата, где жил этот парень, и предупредили, что он заболел.

Я снова поговорил с Генри, Джерри и Питом. Хотя во время вчерашней беседы молодые люди лгали мне насчет своих связей с женщинами, сегодня они казались уже более откровенными.

Кроме случек с Бетани и Хелен троице рассказывать, по сути, было нечего. Я взял у всех анализ крови и спермы. В следующий раз, когда вам придется делать что-нибудь достаточно сложное – ну, скажем, учить свою собаку читать Шекспира, – вспомните о том, как я брал пробу спермы у троих умственно отсталых мужчин, которые так и не поняли, зачем именно мне потребовалось их семя. Пришел Дэн Миллер и тоже начал их убеждать, а я тем временем старался выкинуть из головы мысли о том, какие именно статьи закона нарушаю, допуская его присутствие при процедуре. Дело закончилось тем, что через несколько минут убеждений и принуждений я по очереди отправил мужчин в туалет, снабдив каждого номером «Хастлера» и кондомом. С гордостью докладываю, что все трое преуспели.

Итак, «Миллер-Гроув» я покинул, держа в руках небольшой чемоданчик, в котором заключался весьма ценный груз, а именно: образцы крови и спермы. И спешно направился в пансионат, где жил Дуглас Бьюкенен. По дороге снова и снова обдумывал все эти связи. И с каждым новым витком паутина неумолимо разрасталась. СПИД-2, или щадящая лицо геморрагическая лихорадка, или что бы это ни было – болезнь вполне могла выйти из-под контроля.