На грани - Никки Френч Страница 17

— Полин просила подменить тебя, — сообщила Кристина. — Скорее иди к ней. Я побуду здесь.

— Что случилось?

— У нее какая-то родительница. И похоже, она не в себе.

— Да?..

Я ощутила тупую боль в желудке, дышать стало нечем. Я повернулась к классу. Что бы это могло быть? Текучка в нашем классе невообразимая. Родители увозят детей, часто за границу, даже не предупредив школу. Их место тут же занимают новые проблемные дети. К нам поступают ученики, находящиеся под опекой суда и социальных служб. Я быстро пересчитала их. Тридцать один. Все на месте. Никто не улизнул домой тайком от меня. Никому не требовалось давать лекарство. Ни у кого не шла изо рта пена. Мне стало легче. И все-таки что могло случиться?

Шагая к кабинету Полин, я думала о том, что свою квартиру ненавижу, а школу все-таки люблю. В вестибюле в кирпичном бассейне плавали крупные толстые рыбы. Я окунула в воду пальцы на счастье, как всегда делала, проходя мимо. Неподалеку от школы пролегала одна из лондонских магистралей. День-деньской по ней громыхали грузовики по направлению к Восточной Англии, Кенту или Южному побережью. Чтобы добраться до ближайшего чахлого скверика, приходилось вести детей парами вдоль шоссе, а потом преодолевать два опасных перекрестка. Но этим скверик мне и нравился. Он был другим миром, напоминал монастырь посреди шума и пыли. Даже когда по нему с визгом носились дети, он казался надежным убежищем.

Скорее всего на эти мысли меня навели дурацкие рыбины, плеск которых я неверно истолковала. Помню, в детстве я вычитала в книгах, что вода проводит звуки лучше, чем воздух. Наверное, рыба всю свою жизнь жалуется на шум транспорта и жалеет, что оказалась в таком скверном месте. Мне вдруг вспомнилось, как я погружаюсь в ванну, чтобы ополоснуть голову. Слышен ли под водой шум машин? Не помню.

Полин стояла у приоткрытой двери рядом с женщиной, которую я сразу узнала. Они молчали и не двигались. Просто молча ждали, когда я подойду. Эту женщину я видела у школы каждый день. Мать Элинор. Я кивнула ей, но она отвела глаза. Я попыталась вспомнить, какой была Элинор сегодня утром. Нервничала? Вряд ли. А когда я сейчас выходила из класса? Все как обычно.

— Закрой дверь, — попросила Полин. Мать Элинор осталась в коридоре. Полин указала мне на стул перед столом. — Это была Джиллиан Тайт, мать Элинор.

— Знаю.

Я заметила, что Полин очень бледна и что ее бьет дрожь. Она явно не могла сдержать волнение или гнев.

— Ты давала классу домашнее задание на прошлой неделе?

— Да. Если это можно назвать домашним заданием.

— Какое?

— Ничего особенного. Мы говорили о сказках, и я попросила каждого нарисовать в альбоме сценку из своей любимой сказки.

— Где эти рисунки?

— Чтобы приучить класс выполнять домашние задания вовремя, я собрала их, как и обещала, в среду — да, в среду. Именно. И сразу проверила задание. — Я помнила, как перебирала рисунки, пока один из покупателей рылся в моем комоде. В тот же день я нашла на коврике у двери письмо. — Я коротко оценила рисунки и раздала их на следующее утро. А что, мать Элинор ждала высшей отметки? Для них дети еще слишком малы.

Полин не ответила.

— Ты помнишь, что нарисовала Элинор?

— Нет.

— Значит, на рисунки ты не смотрела?

— Ну конечно, смотрела! Сначала проверила, как они начали рисовать в классе, и сделала подписи внизу. Потом проверила уже готовое задание — достаточно быстро, но внимательно.

— Мать Элинор пришла в слезах, — сообщила Полин. — Вот рисунок Элинор. Взгляни.

Она придвинула ко мне знакомый большой альбом для рисования. Он был открыт, я узнала на странице надпись моим почерком. «Спящая красавица». Элинор неуклюже попыталась повторить подпись. Р она загнула не в ту сторону, второе слово вяло наклонилось к краю листа, словно от усталости. Но рисунок был другой. Совсем не похожий на рисунок ребенка. Его набросали прямо поверх каракулей Элинор. Теперь красавица лежала в тщательно обставленной комнате. Я сразу заметила то, чего не могла увидеть Полин: это была моя комната. Моя спальня. По крайней мере так мне показалось. На стене висела фотография коровы, на углу зеркала — сумочка. Я уже давно собиралась убрать ее, но так и не дошли руки.

А Спящая красавица не спала и вовсе не была Спящей красавицей. На постели лежала я. Во всяком случае, женщина в моих очках. Сама постель напоминала прозекторский стол в морге. Отчасти потому, что мое тело покрывали глубокие разрезы, а внутренние органы и кишки вываливались наружу. Вагина — моя вагина! — была изуродована до неузнаваемости. Меня вдруг затошнило. Желчь подкатила к горлу, но я сумела сглотнуть ее. От едкой горечи я закашлялась, вытащила из кармана платок и вытерла губы. И вернула альбом Полин. Она пристально смотрела на меня.

— Если ты просто неудачно пошутила, лучше скажи мне сразу. Это твоя работа?

Я не ответила. Не нашла слов. Полин постучала по столу, словно пытаясь разбудить меня.

— Зоя, ты понимаешь, в каком ты положении? Чего ты от меня ждешь?

Глаза жгло все сильнее. Лишь бы не заплакать. Я должна быть сильной.

— Вызовите полицию, — выговорила я.

Поначалу Полин сомневалась и отказывалась, но я настояла. Покидать ее кабинет, ничего не предприняв, я не собиралась. Где-то в сумке валялась визитка Карти, но я никак не могла выловить ее трясущимися руками. Полин удивилась, увидев, как я набираю номер, указанный на визитке, — наверное, думала, что я позвоню в службу «999».

— Это уже не первый случай, — объяснила я.

Я попросила позвать Карти. Его не было на месте, поэтому я решила обратиться к Олдему. Едва он взял трубку, меня прорвало. Я твердила, что он должен немедленно приехать сюда, прямо в школу. Олдем согласился лишь после того, как я пригрозила подать официальную жалобу и прибавила еще какую-то угрозу. Я назвала адрес школы и быстро положила трубку. И закурила. Полин попыталась было напомнить, что курить разрешено только в учительской, но я ответила, что у меня экстренный случай.

— Может, вернешься в класс? — спросила она.

— Позже, — ответила я. — Когда поговорю с полицейскими. Хочу узнать, что они скажут. Подожду их здесь.

Последовала тягучая пауза. Полин уставилась на меня, как на непредсказуемого зверя, с которым следует обращаться осторожно. По крайней мере так мне казалось. Я и вправду была напружинена и готова взвиться от любого слова. Наконец Полин пожала плечами.

— Поговорю с миссис Тайт в коридоре, — решила она.

— Да, — почти не слыша ее слов, откликнулась я.

У двери Полин задержалась:

— Так ты говоришь, это сделал кто-то другой?

Я потушила одну сигарету и прикурила другую.